Теперь наступает тишина, все ждут моего ответа, он должен все решить.

— За такие слова я могу убить тебя и всех твоих людей! Сколько бы их не оказалось! Поляжете, как трава под косой настоящего мужчины!

Вот, мной бандитам брошен серьезный вызов как крутым воином, для которого нет цели, а есть только путь.

Путь чужой крови и смерти, пока своя красная жидкость не закончится в венах.

Кодла Хоба вместе с ним переваривает мой вызов, бросаться на блестяще острие желающих пока нет, поэтому я продолжаю колотить понты:

— Но, я уже убил одного вашего мужчину! Он оскорбил меня! Поэтому получил вызов и заплатил за свои грязные слова! Однако, вы мне все же братья, поэтому я не хочу больше убивать своих парней! Предлагаю разобраться на кулаках! Как у нас на юге принято! Я против вас всех! Кто победит, тот и прав!

Намекаю, что второго убил не я и это сразу вызывает вопросы:

— На тебе жилетка Тобола! А где Лорас?

— Умер тоже, не от моей руки, правда.

— А кто тогда убил Лораса? — недоверчиво спрашивает Хоб, убрав пока руку с ножом за спину.

Жилетку Лораса просто закрывает жилетка Тобола, только, не буду я же все честно рассказывать в такой напряженный момент жизни и брать всю вину на себя.

— Во всяком случае, это была не моя стрела, — с улыбкой на лице я хладнокровно подставляю Кситу.

Вижу на заднем плане удивление на лице Кситы, которая явно не ожидала моего признания в братстве с бандитами.

И того, что я так сразу повяжу ее смертью одного из них.

Да, милая лучница, тебе тоже не удастся отсидеться за моими широкими плечами. А твои друзья должны будут вступиться за тебя, а, значит, и за меня тогда.

Это я подготовил и создал для них такой удобный момент, когда они могут сами внезапно напасть, пока я отвлекаю внимание банды.

Впрочем, рядом с ней появилась еще одна симпатичная девка, не вижу, чем вооруженная, и четверо наемников собрались в кучу, внимательно наблюдая за тем, что происходит в двадцати метрах от них.

Хоб с братвой оглядывается на лучницу и, как я вижу по ее сразу же напрягшемуся лицу, явно что-то обещает ей взглядом. Когда страшно разберется со мной.

Наемники как-то незримо для постороннего взгляда насторожились и уже готовы отбивать свою подругу. Я это чувствую по поменявшемуся сознанию мужиков и обоих лучниц. Воздействовать с такого расстояния на них я не могу и это ладно, зато, кое-что вижу.

Главное, что и они, и бандиты много чего поняли именно сейчас друг про друга.

— Ты — один? Против нас всех? Не смеши меня! На кулаках я и сам вышибу из тебя дурь с дерьмом! — Хоб немного расслабился, так как я, по его искреннему мнению, безнадежно сам подставляюсь под его пудовые кулаки.

Напряжение неминуемой смертельной схватки немного спало, бандиты не хотят кидаться на уверенного в своем мастерстве воина, крутящего в руках копье.

Который, тем более, признается, что он тоже такой же, как они, душегуб и грабитель, только из другой локации.

Здесь, правда, совсем неизвестной и поэтому без авторитета всякого.

Я же не хочу отбивать своим телом несколько ножей, которые могут бросить в меня по незаметной команде бандиты.

А так они абсолютно уверены в своем главаре, да и в остальных членах банды тоже. Тем более, драка на кулаках — это такой лайт-вариант для проверки, кто чего в этой жизни стоит. После нее, как бы она не сложилась, всегда можно все заново переиграть одним ударом простого ножа и остаться победителем.

Да с таким главарем она и не может сложиться никак, кроме уверенной победы за явным преимуществом последнего.

После этого мы договариваемся на поединок с Хобом, а я призываю в качестве независимых судей всех наемников.

Короткие переговоры по правилам, площадка для драки начерчена на вытоптанной земле ногами бандитов. Я надеваю свои кожаные перчатки, чтобы сберечь кулаки и обращаю внимание на Кситу, подошедшую со своими людьми поближе, чтобы как-то там присмотреть за порядком.

Если буду побеждать я — наемники точно выступят на моей стороне. Если же я проиграю и меня добьют, тогда они будут защищать Кситу, как смогут.

Подмигиваю ей, отдавая ментальный приказ сразу же стрелять в любого, кто приготовит мне какой-то сюрприз во время драки. Вижу по глазам бандитов, что не готовы они оказались к тому, что я с лучницей хорошо знаком и успел о чем-то договориться.

Я же только что сдал ее промах всей банде, однако, что-то поменять прямо сейчас мозгов у бандитов не хватает.

Они жаждут мести всем своим сознанием, стараясь при этом выглядеть еще страшнее, чем на самом деле.

Зато, ее приятели и сестра поняли уже, что ее смерть теперь после моей идет, если бандиты узнают, кто первого разбойника подстрелил. Наверняка, она уже про этот несчастный случай им рассказала, что это ее стрела торчит в теле Тобола.

Я подхожу к ближнему шалашу, закидываю туда свой тюк и копье, а подвернувшемуся крестьянину приказываю смотреть за моим добром. Ошарашенно глядя на мое уверенное лицо, он машинально кивает головой.

Потом разворачиваюсь и наблюдая, как Хоб оставляет один из кинжалов своему последнему помощнику из бывалых и снимает верхнюю рубаху.

Да он как вековой дуб, весь перевитый мышцами, с огромной грудной клеткой и толстенными руками. На такого даже смотреть страшно, поэтому бывшие городские бандиты решили не отказываться от схватки на кулаках, ожидая интересное зрелище. Как их заслуженный предводитель парой ударов вышибет дух из заезжего чужака-хвастуна.

А потом начнется веселье, с долгой и сладкой местью для посмевшего тронуть кого-то из членов банды.

— Ну, начали! — кричит его помощник, выскакивая из очерченного круга.

Хоб сразу пошел по кругу вправо от себя, однако, я оказываться спиной к его ухарям не собираюсь, поэтому иду туда же. Вскоре мы встречаемся на краю площадки лицом к лицу, горбун резко прыгает на меня, драка на жизнь или смерть начинается.

Прыжок у Хоба получился очень резкий и быстрый, прямо, как у краба. Единственно из неправильного, что он делает, это то, что одна рука как гидравлическим манипулятором вцепилась мне в жилетку покойного Тобола и потащила меня к себе, а вторая прямо так медленно стала отодвигаться назад с тем, чтобы с силой немеряной похожим на пень кулаком мне засветить по лицу.

Такие брутальные средневековые единоборства, когда все грузят друг другу по самому максимуму, а все удары отбивают лбом, в лучшем случае.

Это он зря стал выделываться на публику, впрочем, и так ему ничего бы не помогло. Кроме удара сзади, конечно, если бы только со спины ко мне смог подобраться незаметно. Но, не в этот раз.

Сильно могучий Хоб смело полез в рукопашную, сблизился со мной и этим очень помог, ведь я должен, как минимум, изобразить хоть какой-то удар по нему самому для полной достоверности.

Я коротко приложился кулаком по виску повернутой в сторону бьющей руки головы горбуна.

И удар оказался суровым, если бы не побоялся тупо кисть сломать или успел бы найти и использовать кастет, мог бы висок пробить, однако, я не на физическую силу удара сейчас упор делаю.

Выглядим мощным и резким ударом — больше мне и не требуется для тренировки основного умения.

Сильный ментальный удар по сознанию Хоба переформатировал ему все мозги в какую-то другую консистенцию.

Совсем не такую агрессивную, возможно, он просто стал безобидным дурачком в этот момент.

Хоб молча уткнулся лицом мне в грудь, манипулятор левой руки на жилетке постепенно разжался, тогда я увесистым пинком в грудь отправил его тушу полежать прямо в середине круга.

— Да, силенки прибыло заметно, килограммов сто двадцать могучей плоти отлетело от меня на три метра, — заметил я про себя.

В принципе, свою силу я проверил еще в пути простым и доступным мне способом. Залез под козла и смог оторвать его тушу от земли, ментально заставляя его не брыкаться в этот неприятный для него момент. Поэтому с большим основанием рассчитываю на свои новые характеристики СИЛЫ.