Слушаю возмущённую речь Месяцева, к которому напросился на приём. А неплохой ремонт сделали в кабинете главы «Гостелерадио»! Ещё и мебель достаточно современная. На Московском мебельно-сборочном комбинат № 2 недавно открыли экспериментальный цех, обслуживающий исключительно высшее руководство. Когда надо, то советская власть проявляет чудеса в любых сферах. Вернее, партократия готова горы свернуть, дабы обеспечить себя любимую необходимым комфортом и прочими плюшками. Забавно, что катализатором этого мебельного переполоха, стал ваш покорный слуга, три года назад шокировавший местный бомонд доселе невиданным интерьером. С тех пор я ещё раз сменил обстановку в кабинете и уверен, что вскоре «ММСК-2» начнёт выпускать новый ассортимент. При этом простой народ с боем покупает ГДРвские или югославские стенки с прочими румынскими креслами. И без мзды паразитам от торговли вы ничего приличного не приобретёте. Может, сначала обеспечить всем необходимым простой народ, а затем свои начальственные жопы? Но это рассуждения ни о чём.

К Николаю Николаевичу я пришёл с достаточно провокационным предложением. Если бы мы пошли стандартным путём, не заручившись поддержкой одного из больших начальников, то только зря потратили время. Надо признать, что виной тому и моя подмоченная репутация. С некоторых пор приходится преодолевать дополнительные барьеры, выставляемые советской бюрократией.

— Без вашего одобрения концепции нового сериала, нас завернут ещё на этапе рассмотрения сценария. Вы главный заказчик, поэтому комиссия будет обязана детально обосновать гипотетический отказ, — пытаюсь убедить недовольного Месяцева.

— Оно и немудрено! Только тебе в голову могло прийти снимать кино под названием «Тайны дворцовых переворотов», — собеседник ткнул пальцем в краткое описание сценария, — Чего тебя в XVIII век понесло, Алексей? Зачем копаться в царском грязном белье?

— Здесь вы неправы. Уже сейчас понятно, что наш фильм «Лариса Дубровина» будет самым кассовым в конце этого и начале следующего года. Потому глупо не воспользоваться интересом зрителя к данной эпохе.

— Ну, ещё бы! — усмехнулся Николай Николаевич, — Две недели по ТВ гоняли ваши ролики, которые ты обозвал трейлерами. Такого раньше никогда не было, вот народ и повалил на сеансы. Только ты решил свои проблемы, и новую картину разрекламировал. А мне теперь приходится отбиваться от твоих коллег, которые тоже хотят рекламу. Мало того что ты в своё время народ взбаламутил и в утренних сеансах, трейлеры начал крутить. Сколько крови остальные режиссёры прокатчикам выпили. Вот и до нас добрались.

— Можно спокойно гонять ролики, рекламирующие фильмы по третьему каналу. Про газеты, журналы и радио тоже не стоит забывать. Но почему-то советские режиссёры возбудились именно после телевизионной демонстрации рекламы. Ранее сидели на попе ровно и надеялись, что зритель попрёт валом на их «шедевры». Но народ у нас уже избалованный и половину предлагаемого продукта смотреть не хочет. При этом коллеги до сих пор не догадались, что успех работ ТО «Прогресс», заключается не в рекламе. Надо идти в ногу со временем, а ещё предлагать новые концепции кино. После достаточно слабого фильма «Война и Мир», зритель всё равно отреагировал на подобный сюжет весьма положительно. Это мы и использовали в своей новой картине. Времена изменились, и мало кого интересует политическая подоплёка. Людям интересна атмосфера прошлых веков и история, пусть она подаётся в весьма вольной трактовке. А «перевороты» точно будут пользоваться популярностью. Мы ещё подадим всё в яркой обёртке — костюмы, причёски, красивые актёры, интриги, немного оголённых плеч и фривольных намёков. Обнажим, так сказать, гнилую сущность царизма.

— Не ёрничай, пожалуйста, — остановил мой пассаж Месяцев, — Будто я не знаю, что ты подложишь всем какую-нибудь свинью. Наверняка народ увидит много намёков на ситуацию в СССР. Если ты обещаешь обойтись без провокаций, то я подтвержу комиссии, что телевидение заинтересовано в этом проекте. Но не уверен, что разного рода провокаторы и «голоса», не начнут трактовать моменты фильма по-своему.

Как же они меня все достали! Даже Николай Николаевич — один из самых адекватных и прогрессивных руководителей в стране, несёт подобные глупости.

— Мы уже обсуждали этот вопрос. Да и Екатерине Алексеевне я не раз пытался доказать ошибочность таких мыслей, — отвечаю после тяжёлого вздоха, — Нельзя придерживаться подобной пораженческой позиции. На людях мы заявляем о собственном взгляде на кинематограф, клеймим всяких чешских вырожденцев, осуждаем крен западных режиссёров в сторону полной бездуховности. И это касается не только кино. При этом великая страна боится мнения кучки доморощенных критиканов, которые будут недовольны всегда, так как ненавидят всё советское. А ещё глупее ориентироваться на мнение людей, работающих на иностранные разведки. Почему я не могу снять фильм об истории своей страны? Потому что, какие перестраховщики и трусы боятся гипотетических последствий, кои им устроят обыкновенные враги СССР? Вам не кажется, что ситуация давно напоминает шапито? Если пропаганда противника превосходит нашу, то надо менять исполнителей, а не переставлять кровати.

Видя недоумённый взгляд собеседника, рассказываю ему анекдот про бордель. Месяцев некоторое время сдерживался, но потом заразительно рассмеялся.

— Давай аккуратнее с аналогиями. Переспорить тебя всё равно невозможно, но я буду настаивать на соблюдении своих условий, — к моей радости произнёс начальник, — На сценарной комиссии будет наш представитель. Если какие-то моменты ему не понравятся, то лучше сразу меняй сценарий. У меня и так забот хватает с твоими новациями. Боюсь, как бы нам ни аукнулись твои «Студенты». Видел я первые серии. Это далеко не лёгкий телефильм, а настоящее социальное кино, причём весьма неоднозначное. Не знаю, что скажет приёмная комиссия. Я прекрасно понимаю, что темы вы поднимаете актуальные. Вот только не все у нас обладают должной широтой взглядов. А ты сразу ещё проект про царей хочешь запустить.

— Постоянно твержу всем твердолобым товарищам одно и то же. Я не снимаю фильмы про императоров, дворян или крестьян. Речь идёт об истории нашей страны. Да, мы стараемся абстрагироваться от идеологической составляющей. Может, поэтому наши проекты пользуются популярностью?

— Алексей, прекращай вот это свои разговоры. Однажды ты договоришься до весьма серьёзных последствий, ещё и невиновных людей подставишь. Я тебе своё видение ситуации обозначил и больше ничего сказать не могу.

— Честно говоря, не ожидал, — произношу в лёгком замешательстве, — Думал, вы откажетесь и даже говорить со мной не пожелаете.

— Это ещё почему? Потому что вы назвали меня слишком старой для роли Элен? И ещё над моим мужем издевались? — Скобцева обворожительно улыбнулась.

Только не поймёшь, она действительно иронизирует или так умело лицемерит. Ещё и место встречи выбрано необычное — ресторан Центрального дома актёра. Некоторые знаменитые деятели кино, доброжелательно приветствовавшие актрису и демонстративно меня игнорирующие, находились в таком же недоумении. Чего вдруг понадобилось этому хмырю Мещерскому от жены самого Бондарчука, с которым он конфликтует. Только я ни с кем не ссорился. Ляпнул только пару раз лишнего и то не со зла. Правда, заслуженным товарищам преподнесли всё в ином свете, вот отношения и испортились. На достопамятном товарищеском суде это мне аукнулось. Оказывается, уж очень много коллег смотрят на меня волком. Сегодня в зале тоже ощущается не совсем здоровая атмосфера, только мне плевать. Думаю, коллеги это ощущают и пытаются прожечь меня злобными взглядами ещё сильнее.

— Я от своих слов не отказываюсь. Понятно, подобное мнение кому-то не понравилось, — возвращаю улыбку, — Предлагаю воспринимать мои слова как обычную критику.

— Этот «кто-то» думает совершенно иначе. И очень негодовал, что какой-то сопляк позволяет себе прилюдно подобные высказывания, ещё и за спиной, — опять эта непонятная улыбка, — Что касается критики, то она бывает разная, и не должна переходить определённых границ.