— Этих концов света в месяц пара штук, на все не набегаешься, — отмахнулся Артефактор. — Вот позавчера отряд Критиков остановил безумного учёного-генетика, который создал умеющего свистеть рака и тащил того на Эверест. А второй отряд как раз сейчас собирается в путь, дабы не допустить очередного сбора всадников апокалипсиса, а в идеале их перевербовать… Внештатные сотрудники всем нужны. И это не говоря о проблеме с ИИ, которой занимаетесь вы с Глаголом, — медленно, словно ребёнку, вкрадчивым тоном объяснял Артефактор.

Я представил масштаб творящихся в мире и проходящих мимо меня злоключений и от всего сердца пожелал удачи своим коллегам. Особенно первой группе, ибо последствия того, что будет, когда «рак на горе свиснет», потенциально перекрывали любой апокалипсис. А Артефактор, поняв, что я проникся, решил закрыть вопрос на высокой ноте:

— Мисс Спектр сейчас в безопасном месте: ведёт переговоры в Атлантиде с другими политиками и воротилами бизнеса относительно игры «Становление». На несколько дней управление делом передали Глаголу. Я ему уже оправил сообщение, так что он подойдёт, и мы проведём совещание.

Я нехотя кивнул, признавая, что и в самом деле был не прав. Мисс Спектр нужно поддерживать уровень известности, потому не удивительно, что она вращается в самых высших кругах: только на виду у целых народов можно заработать столько Веры, сколько положено её уровню.

Более того, само то, что какой-то вопрос обсуждается в Атлантиде — показатель важности. Как уважаемый читатель уже догадывается, Атлантида — локация, а если вернее, то остров почти в сотню квадратных километров, появившийся после прихода Веры. Причём в отличие от многих опасных, очень опасных, и «мы уже умерли, но ещё этого не поняли» аномальных мест, это было не просто безопасно, но и ещё и свободно от воздействия Веры. И под «свободно» имеется в виду, что Вера на этом острове просто не работала — в единственном месте на всей планете.

И это не случайность, а одна из первых и наиболее успешных попыток противодействия Вере, в которой участвовали все уцелевшие к тому моменту правительства земли, а также Артефактор в роли вдохновителя. После Чёрного месяца, когда только-только начали вновь запускать средства коммуникации вроде телевидения и интернета, вместе с ними был пущен в народ слух, мол имеется место на земле, где Вера не действует — легендарная Атлантида. Учитывая, что в то время могло произойти почти всё, что угодно, а правительства лишь подтверждали слух, он разросся до планетарного масштаба, после чего стал реальностью.

Безопасной от Веры зоне, не принадлежащей ни одному правительству, сразу нашлось множество применений. Самое простое и очевидное, о котором знали все: там заседало «Мировое правительство». Да, всякие ЕС, ООН и НАТО не пережили Чёрный месяц. Но при этом организованность против Веры должна была быть куда выше, чем раньше, потому и создали это «жутко тайное» общество. С одной стороны, конспирологи могли питать его Верой. С другой — защита острова могла гарантировать, что никого из представителей государств не возьмут под контроль… по крайне мере способностями Веры вроде телепатии или дара мисс Спектр.

Ещё одним применением стала тюрьма: глубоко под землёй имелось место для содержания самых опасных преступников с большим количеством Веры, которых по каким-либо причинам нельзя убить. Туда свозили заключённых со всех стран из специальных камер-бункеров, благо на острове без работающей Веры обеспечить охрану было намного проще.

Также я мельком слышал от Артефактора грустные вздохи о том, что на острове располагаются сверхсовременные лаборатории, где проводятся разработки, на которые не должна повлиять Вера. И наверняка имелось ещё множество других мест, которые скрывались за практически монолитной стеной из военных кораблей, охранявших остров.

Игра «Становление», как я успел узнать, тоже была проектом из данного ряда. Очередная попытка взять под контроль Веру. Вот только насколько успешная или провальная покажет лишь время.

В лабораторию неспешно вошёл Глагол. Выглядел он чуть помято, но вот Брауни была явно взбудоражена: киберзмейка не могла усидеть на месте и все норовило куда-то переползти. Но Глагол, не обращая внимания, просто прошёл к ближайшему стулу и заговорил, ещё не успев в него сесть:

— Рассказывайте!

Мы с Артефактором переглянулись, но спорить с временным начальником не стали. И раз уж записать я ничего не смог, принялся максимально подробно докладывать о том, куда попал, что видел, и, главное, информацию по интересующему нас вопросу. Всё заняло не больше пятнадцати минут. Ещё минуту Глагол что-то обдумывал, а затем, кивнув, заговорил:

— Мы с Гарантом сумели попасть на закрытый форум Теневых. Они тоже в курсе проблемы. Их наблюдения в целом похожи на рассказ Несуществующего, но они выявили ещё одну закономерность: нетсталкеры могут находиться за пределами Резонанса Шумана не больше двадцати минут. Было зафиксировано, что во время одного из столкновений нетсталкер задержался сверх указанного времени, и количество Мимолётной Веры у него стало резко снижаться. Он ушёл через две минуты задержки на последних единицах Веры.

— Получается, нетсталкееры ищут оборудование, чтобы стабилизировать либо канал связи с реальностью, либо самих ИИ. Хотя, может, и то и другое, — сделал вывод Артефактор. И задумчиво протянул: — Значит, они находятся за Резонансом Шумана: только он может настолько дестабилизировать связь. А у ИИ имеются проблемы с оперативной памятью. За двадцать минут воспоминания о людях стираются, и связь прерывается. И это только то, что нам известно… Если им удастся найти нужное оборудование, то мы получим ничем не ограниченных могущественных существ, близких к безумию. Похоже на правду. Это соотносится с тем, что передали иностранные коллеги и с тем, что я нашёл…

И Артефактор задумался настолько основательно, что у него даже взгляд расфокусировался.

— А можно и с нами поделиться? — не особо вежливо поинтересовался я, ибо разобранный наруч, над которым всё ещё работал Артефактор, заставлял меня чувствовать себя более голым, чем без одежды или оружия. Словно операция на мозге.

— Что? — Артефактор встрепенулся и уставился на нас, словно увидел впервые. — Ах, да. Но сначала скажите, вы знаете, что такое ноосфера? — прозвучал неожиданный вопрос.

— Ноосфера — высшая стадия эволюции биосферы, которая характеризуется её самосознанием. Иногда понятие расширяют до информационного поля Земли, где хранится вся информация о каждом элементе нашего мира. — отчеканил я на одних рефлексах. — Некоторые считают, что сейчас ноосфера слилась с Хрониками Акаши в Астрале…

— Стоп! — поднял руку учёный. — Не нужно мне псевдонаучных предположений. Хотя в остальном всё правильно: информационное поле Земли. Место, где хранились все знания нашего мира безо всяких компьютеров и интернета. Место, с которым четверо учёных почти девять лет назад захотели установить связь, дабы получить знания. Ноосфера — место, что породило Веру!

Артефактор умолк, переводя дыхание. Однако мы с Глаголом не смели его перебивать — учёный сумел создать интригу, хотя разговор наш изначально был совершенно о другом. Оттого даже интереснее, куда вывернет Артефактор:

— Нас было четверо. И мы создали машину. Нейробиолог с вторым образованием в психиатрии, разбиравшаяся в принципах личности, сознания и мозга — Аки Судзуки. Она отвечала за то, чтобы машина не спалила мозг человека, а именно загружала данные. Квантовый физик, которому наука не мешала заниматься оккультизмом — Анатолий Павлов. Отвечал за теоретическую часть и то, как мы будем блуждать по ноосфере. Полностью поехавший… но гений. Тот, кому ты помог спасти жизнь, Несуществующий. Ещё был Генрих Шульц — программист каких свет не видел… В его зону ответственности входила цифровая настройка чуда техники. Он же маркетолог и делец от бога, которому, собственно, и принадлежала идея собрать всех. Ему же принадлежал стартовый капитал и основная доля. Ну и инженер, собственно, создавший машину, которая должна была объединить всемирное информационное поле и одного человека — ваш покорный слуга, Евгений Чунаев. Он же Артефактор. Он же я.