И думая о своём сыне, Эрвин ловил себя на том, что невольно улыбается, чувствуя необъяснимую любовь, гордость, заботу, даже нежность. Всё то, что не объяснишь никакими словами, не расскажешь запросто каждому встречному, то, что затаённо наполняет грудь печальной грустью, заставляет сердце биться, и просит жить дальше, непременно выжить.
Он должен вернуться к сыну, должен обязательно остаться в живых и спасти барона Орвила, чтобы он тоже вернулся к своему сыну. Поэтому Эрвин обязательно будет рядом, он пойдёт на это сражение и обязательно вернётся с него, потому что так надо.
С этими мыслями он и ушёл к себе, с ними заснул и проспал до утра, встретив день сражения уверенным и бодрым. Помолился и ещё больше уверился, что всё будет хорошо.
Две готовые к битве армии выстраивались на большой равнине. День обещал быть хорошим, под утро прошёл небольшой дождь, и клочья белесого тумана заволокли небольшие низинки и ложбинки равнины, цеплялись за далёкие перелески и рощицы берёз. Воздух прохладный и влажный студил лицо и руки. К обеду, наверное, солнце пригреет так, что станет жарко, воздух прогреется и от земли влага пойдёт зыбкой, и от жары и влажности в доспехах станет мутить. Но сейчас, с утра было хорошо, дышалось легко и свободно.
Эрвин не отставал от людей барона Арвинского, все занимали свои места, тянулись к центру. Как-то так получилось, что с самого утра Эрвин не увиделся с бароном: того куда-то вызвали, потом надо было следить за сбором оруженосцев, и Эрвин сам отвлёкся. Кто уж там из близкого окружения собирал с бой барона, он даже не знал. Всё не находил себе места, по десять раз к ряду перепроверял оружие, подпруги коней, всё ли на месте? Всё ли в порядке? Всё ли под рукой? Все ли готовы, как надо?
Нервоз предстоящей схватки заражал всех. Дёргались от каждого движения встревоженные кони, мальчишки-пажи суетливо мешались под ногами, оруженосцы постарше лезли не в свои разговоры, всё что-то выспрашивали, перебивая.
Наконец, все разместились, и только тогда, когда все встали на свои боевые позиции, только тогда далеко впереди Эрвин различил барона Арвинского. Медленно, но упрямо он начал протискиваться вперёд, продвигаясь к Орвилу, потесняя других рыцарей и их окружение. Кто-то рядом недовольно забурчал на это, но Эрвина это недовольство не останавливало.
Наконец, он остановился у первых рядов, как раз там, где стоял Орвил. Барон заметил движение рядом и обернулся.
- Ты?- Нахмурился.- Я не видел тебя раньше, думал, ты проявишь благоразумие и всё же не полезешь в эту драку...
- Полезу... Какая же драка без меня?- Эрвин чуть улыбнулся в ответ и посмотрел туда, куда был направлен взгляд барона.- Что там?
- Наверное, они будут встречаться... Граф Мард со своими уже выдвинулся, походу ждут Гаварда...
- Они собираются вести переговоры? По чьей инициативе? Кто первый предложил? Мы или они?
- «Мы или они...»- с улыбкой протянул Орвил, повторяя слова стоящего рядом товарища; они интересно звучали в этом месте. «Мы или они...» Особенно из уст настоящего Гавардского графа.
- Наверное, они... Нам-то что им предлагать? Это им было бы выгодно, чтобы мы отошли без боя, нас же меньше...- продолжил свои мысли Эрвин, силясь со своего места хоть что-то увидеть, что делалось там, далеко впереди посреди свободной равнины.- Эх, ничего толком не видно!
Махнул рукой и без приказа раньше времени поднялся в седло, даже раньше самого барона, но ему хотелось видеть всё с высоты коня. Так и есть. Видимо, предложение провести встречу поступило от графа Гавард, потому что группа от войск Марда уже двигалась к месту переговоров, впереди на большом расстоянии скакал один человек, наверное, это был гонец, что привозил приглашение встретиться. А людей Гаварда ещё не было видно. Ага! А вот и от войск противника отделилась группа и направилась сюда. Где-то на середине равнины они и встретятся.
Это, верно, сам дядюшка Вольф и его люди решили пожаловать, не дожидаясь возвращения своего гонца. И вот он едет, уверенный граф, со своим окружением за спиной, с огромной армией за плечами, верящий в свою победу, ложный граф Гавард, подлец и предатель. Ты, развязавший эту войну, коварно захвативший не своё место, занявший чужой замок, титул, положение, чувствуешь себя так уверенно, так естественно, ведёшь переговоры, находишь молодую невесту, собираешь армию...
Ну уж нет! Хватит! Надоело!
Он вдруг ударил коня шпорами, резко и неожиданно, так, что жеребец даже прыгнул вперёд от внезапной боли, присел на задние ноги, вскидываясь на дыбы, и помчался прямо, повинуясь желаниям своего седока.
- Эрвин! Эрвин, вернись! Что ты делаешь?- Орвил бросился за ним, крича в спину, в сердцах стиснул кулаки.- Опять дров наломаешь... Да чтоб тебя! Коня!- крикнул растерявшемуся оруженосцу.- Быстрее!
Пока убирал меч – на переговоры нельзя с оружием! – пока сел в седло, Эрвин был уже далеко. Эх, что же он творит? Разве можно вот так опрометчиво себя вести? Ты уже не промолчал один раз, и что из этого вышло? Ну почему ты такой? Ты же – граф, ты должен сам всё понимать, а ты...
Конь подлетел к группе переговаривающихся соперников так быстро и неожиданно, что никто из сопровождения не успел ничего сделать. Никто не остановил Эрвина, не преградил ему дорогу, чтобы обезоружить, не дать вообще оказаться рядом тому, кому по статусу не положено участвовать в переговорах.
Все присутствующие просто опешили от такой наглости и замолкли, переводя взгляды на появившегося молодого человека. Граф Мард и его приближённые узнали Эрвина и даже переглянулись между собой, оторопев от подобной наглости. Да кто он такой, этот молодчик? Что он себе позволяет? Как смеет он появляться здесь? Он что, хочет сорвать переговоры? Выставить графа – сеньора своего господина в дурном свете? Да в своём ли он уме?
Но молодой человек даже не смотрел в лица тех людей, со стороны войск которых примчался, весь его взгляд был устремлён только на графа Гавард, только ему в лицо смотрел этот выскочка.
- Здравствуйте, дядя Вольф!- заговорил громко.- Что, не узнаёте? Я – сын вашей сестры! Неужели, так изменился, что вы меня не узнаёте?
Граф Гавардский усмехнулся и демонстративно посмотрел в лицо графа Мард, спросил, с ухмылкой кривя губы:
- Что это, граф? Это что, шутка какая-то? Я не пойму...
- Всё вы понимаете!- Это опять Эрвин, он не собирался уступать и сдаваться, раз уж сделал первый шаг.- Я – ваш родственник! Я – настоящий граф Гавард! Вы – самозванец! Вы незаконно занимаете своё положение и носите свой титул. Вы – не граф! Вы – самозванец! Вы – преступник!
Все вокруг загудели, словно медведь развернул улей пчёл, собираясь добраться до мёда.
- Ну, знаете... Я что, должен это терпеть?- Граф Вольф Гавардский исподлобья смотрел на своего соперника.- Где вы взяли этого... человека, граф?- Сделал паузу, не зная, какое слово подобрать по отношению к Эрвину.- Граф, наведите порядок среди своих людей, или переговоры наши будут окончены сейчас же...
Нет, Эрвин прекрасно видел, что родственник узнал его, понял сразу, кто перед ним, и сильно удивился тому факту, что племянник находится среди людей врага. Но он продолжал играть свою роль графа и не собирался признаваться в преступлении. На что только Эрвин надеялся? Что дядя, мучимый совестью, сам признается в совершённом преступлении, как только увидит своего племянника живым и здоровым? Сам вовсеуслышанье заявит, что он преступным путём получил графскую корону?
Да не будет этого никогда!
А тут ещё и барон Арвинский подтянулся, пока пробился через заграждение охраны, пока появился рядом, и граф Мард тут же накинулся на него:
- Барон, это же ваш человек? Что всё это значит, потрудитесь объяснить? Что вы и ваши люди себе позволяете? Как вы смеете, кто дал вам на это право?
- Извините, милорд...- выдавил из себя Орвил.- Простите...
- Вы совершенно не можете держать своих людей под контролем...
