Боль ожгла сердце разочарованием, Ания отвернулась, встретив взгляд голубых глаз монахини Лизы.
- Барон, вы останетесь до утра? Дом для гостей у нас свободен, вас разместят,- заговорила настоятельница первой.
- Нет, спасибо, мы отправимся уже сегодня, переночуем в таверне, быстрее доберёмся, вы же знаете, что ехать нам далеко.
- Как хотите. Ания, ты готова?
- Да, матушка...
- Ну, вот и хорошо.
Всё завертелось вокруг неё с этого мгновения, всё задвигалось. Не успела баронесса опомниться, как её завернули в плащ, усадили в крытую повозку вместе с сопровождающей её старой монахиней, все прощались, плакали, махали им вслед. Тронулись.
* * * * *
В этот раз слуги заложили для него гнедого коня, он послушно выполнял команды, стоило лишь двинуть повод в ладони. От холодного встречного ветра свистело в ушах, сердце заходилось восторгом. Охота! Эрвин Гавардский всегда любил бывать на охоте, а тем более, когда приезжали гости, да какие! Приехал дядя Вольф. Он не был в гостях с начала лета. Стоило его приезд отметить пиром и охотой, весь Гавард гудел, принимая желанного гостя и его людей.
Молодой граф, погнавшись за взлетевшей с озерка стаей уток, отдалился от всех, упиваясь скоростью, гнал коня вперёд. Сокол, слетевший с перчатки, парил рядом, расправив крылья, клекотал. Всё радовало Эрвина: приехавший родственник, светлый осенний день, зелёная трава, земля, улетающая под копыта коня, свежий ветер в лицо. Здорово!
Он, конечно же, отстал от всех, все слуги, свита, гости остались далеко в стороне. Ну и пусть, это же его земли, что с ним может быть! Сейчас он развернёт коня и догонит всех. Это недолго. Даже если он и потеряется, его всё равно легко найдут – в свите опытные лесничие, да и где здесь можно потеряться? Места знакомые, в лесу рядом речушка, она всегда выведет его к замку. Да и дорога до ближайшего монастыря совсем близко, монахи из обители святого Антония знают его хорошо, может быть, не в лицо, конечно.
Конь перешёл на рысь, вскидывал голову, звеня удилами. Ну и пусть. Граф въехал в лес, редкие деревья – берёзы и осины – шелестели над головой. Хорошо, что ещё только самое начало осени, с берёз где-нигде слетали одинокие жёлтые листья. Хорошо. Покойно и здорово. Чуть-чуть как-то грустно, когда знаешь, что все где-то там, а ты один. Но ничего. Сейчас его гнедой немного отдохнёт, он и так уже перешёл на шаг, иногда умудрялся даже откусывать на ходу верхушки у травы, вкусно жевал, стуча трензелем по зубам. Лес жил своей жизнью, пели птицы, паук натянул огромную паутину между деревьями, и пришлось заслониться ладонью, чтобы паутина противно не коснулась лица, пусть уж лучше ладонь, она в перчатке.
Гнедой шёл сам в каком-то только ему известном направлении, и чуть позже граф понял, куда он шёл. А вот и речушка. Деревья расступились, и открылась вода. Конь вошёл в неё, опустил голову, принялся пить. Эрвин смотрел по сторонам, видел, как неподвижно течение воды здесь, как заросли берега непроходимыми кустами.
- Ну всё, хватит, пошли назад.- Он развернул коня и поехал по лесу вдоль реки.
Если он правильно помнит карту, то река должна вывести его на северо-запад, там, примерно, должны дожидаться его гости, дядя Вольф и его люди. Они не пожелали принимать участия в охоте, захотели остаться в загоне. Он должен выехать прямо к ним. Ну и что, потом они все вместе вернутся в Гавард, вряд ли его успеют сильно хватиться.
Конь сам перешёл на лёгкую рысь, заржал, почуяв других лошадей. Так и есть. Эрвин выехал навстречу небольшой группе людей. А вот и дядя Вольф, барон Лурр.
- Эрвин? Что ты здесь делаешь? Почему ты не со своими? Где все?- Это барон Вольф принялся засыпать его вопросами.
- Я отстал, они все там,- махнул рукой за спину,- на той стороне, через лес. Я буду с вами.- Улыбнулся.- Как у вас дела? Что – дичь, есть хоть что-нибудь?
- Пара уток, да зайцев догнали. Тебя не потеряют?
- Не знаю, подумают, сам вернусь,- отмахнулся небрежно.
Они разговаривали, а люди барона, их и было-то всего человека четыре, стояли молча. Это были не все люди, с кем уехал на охоту барон Вольф, не было загонщиков с собаками, лесников, слуг из Гаварда, здесь была только личная охрана высокого гостя. Эрвин поздно заметил это и не сразу подумал о чём-то неладном. Спросил:
- А где все остальные? Почему вас так мало?
Барон Вольф скривился от этого вопроса, словно он был ему неприятен, ответил нехотя:
- Мы хотели поговорить... без свидетелей... Ничего особенного...
- А-а,- протянул молодой граф, понимающе кивая головой, обернулся, услышав шорох за спиной. Один из слуг барона забирался в седло. Граф снова глянул в сторону родственника и обомлел – барон Лурр – советник – наводил на него заряженный арбалет.
- Что... происходит?- Перевёл удивлённый взгляд на лицо своего дяди.- Дядя Вольф? Это что – шутка? Скажите своему... советнику...- Заозирался по сторонам, замечая, что люди барона как-то незаметно окружили его со всех сторон.- Что это?
- Прости, мой мальчик, лично против тебя я ничего не имею.
- Что?.. Что происходит?
- Мы думали, как это сделать незаметно, чтобы не было подозрений, а ты сам всё сделал... Отбился от своих, потерялся... пока тебя хватятся... Извини...
- Почему?- Голос молодого графа дрогнул, осип вдруг, перешёл на шёпот.- Что я сделал? Из-за чего?
Барон Вольф пожал плечами.
- Твоё завещание... Ты разве не понял? Я отказывался, ты помнишь? Но ты уговорил меня, ты сам заставил меня сделать это...
- Я?
- Ты искушал меня своими титулом и землями. Знаешь, я подумал, а почему бы и нет?
Молодой граф долго смотрел ему в лицо, не веря своим ушам, боясь верить в услышанное, прошептал:
- Вы не посмеете, я же – ваш родственник, я – сын вашей сестры...
- Вот именно, я – единственный твой родственник, и это всё решило. Прости меня. Этот грех мне придётся замаливать всю свою жизнь...
- Нет...- прошептал он, двигая подбородком в отрицательном жесте.- Я же любил вас, я вам доверял...
Барон Вольф пожал плечами, сам скривился от боли, видно, данное решение стоило ему больших усилий, прошептал:
- Прости меня, Эрвин...
- Нет! Нет! Я не могу в это поверить...
Граф Гавард развернул коня и толкнул его в бока, направляя на одного из слуг барона. У того тоже в руке был заряженный арбалет, но он отступил в сторону, не сумев выстрелить в безоружного.
Возможно, он так бы и уехал, но выстрелил советник – барон Лурр, и пружина арбалета сработала оглушительно громко, так, что вздрогнули все присутствующие.
Безвольное тело графа Эрвина сползло на шею гнедого коня, упало вниз, на землю. Конь испуганно шарахнулся, но слуга успел подхватить его за повод.
И только тут ожили все, загомонили. Громче всех распоряжался барон Лурр:
- Коня надо убрать, в Гавард его нельзя, его узнают... Убить где-нибудь в овраге и закрыть ветками, волки растащат... Мальчишку... надо сделать так, будто его ограбили... Заберите всё ценное... Если его найдут, то могут и не опознать, а если и опознают, подумают, что нарвался на лихих людей...
Через момент несколько всадников бросили в лесу тело молодого графа Эрвина Гавардского. А ещё через время его нашёл сокол. Крутанулся, клекоча, сделал круг и опустился на левую руку в кожаной перчатке, громко заклекотал, будто что-то понимал, но человек даже не шелохнулся.
* * * * *
На ночлег они остановились на постоялом дворе, всех сумели разместить, несмотря на такое большое количество людей и лошадей. Молодые люди из свиты расположились в одной комнате, молодёжь не всегда требовательна к удобствам. Юной баронессе с монахиней нашли хорошую комнату на втором этаже. В комнате этой было не жарко, а свет заходящего солнца пробивался через листву яблонь, закрывающих окно. Яркий свет бликовал на кожуре созревших яблок.
