– Успокойся, Лэнг! Недостойно бить женщин! – сказал кто-то за моим плечом знакомым голосом.

– Женщины? Где ты здесь их увидел, Эндор? Это всего лишь тирайи! Они здесь для нас и ради нас! Пусть служат или убираются!

– Ты не прав!

– Ублюдок! – повторила я, глядя в налитые кровью глаза.

– Новенькая? – вдруг взгляд из взбешённого стал похотливым. – Пожалуй, выберу тебя! и научу тебя послушанию!

– Я… не… тирайя! – уже второй раз за день сказала я. – И никогда ей не стану!

Лэнг отшатнулся, а с моей талии исчезла мужская рука.

– Доркхайя? Это ты? – раздалось у меня над головой. Эндор был очень высок, и я повернулась к нему лицом, чуть задрав голову. Он был очень молод, широкоплеч и симпатичен. Его голубые глаза в упор разглядывали моё лицо, ещё не оправившееся от ударов, и голое тело. Если бы мы встретились при других обстоятельствах, то я обратила бы внимание на этого сифэйна, но теперь меня охватывало только чувство омерзения. А к Лэнгу, я знала, приобрела ещё и ненависть.

– Я, сифэйн Эндор, я…

– Ты не взяла наши дары…

– Мне они не нужны! Может засунуть их в свои задницы! – я не понимала, зачем я так разговариваю с мужчинами, но ситуация была такой, что я не могла молчать. Эти уроды изнасиловали меня, а затем явились в купальню! А потом один из них ударил девушку! Мои руки опять задрожали.

– Ублюдок, говоришь? – опять заговорил Лэнг. – Нет, доркхайя! Ублюдок, рождённый вне брака и закона, это ты! А мы все – уважаемые сыны своих родителей! Готовься к отбору, девка! Пошли отсюда, Эндор!

Мужчины развернулись и ушли. Хотя с ними было ещё двое сифэйнов, ни один из них не вмешался в конфликт, не заступился за тирайю!

– Не нужно было… Они теперь тебе отомстят… – заговорила Смилтэ.

– Деточка! – ко мне пробиралась с лоханью Крамма, говоря так, что я сразу поняла, она обращается ко мне. – Деточка! Я расскажу всё Мирно! Он не даст тебя в обиду!

Она подошла и погладила меня по голове, а я оглянулась и увидела Смилтэ, которая сидела и смотрела потухшим взглядом в одну точку.

– Смилтэ, вставай с пола! Пойдём спать!

– Он ничего не сказал… он ничего не сказал… – как заведённая повторяла она.

– О чём это она? – спросила я у Краммы.

– Её сифэйн тоже был здесь и просто стоял и смотрел, как этот… сифэйн Лэнг ударил её…

– Вот же ж…

Слов у меня не было! Моя решимость всеми силами избежать выбора стала ещё сильнее.

На следующий день Смилтэ пришла на кухню в сером платье.

– Почему? – только и спросила я.

– Я приму участие в выборе! Раз Таэрг не посчитал меня своей тирайей, значит, пусть выбирают другие…

Я подумала, что Смилтэ молодец, потому что увидев здешние нравы, можно было догадываться, как проходит этот пресловутый выбор. Вдруг девушек заставят оголиться на улице и будут…

Я чуть опять не довела себя до истерики, но в обед уже с новыми силами пошла искать себе место, куда можно было бы спрятаться так, чтобы тебя не сразу нашли. Ведь этот пресловутый выбор сифэйнами тирай не может продолжаться долго!

Ближе к вечеру девушки стали немного прихорашиваться, и мне стало понятно, что уже пора. Нужное место было найдено: небольшая каморка в стене под винтовой лестницей, где хранились инструменты, похожие на деревянные лопаты и мётлы для уборки двора.

На улице с каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, иногда падал снег, но таял, не успев пролежать и нескольких минут. Этот инструмент был, видимо, для очистки двора от него. Я не представляла себе, как я буду босиком, и полураздетая щеголять по колено в сугробах, но старалась об этом не задумываться. Передо мною стояла более насущная задача: спасение из лап местных мужиков.

На каморке не было замка, и я, когда никого не было во дворике, быстро прошмыгнула в неё, забралась в самый дальний угол, загородив себя инструментом.

На улице сначала было шумно, как обычно, но потом голоса становились всё тише и тише. Затем наступила тишина. Я просидела в каморке очень долго и собиралась остаться в ней до утра, пока не услышала:

– Зажгите факелы! Ищите эту дикарку! Осмотрите все закутки!

Мужские голоса раздались во дворе, я высунула на улицу нос и увидела, что пока во дворике горят только два факела. Только я собралась добраться до своей комнаты, как кто-то крикнул:

– Посмотрите у тирай! Вдруг уснула!

"Вот козёл!"

Вверх мне путь был заказан, и я стала осторожно спускаться вниз. А дворик всё сильнее и сильнее наливался ярким огненным заревом. Скоро уже могли заметить и меня. Несколько мужчин ходили и осматривали хозяйственные постройки. Среди них выделялась высокая фигура Эндора.

Когда свет уже стал близко ко мне, я нырнула под лестницу, куда мы таскали помои с кухни. Канава с грязной водой, берущая начало в одной из стен и стекающая через дыру в другой, была переполнена водой, и я ступила в ледяную воду. Она доходила мне по пояс. Когда шаги и свет приблизились, я нырнула в воду с головой.

Бабушка в юности занималась синхронным плаваньем. Тогда, в семидесятые, это было очень престижно, но из-за травмы позвоночника ей пришлось оставить большой спорт, но задерживать дыхание под водой она меня научила.

– Рита, смотри, это делается так! – и мы очень подолгу тренировались с ней на берегу. Затем применяли навыки и на отдыхе на юге нашей родины, и при купании в речке в деревне, удивляя долгими заныриваниями остальных отдыхающих. До бабушкиного результат – три минуты пятьдесят секунд, я так и не дошла, но полноценных три выжимала.

Сейчас я считала про себя и считала, сдерживая дыхание. Это очень отвлекало. Через три с половиной минуты я вынырнула, надеясь, что мои поиски перешли в другое место. Господь мне помог: во дворике стояла тишина. Я ещё посидела в ледяной воде, и только когда холод уже, казалось, добрался до моих костей, я вылезла из грязной канавы и отправилась к себе.

Мне опять захотелось посетить купальню, но я понимала, что сегодня это невозможно.

Я добрела до своей комнаты и быстро разделась, развесив мокрое платье на единственном предмете мебели в своей комнате – тумбе, и укуталась в одеяло. Меня трясло, зубы стучали друг о дружку, но чувство глубокого морального удовлетворения от того, что я не пошла на потеху этим тварям мужского пола, грело мою душу. Я не знала, успеет ли высохнуть до завтра моё платье, как отреагируют на мою игру в прятки мужчины, и вообще, что принесёт мне следующий день, но в молитвах я просила лишь одного: снова не заболеть. Мне тогда казалось это самым плохим, что может со мною случиться. И я ошибалась.

Утро началось с громкого стука ко мне в дверь. Я, обнажённая, запуталась в одеяле, стараясь побыстрее выпрыгнуть из кровати и открыть дверь, запирающуюся на хлипкую задвижку. Мне ещё не хватало того, что настойчивые посетители выбьют её, и я останусь без пусть и хлипкой, но преграды, между окружающим миром и мною.

Натянув сырое и вонючее платье, я рывком распахнула дверь, увидев Мирно и двух незнакомых мне мужчин огромного роста с чертами лица, как у неандертальцев на картинках. Ранее подобные экземпляры мне в этом мире не встречались. По своей "красоте" и росту они переплюнули одного известного боксёра.

Пока я разглядывала эти образчики эволюции, Мирно вошёл в комнату и осмотрелся.

– Ты ночевала здесь, доркхайя?

– Ну да, сифэйн, а где же ещё?

Тогда мужчина подошёл ко мне ближе и наморщил нос.

– Сточная канава! А ты хитра, деточка! Никто не додумался!

Я скривилась: в следующий раз, если я доживу до него, придётся искать другое место для своих пряток. Мирно уселся на мою кровать, найдя на ней самый чистый уголок и тихо сказал:

– Ты разозлила Лэнга, доркхайя… Теперь он жаждет твоей крови!

– Но Крамма сказала, что Вы можете мне помочь…

– Крамма, Крамма… Лэнг – самый сильный сифэйн Стального Чертога, не считая, конечно, Тиулэ. Как ты думаешь, долго я смогу сдерживать его?