Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Действительно, Калинин командовал отменно. К утру 8-го сменили все изорванные паруса, поймали юго-восточный ветер, и «Нева» побежала к берегу. Решили идти прямо в Якутат, посадив людей на голодный водяной рацион.

К полудню ветер снова задул в лицо. Калинин пришел в каюту к Подушкину.

— Господин лейтенант, у нас на борту уже двое больных. Воды — на сегодняшний день. Не добежим до Якутата. Мы вблизи Чучатской губы. Там есть хорошая гавань, запасем воды, отремонтируемся…

— На берегу есть какие-нибудь поселения?

— Нет. Край дик и пустынен.

Подушкин подумал, пожал плечами:

— Командуй. Ты такой же лейтенант, как я.

Голой была чучатская земля. Низкие, кривые деревья цеплялись корнями за скалы. Камни и серый песок на берегу. И серое небо над ними. От одного взгляда на этот пейзаж становилось зябко. Но бухта была хороша — глубока и спокойна, и ветра в ней почти не чувствовалось. «Нева» качалась на невысоких волнах.

Спустили шлюпки с бочонками для воды. Двенадцать промышленников поехали искать реку. Остальные под руководством Калинина начали ремонтировать стеньгу грот-мачты и восстанавливать ванты. Работы продолжались почти неделю.

Когда все было приведено в порядок, Подушкин пригласил Калинина в свою каюту.

— Молодец, лейтенант, доволен твоей службой. Хотел бы услышать, что думаешь делать дальше.

Калинин удивленно взглянул на Подушкина.

— Мы должны продолжить плаванье к Новоархангельску[4].

— Я думаю иное, лейтенант. Корабль стар и ненадежен. Я осмотрел его со всем тщанием. Если мы еще раз попадем в шторм, мы можем потерять все мачты… Ветхость подводной обшивки тоже вызывает опасение. Я обдумал и взвесил все. Мне кажется лучшим выходом из положения, в которое мы попали, — перезимовать здесь, в Чучатской губе. Продуктов у нас в достатке, вода под боком, топлива тоже изрядно на берегу — плавень…

Лицо Калинина сделалось вдруг жестким.

— Зимовать? Здесь? Вы представляете себе, что это такое? Вы плавали только по Средиземному морю, вам совершенно неведом климат здешних земель… Я тоже осмотрел корабль — он не так стар, как вам кажется. Тем более, мы находимся в каких-нибудь тысяче двухстах милях от Якутата…

— Корабль не выдержит, я уверен.

— Простите, лейтенант, я плавал по здешним водам больше вашего! И на более худых кораблях! Зимовать нет смысла.

— Почему?

— Хотите знать точно? Так вот. Здесь невероятно свирепый климат. Bы увидите, что такое зимние ветры. На борту у нас теснота — люди не выдержат семи месяцев в вонючих кубриках… А на берегу не из чего построить изб. Солонина и сухари — пища недостаточная. Скоро начнется цинготная болезнь… Вы тоже не знаете, что это такое. А если цинга истребит у нас большую часть экипажа, то мы вообще не достигнем какого-либо порта, обитаемого русскими… Кроме того, недостаток занятия для промышленников приведет их в пагубную бездеятельность… Вот мои доводы. По сим причинам я думаю, что нам надлежит непременно выйти в море и достичь Новоархангельской крепости на острове Ситха.

«Он посягает на мое право командовать кораблем! — подумал Подушкин. — Вот тебе и штурман Калинин. Попробуем приказать».

— Лейтенант, мне кажется, что вы забыли, что вы всего-навсего мой помощник! Приказываю вам повиноваться!

— Я обязан к повиновению, — ответил штурман, — и повинуюсь вам, как начальнику. Но навряд ли вам повинуются промышленные…

Когда Подушкин вышел на палубу, он увидел, что это действительно так. Видимо, Калинин уже успел рассказать о разговоре с капитаном старшине артели промышленников. Охотники, одетые в толстые ватные куртки, обшитые кожей, собрались в носовой части судна. Увидев Подушкина, они разом двинулись к нему, и бородатый старшина, выступив вперед, спросил:

— Когда отплываем, начальник?

— Не отплываем, а остаемся зимовать здесь! — сухо сказал Подушкин.

Охотники переглянулись.

— Я объясню вам свое решение… начал Подушкин, но ему не дали договорить.

— Корабль исправен, надо выходить в море, — сказал старшина. — Мы не подряжались компании зимовать на островах. Мы — свободные люди.

Только сейчас Подушкин увидел, что у всех промышленников в руках ружья.

«Ого! Уж не бунт ли на корабле?»

— Вы что, бунтовать?! — крикнул он. — Вы знаете, что за это главный правитель вас всех посадит в острог?

— Мы не бунтуем, — закричали промышленники. — Пошто грозишь острогом? Нужно идти в Новоархангельск!

— Я сказал, что мы будем зимовать здесь!

— Не можно зимовать здесь, все перемрем от цинги! — закричали промышленники. — Не хотим холодать и голодать в Чучатке!

Подушкин беспомощно оглянулся и увидел спокойное лицо Калинина. Штурман стоял поодаль от него и посматривал на мостик.

Там, наверху, стоял, кутаясь в меховой плащ, Тертий Степанович Борноволоков. Наблюдал за тем, что происходит на палубе.

«Вот кто решит сомнения!» — ударило в голову.

— Стойте, ребята! — поднял руку Подушкин. — С нами едет новый правитель колоний, господин коллежский советник Тертий Степанович Борноволоков. Пусть он будет судьей в сем многотрудном деле!

— Даешь! — закричали промышленники.

Борноволоков спустился на палубу, махнул рукой промышленникам:

— Разойдитесь, ребята! Дело не решается одним словом. Надо подумать.

Собрались в капитанской каюте — Борноволоков, старшина промышленников, Подушкин и Калинин.

Каждый вкратце изложил свое мнение о дальнейшем плаванье.

Борноволоков выслушал офицеров и старшину. Долго сидел молча.

Наконец заговорил тихо:

— По-моему, господа, нужно продолжать плаванье. Конечно, корабль стар, и опасно пускаться в море в зимние штормы. Можно было бы зимовать здесь. Но прав и господин старшина — на сухарях и солонине долго не проживем, а дичи на берегу нет. За сколько дней мы можем достичь Ситхи? — оборотил он лицо к Калинину.

— При благоприятном ветре за десять дней.

— А если ветры не будут благоприятствовать?

— Тогда по воле провидения…

— Господа, я не хочу, чтобы на борту были раздоры. Мне кажется, что опытность лейтенанта Калинина в плаваниях по холодным морям убеждает принять его план. Поднимем же якоря и — с богом!

На том разошлись.

Вечером Подушкин попросил аудиенции у Борноволокова.

— Ваше превосходительство, — обратился он к правителю, — когда мы выходили из Охотской гавани, я был назначен на «Неву» капитаном. По неопытности плаванья в северных морях я подверг опасности жизни доверенных людей и целостность груза. Прошу вашего соизволения быть штурманом при капитане Калинине…

— Вы отказываетесь от командования кораблем?

— Да.

— Причина?

— Лейтенант Калинин более опытен в этих водах.

— Хорошо. Я принимаю вашу отставку. Прошу — пришлите ко мне лейтенанта Калинина.

…Противные ветры бросали «Неву» назад.

Целый месяц потребовалось на то, чтобы пройти тысячу двести миль.

Калинин направил путь «Невы» к мысу Эджком, лежащему при самом входе в Ситхинский залив, где стояла крепость Новоархангельская. Четвертого декабря с борта увидели высокую гору, венчающую мыс Эджком. Теперь рукой подать было до Ситхи. Утром назначили. вход в гавань. Но ночью рванул ветер с такой силой, что даже в дрейфе «Неву» понесло на запад, отбивая от берегов. Утром не то, что горы, но вообще никакой земли в виду не оказалось. Погода свирепела. Шквалы невиданной силы налетали один за другим. Казалось, весь залив Аляска вздыбился гигантскими водяными валами, которые поглотили землю и сейчас ополчились на крохотную скорлупку, несущую в себе горстку усталых людей.

Две недели бесновался Тихий океан, то удаляя корабль от берегов, то снова вынося его к мысу Эджком, и тогда измотавшиеся вконец люди видели под низким небом вершину горы, которая как маяк указывала путь на недосягаемую Ситху. Наконец «Неву» отнесло так далеко на юго-запад, что Борноволоков велел править к Сандвичевым островам, в пояс теплой погоды и слабых ветров. Собрали совет. Обсудили предложение нового правителя и нашли, что мысль его весьма основательна. Но когда подсчитали запасы воды и продуктов, оказалось, что на переход не хватит…

вернуться

4

Новоархангельск — столица Компанейских Колоний на Аляске. Находилась вблизи теперешнего города Ситха.

4
{"b":"846086","o":1}