— Помнишь мою слежку за певицей? Кхе-кхе-кхе, — девушка прикрывалась, пытаясь откашляться. Несколько секунд и Надя вновь продолжила: — Так вот, оказалась, что она входит в какую-то группу. У меня есть подозрения, что от религии «Последней книги» откололась секта. И они хотят призвать бога, которого ты отправил за грань реальности.

— Моё присутствие, как одного из пророков… — Маша гордо выпрямилась, почувствовав, что в этом вопросе она если не эксперт, то достойным собеседник. — Так вот, оно может помочь заставить их послушать и одуматься, — девушка не выдержала пафосности собственных слов и хихикнула.

— В крайнем случае отработаем боевое предвидение, — не преминула отметить и Надя. — Вести бой, когда действия противника известны на несколько ходов вперёд, должно быть очень удобно. Или уворачиваться от пуль ещё до того, как они будут выпущены. Такой талант окажется кстати Редакторам Веры, если Мария всё же решит устроиться к нам на полный день… Да и просто, стоит быть аккуратнее и во всеоружии. Прошёл слух о смерти Геймера, а это не сулит ничего хорошего, — проницательный взгляд Нади пронзил меня. — Ты, случайно, об этом ничего не слышал? Вы же вроде должен были встретиться?

— Геймер… дай подумать, — я изобразил работу единственный извилины, закручивая её усиленным нахмуриванием лба. Одновременно с этим я и в самом деле экстренно прикидывая, что сказать. А затем выдал с улыбкой, обыгрывая свои слова мимикой: — Да, припоминаю. Встречались. Но понимаешь… накладочка вышла. Мы перешли дорогу очень опасным людям. И чтобы выжить, мне пришлось запытать Геймера до смерти. Жутко неудобно получилось…

Маша, не удержавшись, засмеялась. Я тоже улыбнулся, собственно, как и Надя… вот только взгляд последней был максимально серьёзен. Она не восприняла эту шутку. Но и выяснять подробности, тем более сейчас, благоразумно не стала. Я лишь надеялся, что она смилостивится и примет во внимание то, что я не стал врать.

— Сергей, у тебя всегда был странный юмор, но он цеплял, — отсмеявшись, заметила Мария.

— Это всё моя бесконечная харизма и нескрываемый интеллект, — гордо выпятил я грудь.

— Это твоё раздолбайство, — Надя попыталась отвесить мне подзатыльник, и хотя я знал об этом, стойко принял звонкий удар. — Эх… знать бы, как тебя усмирить.

— Могу подсказать, — Маша вновь освежилась чаем. — Я как-никак предсказатель. Я знаю, что этот обормот будет делать… Вернее, не знаю. Он для меня закрыт. Но могу сказать, в каких местах и обстоятельствах я вижу его окружение, а также прорехи белых пятен в событиях!

— Ещё слово, и я могу обвинить тебя в нарушении закона Гудвина. В твоём случае либо штраф, либо до года мотаться по общественным работам, — мгновенно посерьёзнев, отрезал я.

Ненавижу предсказания… И несмотря на всё моё хорошее отношение к Маше, я готов отстаивать свои принципы. Тем более что закон на моей стороне. Закон Гудвина — запрет писать истории, песни и прочие художественные произведения о ныне живущих людях. Если это происходит, то Вера читателей в сюжет может изменить реальную судьбу человека. А никто не хочет стать жертвой маньяка, попав случайно в ужастик. Имеются, конечно, исключения: автобиографии и прочее — но исключительно при выдаче разрешений.

Пророчества так же связаны с этим законом. И если на службе правительству это оставалось за скобками, как вынужденная мера, то в разговоре частных лиц без моего согласия не могло быть произнесено ни одно предсказание. Ведь они меняют судьбы.

— И вот так всегда… — пожаловалась Маша. — А я ведь всего лишь хочу помочь. Эти предсказания…

— Хоть слово, — повторился я.

— Мужчины… — протянула Надя. — Гордость, помноженная на глупость, возведённая в квадрат самомнения. Разве не за это мы их любим? Это ты ещё его отца не видела! После встречи с ним я многое стала лучше понимать! Кхе-кхе…

Эмоциональная речь так же быстро переросла в долгий, надрывный сухой кашель. Пребывая в растерянности, я не знал, что делать: отойти, дабы дать больше воздуха, или броситься на помощь? Но чем помочь? И растерянность моя перерастала в тревогу, когда я вспомнил что Надя, также как и я, вкладывала немало Веры в укрепление организма. Конечно, мы не бессмертны, но о пищевых расстройствах и простудах забыли уже давно!

— Надя, ты как? — я едва узнал свой растерянный голос, когда девушка немного откашлялась. Прежние аккуратность и свежесть явственно поблёкли.

— Похоже, я немного приболела… Наверное, от Шефа заразилась, он всю планёрку сопливил. Лавовые сопли я ещё долго не забуду! Надо бы забежать в аптеку, купить чего-нибудь.

— Лучше домой и вызови врача, — холодея внутри, предложил я.

Но девушка даже не соизволила обратить внимание на моё предложение. А в сознании пульсировала фраза, услышанная в Красной комнате: «Вирус передаётся через Веру и тем быстрее сжирает человека, чем больше её у него…» Яичница уже закончилась, потому я резко подскочил. И улыбнувшись, заявил:

— Леди, я вас оставлю… — за улыбкой я скрывал волнение.

— Артефактор, что с твоим другом? Как его… Павлов? — удар ноги был такой силы, что ловушку, встроенную в дверь лаборатории, просто заклинило. — Как протекает болезнь? Есть подвижки в лечении?

— Ты помнишь Павлова? — проводив грустным взглядом дверь, заинтересовано бросил учёный.

— А не должен? — я остановился, тяжело дыша. — Почему? Ты что, применил на него свою способность по вытягиванию Веры?

— Исключительно с разрешения мисс Спектр, — поспешил заверить меня Артефактор. — После того, как ты переслал мне данные о походе в сеть, и сообщил, что есть вероятность связи Веры и болезни, я добился разрешения опустошить запас Веры товарища и слить всё в артефакт. И это помогло… Анатолий очнулся, и его состояние стабилизировалось. Но всё же, как ты его вспомнил? Ты же про него едва знал?

— Ассоциации, — чуть успокоившись, я присел. — В моём городе начали заболевать Редакторы Веры. Я вспомнил про разговор в сети. Вспомнил, почему задал вопрос… В общем, стандартная цепочка восстановления памяти.

— Это плохо… — помрачнел уже Артефактор. — Когда я лечил товарища, с похожими симптомами в лазарете находилось почти два десятка Критиков. Между прочим, отряд Оркестра в полном составе. Так что хорошо, что ты ничего не подцепил на последней совместной с ними операции. Я угробил половину выходных, очищая их от Веры! А ещё новоприбывших — тех, в кого верят больные. Истинно Верят. А ведь у болезни есть и биологическая составляющая, с которой наши врачи ещё не до конца разобрались, — учёный встряхнулся и, перейдя на деловой тон, припечатал: — И кстати, что с твоим наручем? Мои сообщения до тебя не доходят!

— Место, где я узнавал о болезни — такая дыра, что вспоминать жутко. Кстати, удалось отследить эту проклятую Красную комнату? — Артефактор лишь отрицательно покачал головой, а я в сердцах буркнул:— —Ловкие твари, ничего не скажешь! И они мне к чертям похерили науч. Артефактор, нужна срочная диагностика! — вспомнил я о ещё одной причине, приведшей меня к научному светилу.

— Не только диагностика, но и обновление. Для твоего наруча уже давно подготовлена новая система защиты. Она должна помочь полностью раскрыться тем программам, которые ты используешь для прохода в даркнет. Плюс несколько нововведений, они должны усилить вас с Глаголом.

— То есть ты на нас с напарником опять что-то тестировать будешь? — резюмировал я, однако руку на стол положил. — А вообще лучше не сбивай меня с мысли: хочешь сказать, что у нас начинается эпидемия? А мисс Спектр в курсе? Ей же нужно доложить — это проблема Веры мирового масштаба!

Артефактор присоединил к наручу несколько проводов от компьютера и запустил какую-то диагностику, одновременно вскрыв сам наруч и проверяя электронную составляющую прибора.

— Боюсь, эпидемия идёт уже давно. И мисс Спектр сейчас не до неё…

— И чем же она так занята, что не может уделить пятнадцать минут своего драгоценного времени вопросу потенциального конца света? — с лёгким раздражением возмутился я.