— Сказать тебе правду? — я усмехнулся и поднял взгляд на женщину, что когда-то была для меня самым близким человеком.

Она продолжала курить и молчать, будто бы набиралась смелости о чем-то рассказать, но не решалась. А я и не знал о чем можно поговорить с человеком, который уже давно стал чужим. Да, мы просто сидели в тишине и думали каждый о своем. Комфортно, но не настолько, чтобы что-то менять. Я точно не был готов к тому, чтобы ворошить прошлое, копаться в ошибках, которые совершил по глупости и неопытности. Да и Лена не хотела вспоминать. Может ей до сих пор было больно…

— Так почему ты в больнице? Подрался с кем-то?

— Да… С дверью. Не захотела пускать меня в кафе.

— Ты всегда был скрытным… Посвящал меня только в свои «творческие» планы. Столько лет прошло, а ты не изменился. Все такой же.

— У меня рак, Лен. — Я взглянул на нее, видя то, как ее глаза широко распахиваются и наполняются слезами. — Даже не думай плакать.

— Да как ты так можешь говорить? Я ведь… до сих пор никого не…

— Лена, не надо. Не надо.

Она какое-то время помолчала и вновь достала из сумочки сигареты, на этот раз угощая одной меня. Мне нужно было выпустить пар, подумать и… как только я выдохнул первые клубы дыма, почувствовал легкость. Это было странно и совершенно неправильно, но казалось, что может быть хуже моей болячки?! Уже ничего.

— Марин, мне нужно тебе кое-что рассказать. — Наконец-то выдохнула Лена и положила ледяную ладонь на мою руку. — Я не знала, как сказать тебе все это раньше, но… видимо, сейчас пришло то время, когда это важно… У тебя есть сын…

Дверь в курилку резко распахнулась. Я вздрогнул и поднялся на ноги, столкнувшись взглядом с Юлей. Она недовольно взглянула на Лену, затем на сигарету, которую я держал, и шумно вздохнула. Слова Лены о сыне не выходили у меня из головы, но сейчас было не время, чтобы думать об этом. Нужно было объясняться с Юлей, сказать ей, что хуже не станет от пары сигарет. Ему итак остались считаные дни, недели… может месяц или два. Он будто бы уже чувствовал.

— Почему я должна искать тебя по всей больнице? — строго начала Юля, не заходя в курилку и держа дверь нараспашку. — Или ты забыл, что здесь ты не в санатории?

— Юль…

— Это дочь твоя? — Лена вмешалась совсем не вовремя.

Я видел, как изменилась Юля в лице. Она набрала полную грудь воздуха, взглянула на меня и перевела взгляд на Лену.

— Я его редактор. — Недовольно озвучила девчонка и вышла, захлопнув за собой дверь.

Не знаю что мной правило, но я бросил сигарету и поспешил за Юлей. Никогда раньше я бы не смог подумать о том, что буду бегать за кем-то. Никогда я не позволял себе подобного, но за ней… я готов был ходить. Она — единственный человек, который заставил меня жить дальше, и я не могу ее потерять. Зная ее взрывной характер, я понимал, что все может закончиться именно на этом месте. Здесь… а если она услышала то, что сказала Лена? Какой еще сын? Если бы у нее был сын от меня, она бы давно уже сказала. Никто не сможет столько лет хранить тайну, а Лена тем более… это же Лена.

Она не смогла скрыть от мамы и бабушки того факта, что мы с ней начали встречаться. Это она пришла к нам домой сразу же после выпускного с сумкой, и сказала, что мы будем жить вместе. Она всегда шла впереди меня на несколько шагов. Только теперь я стал понимать, что Лена всегда боялась остаться одна… может поэтому и не сказала про сына. А может быть и вовсе солгала.

Догнав Юлю, я схватил ее за руку. Бегать дальше не было сил. Я не злился на такое ее поведение, потому что понимал насколько она была взволнована. Эта чертова презентация первая не только для меня, но и для нее. И волнение тут вовсе не значит слабость. Все однажды случается впервые, и Юля — та самая девушка, у которой все и всегда получается. Я в ней не сомневался.

— Кто та женщина? — спросила наконец-то Юля, когда ее вспышка гнева чуть стихла.

— Это… Лена… Она… я ее бросил, ради того, чтобы начать карьеру в большом городе.

— Отвратительный поступок.

— Она хотела, чтобы я на ней женился и всю жизнь просидел в месте, где меня все ненавидели! Или ты хочешь сказать, что я должен был наплевать на свои мечты ради нее? — я говорил громко, но не думал, что это услышит сама Лена.

Она прошла мимо нас, и я не мог ничего сделать. Только смотрел ей в спину. Все у нее будет хорошо. Это же Лена. Она всегда делала и поступала так, как нравилось ей, и сейчас я уверен, что ее жизнь наладилась. А сын… да мало ли что она могла наговорить мне, после моего признания. Я болен, мне не до пустых разговоров. Я лишь хочу отдохнуть… от всех, от всего, от боли…

— Начало через час, тебе нужно немного замазать синяки, идем. — Юля мягко взяла меня за руку и повела обратно в палату.

Тошнота поступила к горлу, и я еле успел дойти до уборной. Повезло, что она была в палате. Вновь стошнило, и мне это казалось странным. Я был уверен, что какой-то препарат попросту не усваивался в моем организме. Да и черт с ним… хуже уже не будет. Но хуже стало.

Ноги в одно мгновение превратились в вату, и я рухнул на пол. Юля испугалась, она сразу же ворвалась ко мне, и прикрыв рот руками, пыталась успокоить в первую очередь себя. Её пальцы дрожали, но она через силу пыталась успокоить меня.

— Юля. Юль… Юляшка, ну ты чего? Все хорошо. Все в порядке. Такое уже было, слышишь? Юля! — я пытался успокоить, но ее дрожь никуда не ушла.

Плечи подрагивали, лицо искажала маска страха, а подсознание отказывалось слушать то, что я говорил. Нужно было доказать ей, что все в порядке. Мне было страшно от одной только мысли, что она всю свою жизнь будет вспоминать эти моменты со мной и содрогаться. Нужно встать. Только встать. Все тело казалось мягким и тяжелым, словно я состоял из желе.

— Я позову доктора… — наконец-то отозвалась Юля, но не сходила с места, продолжая держать руки у лица.

— Все хорошо, я уже встаю. Я оступился… просто оступился. — Уверял ее, хотя знал, что подняться на ноги будет очень непросто.

— Ты… ты не врешь мне?

«Юль, я всегда лгу, когда говорю о том, что все хорошо…» — пронеслось в моей голове, но ответил я совсем другое.

— Конечно же не вру. Не вру. Я уже встаю, видишь? Уже встаю.

Я боялся, что не смогу встать, потому что совсем не чувствовал ног, но ради нее должен был сделать это. Нужно было быть максимально убедительным. Это стоило мне немалых усилий. Я заставлял себя встать, но как, если тело не поддавалось? С каждым мгновением, что я пытался собраться и встать, Юля понимала, что я лгу ей.

«Ну же! Чертов овощ!» — кричало мое подсознание. Наплевав на жалость к себе, я рывком заставил подняться себя на ватные ноги и сделал неуклюжий шаг к Юле, обнимая ее. Если бы она только знала сколько сил мне понадобилось для того, чтобы вновь подняться. Но только из-за нее я смог это сделать. Только из-за нее.

Она крепко обняла меня, уткнувшись носом мне в грудь и тяжело выдохнула, отчего даже мне стало не по себе. Сколько сил было в этой маленькой хрупкой девушке никто и представить не мог. Зато я прекрасно знал.

Дрожь в коленях сменилась на покалывания, но я старался не думать, не обращать внимания на это. Оно должно быстро пройти. Или хотя бы просто пройти. Главное, не подавать вида, что мне плохо или больно. Главное не упасть снова.

— Никогда больше так не пугай меня… — тихо проговорила Юля, вновь сильнее прижимаясь к моей груди. — Никогда не пугай так…

«Если бы я только мог тебе пообещать… я бы все сделал, чтобы ты никогда не видела моей слабости. Я клянусь… во что бы то ни стало, буду бороться до конца. Я буду сильным ради тебя, чтобы ты не видела моей слабости».

— Обещаю… — я улыбнулся через силу и сделал шаг к двери.

Мне было страшно, но я шел. По памяти переставлял ноги, и у меня получалось настолько хорошо, что Юля не задала ни одного лишнего вопроса. Сев на больничную койку, я потер лицо рукой и глубоко вздохнул, представляя насколько сложной будет первая презентация. Я же совсем не готовился. Да и в таком месте… никогда раньше я не задерживался в больнице дольше, чем на час, но последний год просто убил меня. Убил все живое внутри, а Юля… она бережет то, что осталось внутри меня.