— Однако цены, — кривился Каравайчик. Он никак не мог привыкнуть к диким расценкам нового времени.

— Не хотите — не берите! — скривилась продавщица.

— Давай всю палку и хлеба черняшку буханку, и все это в пакет красивый заверни. Сколько?

— Восемь тысяч четыреста.

Уголовник покачал головой и пересчитал в уме по курсу, выставив на прилавок несколько бумажек. Продавщицу перекосило:

— Ты что мне даешь, пенек трухлявый? Да кому эти баксы нужны?

Глаза Каравайчика нехорошо сверкнули:

— Это первых выпусков, дура! Глянь на просвет.

Продавщица опасливо просмотрела доллары:

— Но…

— Или берешь, или не куплю. Тебе выручка нужна?

На улице блатной хорошенько выругался и мимоходом поймал тачку. Водила уже был не рад, что остановился, но получив в зубы крупную купюру, успокоился.

— Давай, зёма, в больничку районную.

В палату его провел дежуривший в качестве охранника знакомый. Племянник, весь в бинтах и кровоподтеках, оказался польщен вниманием авторитетного дядьки.

— Что, племяш, с крещением! На, наедайся. Не экономь, еще принесу. Заслужил.

— Спасибо.

Каравайчик кивнул и отошел в туалет покурить. Нарушать порядок он зазря не любил, как и свинячить у себя дома.

— А сейчас, будь добр, расскажи мне все, каждую мелочь. Не торопись.

Минут пятнадцать авторитет внимательно выслушивал парня, потом высказался:

— Молодец, память у тебя хорошая. С мамкой я договорюсь. Ты держись версии, что со шпаной чего-то не поделил. Усёк? Надо бы тебя осенью к делу пристроить. Пойдешь в техникум на технолога. Бабосики на учебу я найду.

— Но, дядя, какое это дело? Я в бригаду хочу!

— Что, не напонтовался, салага? Рядовые бойцы долго не живут, запомни. Пиво варить будешь, тогда и станешь уважаемым человеком. Пиво потребно всем — и братве и барыгам.

Парниша враз присмирел, внимательно слушая дядю. Он предлагал ему нечто серьезное.

— Ага. Сделаю.

— Вот и маладца. Я всегда знал, что племяш у меня умный мальчик. Завтра пришлю кого-нибудь с передачкой. А ты пока выздоравливай.

Каравайчик прошел обшарпанным коридором на улицу и заметил около входа знакомого охранника:

— Лешбан, телефон тут где?

— Так давай из дежурки.

— Не катит.

Охранник понятливо кивнул:

— Тогда за углом.

Телефоны-автоматы в городе берегли. Они единственные не прослушивались милицией, поэтому за поломку автомата с мелкой шпаны могли спросить серьезные люди. Потому на каждой территории существовали «закрепленные», которые следили за состоянием будок. Там всегда имелся в наличии рабочий аппарат, освещение и даже телефонная книга. Никому не хотелось поиметь неприятностей за вырванную втихаря страницу.

Каравайчик сунул в прорезь взятую у охранника монету и набрал по памяти номер.

— Узнаешь? В общем так, мне нужно попасть в ту квартиру. Понимаю, менты, следаки, но надо. Что, значит, запечатано? У такого медвежатника нет печатей? Проехали. В десять жду у подъезда.

Урка прошел до перекрёстка и рассеянно глянул на ехавшие по проспекту с сигналами милицейские машины. Сегодня у них будет знатный кипеш. Бывший зэка злобно осклабился и перешел дорогу по светофору. Пока ему нельзя палиться даже по мелочи. Еще не вечер, но сначала важная встреча. Каравайчик понятия уважал, поэтому перед делом решил посетить «смотрящего». Лучше отдать долю в общак, чем потом «лечиться» от предъяв.

Чертов хитрожопый еврей! Со всех концов соскочил. Но каким местом к коллекционеру местного масштаба те два серьёзных пацана, что вынырнули из заброшенного сарая? Опытный авторитет сразу почуял в них неладное. С виду простаки, но что-то в них не так! Каравайчик остановился. Он понял, на кого они похожи. Приезжали как-то к ним в зону за бывшим министром. Его дружки поспособствовали досрочному освобождению высокопоставленного гражданина. И охрана у той элиты была непростая. Зуб можно было дать, что ребятки из спецуры.

Один к одному в голове блатного сложились впечатления, и внезапно похолодели ноги. Не его это уровень. Он и живет до сих пор лишь потому, что умел вовремя тормозить. Но как же хочется подняться! Надоело по зонам сидеть и баланду жрать, пока всякое отребье процветает.

Патрульный проводил взглядом повернувшегося обратно подозрительного типа:

— Семыч, знаешь такого?

— Нет. Видать, из откинувшихся. Идем дальше?

— Точняк! Он под ориентировки не попадает. Поворачивай к гаражам. Поспрошаем там у мужиков. Мало ли, может, эту машину видели.

— Понял. Ох, чую, не дадут нам сегодня поспать!

— Так не каждый день майоров режут. И как Садальского угораздило!

Патрульная машина, проехав вперед, повернула направо, к промышленной зоне.

Просторный кабинет всем своим видом подчеркивал значимость человека, в нем восседавшего. В помещении царил дух старого казенного стиля, чуть разбавленного нотками хай-тека. Тяжелая помпезная мебель, громоздкие шкафы, и тут же рядом уголок с самой современной техникой, чужеродно смотревшейся на общем фоне. Что поделать, в такие места еще не добирались промышленные дизайнеры. Десятилетиями интерьер почти не менялся, являя собой незыблемую традицию.

Но хозяина кабинета все устраивало. Он давно сроднился с обстановкой, как и со своим рангом на карьерной лестнице. Этот человек был из породы ярких службистов, что везде и всюду волокли на себе основную часть ежедневной рутины. И он достиг на этом поприще многого. Но что поделать, если должности выше уже являлись чисто политическими. А заниматься идеологией и междоусобными интригами опытному безопаснику вовсе не хотелось. Зато на своем месте он полноправный хозяин.

— Товарищ полковник госбезопасности, разрешите войти?

Суховатый и начинающий лысеть офицер бросил испытывающий взгляд на вошедшего моложавого майора. Еще по сути мальчишка, а уже успел отхватить не по чину большое звание!

— Входите, Ковалев. Что за срочность такая, раз понадобилась личная встреча? Для чего мы ЭВМ в отделы внедряем? Нельзя было доложить по «конференции»?

— Информация больно уж необычная, товарищ полковник. Хотелось сначала посоветоваться с вами. На этой дискете записи наружного наблюдения за одним весьма любопытным типом. Посмотрите сначала их, потом решите, нужно ли нам продолжать.

Начальник столичного департамента внутренней безопасности Власик взял со стола переданную дискету и вложил её в специальный слот, затем нажал кнопку включения, и через некоторое время экран ЭВМ засветился. Как бы полковник, чье специальное звание соответствовало армейскому генерал-лейтенанту, ни корчил из себя продвинутого человека, с новейшей компьютерной техникой он был всего лишь на «Вы» и побаивался облажаться перед более молодым подчиненным. Но новейшая разработка очередной «шарашки» не подвела. Умеют ведь делать из-под палки, сволочи!

— И что это все значит, майор?

— Хозяин данной дачи в старом министерском поселке, некто Рокотов, первый заместитель главы европейского департамента МИДа. Фигура, как вы понимаете, весьма высокопоставленная. Рядом с ним стоит референт ЦЭКа Соловьев.

— По морде чистый еврей.

— Так он и есть.

— Напролезали везде, сволочь пархатая. Хоть дустом трави! А эти трое кто?

— Высокий, очень интересный тип — Ломакин Николай Иванович. По первому образованию историк, но официально работает в коммунальном хозяйстве.

— Я так понял, что он зарабатывает иным способом?

— Так точно! Черный брокер. Достает и обменивает разнообразные редкости и нумизматику.

— Ничего, черти, не боятся! Никак у него покровители имеются?

— Не без них, товарищ полковник.