Вернувшись в поселок, он купил кулек со сладостями и покатил к воротам базы. Не доезжая, притормозил у дома Файиши. Внедорожник с блестящей нахлобучкой у ворот не наблюдался.

Калитка в заборе оказалась заперта — впервые на его памяти. Постучался, Саш открыл.

— Дядя Макс!

Мальчик повис на шее бывшего постояльца, не глянув на пакет со сладостями.

— Как вы тут? — спросил Максим — А где мама?

— Маме плохо, — прошептал ребенок. — Она в доме.

Файиша старательно отворачивалась, Максим не сразу понял почему. Но потом заметил — левый глаз женщины заплыл от здоровенной гематомы. Словно конь копытом приложил. Даже самый недогадливый бы понял, что конем здесь выступил новый постоялец. Любитель омовений и «помощи» перед сном.

— Это капитан тебя ударил⁈

Макс почувствовал, как закипает гнев в груди.

— Да, — кивнула Файиша. — Но не вздумай за меня вступиться. У него есть покровитель в штабе. Капитана ненавидит весь поселок. Ждем, когда его повысят и переведут. Если попытаешься вмешаться, тебя отправят в лагерь, а меня и Саша… — женщина вздохнула. — Не ходи к нам больше. Поспеши, он скоро явится. Прощай.

Максим кивнул и удалился. Отогнал Шервуш на заправку, а потом отправился в свой новый дом. По пути выстраивал сценарий мести. Капитана нужно наказать жестоко. Только так, чтоб не подставиться самому. Выждать случай. Он не знал, что тот наступит скоро…

Утром следующего дня к нему пришли солдаты. Двое. Объяснили: поступил приказ: выезжать за пределы поселка ему дозволено лишь в их сопровождении. Произошли нападения на грузовики, подтвердив легенду об обстреле водовоза. Десятки уголовников, не получивших освобождение от наказания или хотя бы сокращение их срока, убежали и организовали банду, орудующую в окрестностях. Сбылось пророчество криминального авторитета.

Ну, а далее события пустились вскачь…

Людям свойственно откладывать перемены, требующие значительных усилий. Максим, наверно, тянул бы с подготовкой побега, если бы не последние события.

Пусть работа водителем водовоза — не предел мечтаний для пилота-истребителя, но достигнутая стабильность затянула в свои объятия и не хотела выпускать. Размеренный труд, пусть без выходных, обеспечивающий едой, питьем, крышей над головой, плюс — свежее и упругое тело Агнеши — все это не хотелось терять.

Кроме того, отбор образца ДНК напомнил: где-то разрабатываются планы, которые определят будущее Макса. Там задействованы силы, противостоять которым он не сможет. Так не лучше ли дождаться вестей, а до той поры пустить события на самотек?

Наконец, если он сбежит, то не рассчитается с подонком-капитаном. Пусть с Файишей у него не случилось близких отношений, но оставлять это скотство просто так нельзя…

И одновременно где-то щелкал невидимый таймер, отсчитывающий последние дни или даже часы безопасного пребывания в поселке. Подпол гаража наполнился канистрами с топливом и бачками с питьевой водой, едой, картами, лекарствами и еще другими, очень нужными вещами. Все он выменял на воду.

К сожалению, Шервуш жрал бензин как не в себя. В переводе на земные меры 25–30 литров на сотню километров. Полный бак с канистрами обеспечит запас хода тысячи на полторы, что, наверное, достаточно, если цель стоит убраться с территории Союза. Ну, а дальше? Нет, бензина нужно больше.

Максим заготовил краску в тон цистерне, пачку наклеек «огнеопасно» и цепочку заземления. Среди фуфельных бумажек нескольких поколений прапорщиков обнаружил массу официальных бланков с подписями и печатями на списание топлива. До последнего времени они работали на «ура». В день «икс» он закрасит на цистерне слово «Вода» и, сделав морду кирпичом, подаст машину для заправки цистерны топливом. С тоннами бензина можно уехать очень далеко. Там часть бензина продать, дальше — ситуация подскажет. Но времени на эту комбинацию судьба не отпустила.

В тот день Макс, во второй раз за смену подъехав к гнездовью заключенных, издали почуял неладное. Охрана, чье усердие обычно выражалось белорусской поговоркой: «пусцi — павалюся», была поднята в ружье. Вдобавок, разгружались машины комендатуры. Лагерному конвою подоспело подкрепление.

— Стой! Разворачивайся! — рявкнул армейский регулировщик с нашивками младшего сержанта, когда Макс притормозил перед заграждением у въезда в лагерь.

— У меня наряд — слить воду в емкости кухни, — Максим вылез на ступеньку и потряс бумажкой.

Но ни документ, ни пара вооруженных сопровождающих на регулировщика впечатления не произвели.

— Хер им в зубы, а не воду, — выругался младший сержант. — Забастовку объявили, суки.

— Не вопрос. Прими воду сам и распишись в получении. А я солью ее на землю. Пусть травка вырастет, — примирительно предложил Максим.

— Не вздумай! — прикрикнул подошедший офицерский чин, очевидно, слышавший разговор с самого начала. — Младший сержант, хочешь раскрутить забастовку до настоящего восстания? Тогда пошлю самого договариваться с зэками — одного и без оружия.

— Проезжай! — недовольно фыркнул регулировщик. Ему, младшему командиру, офицер вставил пыжа при каком-то водителе.

Пара рядовых оттащила в сторону козлы, опутанные колючей проволокой. Они перекрывали проезд в жилую зону, но скорее символически. Грузовик снесет их ударом бампера, а толпа попросту сметет.

Пока насос откачивал воду, Сакуш сообщил пренеприятную новость:

— В лагерь приходили двое. Заявили: дознаватели из штаба округа. Спрашивали тебя.

— Странно, — удивился Макс. — Лагерь тут причем? В штабе знают, что живу в поселке. Я давал им показания, был замес с полицией…

— Удивительно другое, — Сакуш наклонился к уху сослуживца. — У тебя же здесь другое имя, а не Борюш?

— Макш, я же говорил.

— Они спрашивали пленного Борюша. Нам показывали твое фото — то, где ты у Гладиатора. Говорок у них не местный. Ко мне особо прицепились, увидав, что я в рванье от формы ВВС. Ничего им не сказал, конечно, но, возможно, кто другой тебя и опознал…

— Думаешь, панкийцы? — Макс насторожился.

— Да, похоже, наши, только выдающие себя за офицеров из Союза. Сам их опасаюсь. Догадаются, что их раскрыл, застрелят без сомнений. Ты бы видел их глаза! Пустые и холодные.

— Так… — Макс неспешно огляделся. Их никто не контролировал. Никому нет дела до водителя автоцистерны и стоявшего с ним рядом пленника. А его охранники даже не вышли из кабины. — Значит так, бежим сейчас.

— А мы сможем? Тут такая буча…

— Нам она на пользу — никто сюда не смотрит. Слушай меня, Сакуш. Я на время отвлеку внимание моей охраны. Ты откроешь верхний люк цистерны и залезешь внутрь. Я закончу слив и выеду с базы. Только сиди тихо!

Сакуш подобрался и кивнул. Не прошло и нескольких секунд, как худая, юркая фигура скрылась в верхнем люке. Макс тем временем болтал с солдатами, и они смотрели только на него. Слив закончился, водитель спрятал шланг и полез в кабину Шервуша. Мотор затарахтел, и автоцистерна отъехала от кухни.

По пути к поселку Макс переживал. Грузовик мотало на неровностях дороги. Каково же летчику в цистерне? Там, вдобавок, есть чуток воды — откачать всю насухо не удается. Летчик, наверное, мокрый насквозь. «Но зато помоется», — подумал Макс и усмехнулся, вспомнив старый фильм[15]. Не в бетоне жидком едет. К слову, этот фильм и подсказал ему возможность для побега.

На базе Максим высадил солдат. В гараже освободил панкийца из его нечаянной темницы. Выглядел тот жалко: мокрый и немного ошалевший от такого путешествия.

— Отожми одежду и развесь для сушки, — посоветовал Максим. — Я отправлюсь по делам. Есть захочешь, там, в подполье, есть продукты и вода. Запру тебя и позже открою.

Просто так бежать Максим не собирался. Надо попрощаться — и с Файишей и с Агнешей. Что он скажет им? Что-нибудь придумает.

Ноги сами принесли его к вдове. Как назло, знакомый внедорожник находился на дороге возле ее дома. Капитан изволит отдыхать? Макс нащупал револьвер, уже забравший в этом мире жизни. Я подпорчу тебе отдых, мразь! Беглецу терять-то нечего.