Пришлось остановиться на краю какой-то рощи и выслушать массу неприятных слов про себя. И от него, и от Шнолля, и от Вертуна, только Терек промолчал, догадываясь, почему я так сделал.

Девки смотрят испуганно, не собираемся ли мы хвататься за оружие, потому что я тоже не стал себя сдерживать и выложил всем, что я про них думаю.

— Да сами виноваты! У каждой таверны останавливаетесь, как дети малые! Договорились же никуда не заезжать два дня! И хрена ли вчера вы учудили?

— Да я к этой лошади привык! — начинает Грипзих.

— Ты наемник или где? К другой привыкнешь! — отрезаю я сурово, успокаивая гнев мужика ментальным воздействием.

Тут подключается Шнолль, а я понимаю, что тоже не могу на него воздействовать, как и на Товера. Остальные наемники поддаются успокаиванию, а этот мечник и не собирается останавливаться, все распаляется, вспоминая свою любимую кобылу.

— Любимую? Да ты что несешь? Ты на ней всего три дня, ну, четыре, жопу катаешь! Бери любую, у нас теперь их еще четыре лишних есть!

— Да почему именно их то продал? — взывает Грипзих, отталкивая в сторону собравшегося драться со мной всерьез Шнолля.

Ладно, что пока на кулаках, где у него нет никаких шансов. Придется сразу наглухо вырубить задиру, чтобы за оружие не хватался, ибо, нашинкует меня без проблем на ломтики.

— Почему, почему! Что купили, то и продал! Две телеги по двадцать талеров, две лошади тоже по двадцать без сбруи и две по двадцать пять с ней! Итого — на сто тридцать талеров всего! А, еще Птицу продал, того за пять полновесных талеров!

Новость о том, что я нашего мужика продал, заставила всех закрыть рты и замолчать. Даже задиристый мечник наконец-то остановился, вытаращив на меня глаза.

— Что? Некому больше такой табун обихаживать теперь! Испугались, что и вас продам? Могу, когда напьетесь в бесчувственном виде! — решаю я объяснить ситуацию.

— Как продал? Он же вольный? — с ужасом переспрашивает Терек.

— Убежать хотел от нас, уже намылился за ограду перелезть, я его и схватил. Сами понимаете, нам свидетели наших делишек в этой местности ни к чему, — немного привираю я.

Не могу же сказать, что просто прочитал его желания в голове.

— А продал то как? — похоже, мужики успокоились после такой новости.

— Припугнул, надавал по башке и веревку на шею одел. Так и отдал одному из покупателей лошадей. Пусть при ком-то останется, тогда до него люди графа не доберутся. Ну, так скоро не доберутся!

— Обалдеть, — Грипзих так и сел на телегу.

— Да на хрена так дешево лошадей продавал то? — застонал по новой Шнолль.

— Продай подороже! Ты то в это время в таверне пивом накидывался! Да куда нам столько обоза за собой таскать! Погоня у нас на хвосте сидит! Нам и одной телеги для хабара хватит!

— Откуда знаешь? — тут же подобрались мужики, оглядываясь по сторонам, как будто я уже ее вижу, эту погоню.

— Чувствую! Спинным мозгом чувствую! Что всерьез за нас взялись! — нагоняю я страху, только, наемники машут рукой, мол, да и черт с ними.

Ну, такой наплевательский подход хорошо объясняет, почему в этом несправедливом мире побеждают в итоге такие целеустремленные подлецы, как граф Апольчивер, а не такие неплохие парни, как тот же Терек.

Ладно, вопрос решили мирно, удивил я всех наемников своей торговой хваткой.

На золото посмотрели, взяли себе по пять монет, остальное мне оставили на сохранение.

— Сколько у нас теперь золота набралось? — спросил отошедший душой Шнолль.

— Двести талеров с небольшим, — отвечаю я и прямо вижу, как в его голове появляется идея, как все деньги можно побыстрее прогулять.

Вот ни капли этим не удивлен, ни одной секунды, если честно.

Впрочем, меня теперь больше всего интересует его способность противостоять моему ментальному давления, прямо как тот же Товер это делает.

То есть, делал еще недавно.

Ничего не замечая, ни моих активных попыток на него воздействовать, ни какого-то внушения от меня.

В чем тут проблема — я не понимаю.

Есть о чем подумать, мне кажется что видел я что-то могущее мне помочь в тех событиях, которые прошли за последние дни. Ну, тут до хрена чего случилось, иначе и не скажешь.

Я дальше на подводе с Фиалой еду воркую, Ксита над нами посмеивается с соседней, но, видно, что завидует новой влюбленности сестры.

Наемники оседали все четырех оставшихся кобыл, теперь катаются вокруг, как бы в охранении и тоже меня с лучницей подкалывают, что делиться придется. Как у них принято.

Ну, тут в бочке меда имеется ведро дегтя. Я свои собственнические права на подругу заявлять не стану, раз у них так это принято, такой перекрестный перетрах.

Правда, Фиала намекнула, что не хочет больше спать с мужиками, теперь придется с наемниками поговорить.

Желание девушки — закон, в общем-то для меня, и значит, для всех остальных ее кавалеров.

Попросил по дороге, во время отдыха показать мне основы работы с копьем, чтобы хоть немного в теории понять сам процесс. Обучает меня Грипзих, у него все просто и понятно, бей и коли, вот и все хитрости. Потом мной занимается Вертун, примерно в то же стиле, зато, говорит в конце:

— Андер, с твоей силой не так уж и важно, как работать с копьем. Я тебя натаскаю со временем.

И показывает мне первую пару связок ударов при нападении.

Да, все это хорошо, я старательно повторяю эти связки, однако, догадываюсь, что времени у нас уже нет.

Вечером наемники снова заруливают в трактир при большом селе, Ксита идет с ними, Фиала остается со мной лежать на телеге и любоваться звездами на ночном небе.

Мы разговаривает про жизнь и про то, как хотим дальше жить, разные такие занимательные идеи я выслушиваю от нее.

Типа, устроиться при монастыре, она вышивальщицей, а я, например — истопником.

— С твоей силой это легко будет. И кров над головой и уважение от народа.

Я легко соглашаюсь с ее мыслями, понимая про себя, что это явно не подходящий путь для попаданца со многими знаниями, еще недоступными в этом девственном мире.

Девственном, однако, с закопанным звездолетом и странным мостом под болотом.

Теперь, когда у нас стало в два раза меньше всякого движимого имущества, нам всем стало легче двигаться и проще жить.

Тем более, могли бы ехать гораздо быстрее, только, два часа на обед в таверне и весь вечер в трактире не дадут нам уйти от погони.

Я ее ощущаю прямо спиной, поэтому мне не так просто держать себя в руках и беззаботно заниматься любовью в наступившей темноте с девушкой.

Потом она засыпает, а я перебираю при свече оружие и броню на подводах. Хочу посмотреть, как получится все добро собрать именно на одной телеге. Тем более, трофейную сбрую мужики теперь надевают на своих лошадей, она не занимает больше места на телегах.

Да, я спокойно и хладнокровно готовлюсь пережить встречу с погоней, так, чтобы уехать на одной подводе, полной добра, которое точно нет смысла оставлять нашим врагам.

Но, и без жертвы с нашей стороны тоже не обойтись никак. Воины графа или дружинники обиженного барона должны с кем-то скрестить мечи и кого-то предъявить своему заказчику или хозяину.

Живыми или мертвыми — этого я не знаю. Знаю только, что собираюсь выжить в любом случае, спасти Фиалу и всех, кто прислушается к моим словам

Сегодня я постоянно воздействовал на сознание Терека и Кситы, Фиала и так слушается меня. В общем-то все тоже слушаются по поводу того, куда ехать и как себя вести в дороге, пока дело не касается таверны и обеда.

Однако, на Шнолля я не могу никак воздействовать, чтобы он отнесся к моим словам о смертельной опасности хоть немного серьезно. После того морального поражения, которое он потерпел позавчера, теперь он все делает с точностью наоборот.

И что самое плохое, сбивает мое воздействие, которое я очень аккуратно оказываю на Грипзиха и Вертуна.

Они, вроде, полностью со мной согласны, только, когда Шнолль громким голосом зовет всех в трактир, не могут отказать ему никак.