Шторм понемногу стихал.

8 января 1813 года, вскоре после захода солнца, увидели влево высокий берег, по счислению курса и заключению Калинина — мыс Эджком. Берег открылся в то самое время, в которое ожидал его появления Калинин. Штурман торжествовал. Через час появилась на вид и знаменитая гора.

— Вот, господа, мы и дома! — воскликнул Калинин. — Господь привел нас, наконец, к месту.

В сумерки ветер упал до умеренного, «Нева» шла от трех до четырех миль в час. Все на борту успокоились. И хотя ночь надвинулась довольно темная, берег хорошо выделялся еще более темной массой на горизонте.

Под утро пришла пасмурность с дождем и закрыла все.

Однако Калинин велел продолжать тот же курс.

В Ситхинском заливе находится много подводных камней и есть достаточно сильный прилив, действующий неправильно, — высота его не всегда одинакова. Штурман сообщил об этом Борноволокову и Подушкину.

— Господа, я хорошо знаю сии камни. Требуется отменная осторожность, чтобы проходить залив ночью. Но барометр снова предвещает бурю, и только весьма худое состояние корабля заставляет меня отважиться на столь опасный поступок. Я боюсь, что, если крепким ветром нас отнесет обратно от берегов, мы все погибнем в море. Вот почему я решился не упускать благоприятный ветер и идти к Новоархангельску сейчас.

С ним не спорили. Все положились на его уменье.

Борноволоков и Подушкин разошлись по каютам. Калинин остался на мостике.

Часа за два до рассвета Подушкина поднял с койки отчаянный голос с бака: «Земля вплоть перед носом!»

Подушкин выскочил из каюты полуодетым, и первое, что увидел, была высокая, мокрая, покрытая сбегающими струями стена утеса. По палубе метались промышленники. Несколько человек навалились на колесо румпеля, пытаясь отвести «Неву» от смерти. Кто-то кричал, что нужно бросить якорь…

Вот как рассказывал он позднее главному правителю колоний Баранову о дальнейшем:

— Мы решились, наконец, бросить якорь, ваше превосходительство. Но якорный канат в несколько минут весь высучило, и конец его упал в воду, ибо в испуге и торопях позабыли его при-стопорить, как должно. После сего несчастия понесло нас к берегу. Экипаж пытался поворотить «Неву», чтобы отлавировать от опасности, однако ж все без успеха. Потом я услышал удар и понял, что корабль стал на каменья вблизи того самого неприступного утеса.

Когда это случилось, ветер дул с запада очень умеренно, но на самом рассвете, отойдя к зюйд-весту, начал усиливаться и в самое короткое время рассвирепел чрезвычайно. Что было делать? Калинин крикнул, чтобы рубили мачты. Это было нужно и сделано по-морскому, чтобы облегчить корпус. Затем насажали людей в баркас и хотели спустить оный на воду. Это, ваше превосходительство, иногда удается, когда делается порядком, без замешательства и при умеренном волнении. Но теперь все на палубе суетились, каждый командовал, порядка никакого не было, и баркас залило волной, и двенадцать человек в нем потонуло, в том числе женщины и дети… Плотники срубили плоты из запасных стенег и реев, мы хотели на них искать своего спасения. Но плоты тоже разбило и разнесло волнами. Потонуло еще десять человек… Других средств мы не испытывали, доколе около полудня волны не стали ломать корабль на части. Тогда всякий ухватился, кому за что случилось, и искал своего спасения на корабельных обломках. Но прибой у берега был столь велик, что многие из бедствующих, доплыв благополучно до берега, были избиты волнами об утес или ушиблены частями корабля и замертво выкинуты на сушу. Некоторые от сильных ушибов и ран лишились жизни. В числе сих последних находились несчастные Борноволоков и Калинин… Меня же, ваше превосходительство, попечением господа, выкинуло на берег живым. Товарищи привели меня в чувство, и вот теперь я могу рассказать вам, как все случилось… Несколько дней мы испытывали ужасный голод и суровость зимней стужи, но праведный и милосердный бог после наказания нас помиловал: промышленники нашли на берегу небольшую лодку, отремонтировали ее и достигли на ней Новоархангельской крепости…

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Это произошло 9 января 1813 года на северо-западном берегу Америки у мыса Эджком, в широте 57°11′.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Необыкновенная история бортового журнала

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Современные пассажирские и грузовые суда, находясь в море, несут свой национальный флаг и флаг или вымпел судовладельца. Так же поступали и парусные капитаны далекого прошлого. Флаг — это знак чести и паспорт корабля.

Но история мореплавания знала флаги, не имеющие национальности, флаги, не показывающие судовладельца. Эти флаги приводили в ужас шкиперов судов всех стран.

Пиратский промысел особенно расцвел в XVI–XVII веках, когда одна за другой открывались мореплавателями все новые богатые земли. Пираты на своих быстроходных судах нападали на купеческие корабли, захватывали грузы и убивали обычно всех членов экипажа.

Мексиканский залив, острова Ямайка и Тортуга, северный берег Африки, Мадагаскар, Малабарский берег — были излюбленными местами ремонта и стоянками «джентльменов удачи».

Большинство этих «джентльменов» поднимали на мачтах черный флаг с «веселым Роджером» — белым оскаленным черепом.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Английский пират Робертс, например, нес флаг с изображением вооруженного мечом разбойника, стоящего на двух черепах.

На многих пиратских флагах кроме черепа изображались песочные часы, которые намекали на быстротечность жизни…

Это были самые позорные страницы в истории парусного флота.

Давно уже канули в безвестность «джентльмены удачи», останки их кораблей занесли береговые пески, и только на страницах романов XVIII–XIX столетий еще «вьется по ветру «веселый Роджер».

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

ливье Эксмелен был французам. Он родился в Онфлере, в Нормандии, на берегу бухты Сены, в 1632 году. Однако случай распорядился его жизнью так, что в юности он оказался человеком вне закона и без национальности.

И тот же самый случай помог ему познакомить человечество с самым мрачным периодом истории флота.

В Онфлере существовало в то время единственное учебное заведение — медицинская школа, в которую юный Александр Оливье и поступил по настоянию своего отца, тоже медика. Александр любил медицину и мечтал стать хирургом.

Учился он хорошо, профессора не раз обращали внимание на то, с каким изяществом он проводил несложные операции на практических занятиях в местном госпитале.

И вот за год до того, когда он должен был получить диплом, во Франции появился королевский указ, запрещающий гугенотам заниматься медициной. А семья Александра Оливье Эксмелена исповедовала протестантскую религию…

Было две возможности: либо принять католичество и спокойно продолжать учебу в Онфлере, либо бежать, подобно некоторым французам, в Пруссию или Нидерланды и там закончить свое образование.

Против принятия католичества возразил отец, пригрозив, что проклянет сына, если тот откажется от веры, которой придерживались деды и прадеды. Бежать в Пруссию или Нидерланды тоже было нельзя, так как семья Эксмелен была не настолько богата, чтобы содержать сына в заграничном учебном заведении.

Но тут наметился третий путь, привлекший Александра романтикой и необычностью.