Исполнители подобных «актов насилия» поддерживали некоторые связи, которые трудно выделить, но которые кажутся сильно правдоподобными, с уголовной средой. При невозможности достичь своей цели — а она заключалась в независимости Корсики — терроризм в течение нескольких лет посвятил свои усилия тому, чтобы сломить рост туристического сектора на острове, и кое-какие объекты были разрушены взрывами или обложены «революционным налогом». Будет ли вскоре новый цикл экспансии корсиканской экономики? Ее судьба могла бы стать от этого блестящей. Если бы некоторые несущие смуту элементы, как те, о которых мы только что упомянули, не мешали бы опять развитию, вызывая недоверие потенциальных инвесторов только при одной угрозе или слухах о взрывах. Еще 20 октября 2000 года была обезврежена машина, начиненная 60 килограммами взрывчатки, не на Корсике, по правде говоря, но перед комиссариатом полиции в Марселе. Кажется, речь шла просто об угрозе, имевшей целью оказать давление на Лионеля Жоспена, чтобы он наконец решился подтвердить свой новый «статус»…

Добавим, что в политическом плане или в плане менталитета у жителей острова наблюдается смесь страха и сочувствия, и то, и другое выражено смутно: обоснованные страхи местных жителей перед угрозой дамокловой бомбы, всегда висящей над их головами, если они не идут правильным путем, смешиваются, очень часто у тех же самых людей, с неудержимым чувством этнической солидарности. Можно наткнуться на Подобие, если не на Аналог этого «дуалистического», но, однако, похожего отношения, если рассмотреть реакцию различных европейских наций, немцев, русских и др., несравнимо более многочисленных и живущих на большей территории, чем корсиканцы или баски, на тоталитарные движения 1930-х годов. Страх и сочувствие, боязнь и солидарность, главные слова уже существовали, но то, что имело национальный или опасный мировой масштаб, стало сегодняшним днем, и никто не выразит недовольства просто региональным или местным. Это уже не трагедия. Это уже драма, но и это слишком… Это мы хорошо увидели во время убийства, на самом деле трагического, Жана-Мишеля Росси в августе 2000 года в Иль-Руссе. По этому поводу можно констатировать, что было использовано огромное, не решаемся сказать, роскошное, число исполнителей: пятеро человек. Без масок (но, возможно, надевших парики, черные очки и фальшивые усы). В итоге, настоящий взвод для казни. Достаточно тяжелое вооружение. Настоящий арсенал. Жертва была не просто расстреляна, что было бы «нормальным» (!), но ее еще добили несколькими пулями в голову, как будто бы для того, чтобы в форме этого «контрольного удара» преподать ей урок. Личная охрана Ж.-М. Росси также была перебита. «Гориллы» тоже умирают, увы! Конечно, политическое или нет, но это всегда не только убийство с целью наживы, каких так много на континенте, и которое, возможно, «абсолютно глупо» исходит от преступных авторитетов, связанных с националистическими группками, оказавшимися под угрозой благодаря некоторым разоблачениям, сделанным в недавно вышедшей книге Росси, решившими таким образом показать пример, ожидая, в свою очередь, направленных на них самих репрессий. Но что, возможно, не всегда оценивают в достаточной мере, в том числе и в среде националистов и экстремистов, это эффект катастрофической картины, который это производит на пикардских ремесленников или фермеров из Нижней Нормандии. С другой стороны, им не всегда представляется случай оценить бесспорно прекрасную жизнь, которой наслаждаются независимо от этого случая люди. По-настоящему любящие Корсику, даже в таких обстоятельствах — эти люди могут быть уроженцами Корсики или туристами на один сезон, патриотами Франции (ну да, такие еще есть) или законченными автономистами. И что сказать, в свете недавних убийств, об этом Островитянине, которого сначала поставили на колени, потом связали, затянули веревками, и с которым затем хладнокровно расправились. Разве это не сюжет для медитации для добрых католиков из АХОП (Ассоциации христиан за отмену пыток)… Следуя судьбе, не всегда состоящей только из счастья и гармонии, мы отвернемся на мгновение от насилия, слишком часто направленного, если можно так сказать, против самого себя (террористы сами себя уничтожают, как на медленном огне), и запомним, почти заканчивая, в совсем другом ключе, как прошло одно из крупнейших событий в культурной жизни Корсики — открытие в 1990 году музея Феш в Аяччо, после более чем столетнего периода хаотичного хранения коллекции кардинала Феша, бывшего военного из интендантской службы французской армии и близкого родственника семейства Бонапартов («Император — буйный сумасшедший,» — сказал он в свое время о Наполеоне, в то время, когда удача начала отворачиваться от великой Империи, и она двигалась прямиком к катастрофе). Этот музей в Аяччо состоит, таким образом, помимо итальянской коллекции, начиная с конца XX века, из одной из самых лучших коллекций живописи полуострова, имеющихся в наши дни. Среди выставленных произведений можно вспомнить, для примера, среди «малых работ» франко-романского художника Сюблейра, восхитительного «Жоба», воплощающего собой тип старика, угнетенного и разбитого злой Судьбой.

Третье тысячелетие, или, если выражаться скромнее, XXI век, изменит ли он правила игры? На самом деле, корсиканский вопрос начиная с 2000 года остается под властью плана Жоспена, предполагающего новый статус для острова, в этом плане предоставляется больше автономии, чем в двух предыдущих (Миттерана и Жокса), и он может однажды привести при помощи великолепного Жозе Росси, к независимости острова. Тот же самый Жозе Росси желает, чтобы корсиканский статус распространился на все французские регионы[191]. Притом что многие из них этого не требуют! Зачем его им навязывать?

В этом деле Лионель Жоспен пошел против мнения и чувств подавляющего большинства министров и не только Жана-Пьера Шевенмана; также наперекор своим предыдущим мнениям, гораздо более сдержанным осенью 1999 года. Что двигало премьер-министром Франции в 2000 году, в данных обстоятельствах, неужели это была далекая идеологическая мотивация типа той, что была после шестьдесят восьмого года? На самом деле, нельзя полностью исключать, помимо президентских амбиций, которые лежат в глубине, и такого рода интерпретацию. В конце концов, право народов на то, чтобы самим распоряжаться своей судьбой, — это один из давних лакомых кусков в мыслях ультралевых сил, в данном случае сохранившийся даже у остепенившегося политика. Но это право народов, разумно ли то, что кто-то может захотеть применить его к населению Корсики, принадлежащему Франции, и которое в подавляющем своем большинстве (примерно 80 %) совсем не желает такого «применения»?

Одновременно историк и человек своей эпохи, гражданин мира, как и Европы, и француз, я обязан вынести о Корсике двоякое суждение: прошлое, на стоящее; или скорее суждение по фактам и оценочное суждение.

Лионель Жоспен, устремив свой взгляд на президентские выборы, которые идут выше идеологии, надеялся отныне выкроить себе Елисейский дворец на мертвом теле централизма. Нынешний глава государства, со своей стороны, следит своим взглядом за голубой линией социологических опросов и хранит, на сегодняшний день (сентябрь 2000 года), осторожное, даже шокирующее молчание, едва расцвеченное всеми цветами радуги призывами втихомолку к единству Республики. Даже само слово «нация», которое все еще время от времени употребляет Жоспен, больше не произносилось хозяином Елисейского дворца[192].

Жак Ширак, тем не менее, говорил о «реформах», которые остается провести (?) на острове красоты. Однако, как мы уже говорили, было уже два постановления (Миттерана, затем Жокса, а потом и третье — Жоспена)! Левые силы их ратифицируют; а правые, мертвый динозавр в водном потоке, на них соглашаются или согласятся во время последующей фазы сосуществования.