Я - в сердце метели. Я - в сердце зимы.
Я и есть её сердце!
Это мой вальс, а ветер, снег и лёд - это мой оркестр. Я дирижирую им. Я повелитель зимы, а значит - повелитель всего мира.
Раз-два-три...
Что? Он возомнил себя сильным демоном времени? Он посмел перечить мне, тому, кто способен уничтожить всё единым прикосновением? Он посмел убить часть меня, мою клавесинистку? Это не сойдёт ему с рук!
Северный ветер, ты солируешь. Ты ведёшь это вальс. Рви этот мир в клочья!
Раз-два-три, раз...
- Сур! - кто-то тряс меня за плечи, и я почувствовал запах тающего снега. Это был совершенный лейтмотив, до того пронзительный, что на глаза мои навернулись слёзы. - Сур, хватит! Не надо больше, пожалуйста!
Да, да, конечно... ведь я единственный... единственный, кто всё осознаёт...
Снег душит. Он проникает в моё тело через рот, врывается в лёгкие, словно в открытый тёплый дом. Я задыхаюсь. Я знаю, что я должен умереть, но я не умираю.
Я задыхаюсь уже больше нескольких тысяч лет.
Слышен мерный низкий шум, словно гул струн контрабасов. Вокруг свист, шипение, шелест и звон осыпающегося льда. Я слышу крики, они слились в единый хор, и мне нравится, нравится, как этот хор звучит. Всё рушится, всё кончается, обрывается с оглушающим треском. А я - сердце зимнего хаоса. От моих движений зависит движение ветра и его надрыв.
Forte!
Fortissimo!
Мелькают перед глазами лица самых разных существ. Они что-то говорят, улыбаются, смеются, плачут и не вызывают ни одного желания, ни одной моей эмоции. Я их любил когда-то, всех. Вон та женщина, кажется, была моей матерью. Вон тот - мой отец. А тот - брат... или нет? Он был кем-то другим, не менее значимым.
У него медовые глаза и добрая улыбка.
У него рыжие волосы и шелестящий мягкий голос, который однажды произнёс, словно пропел колыбельную: "Сохрани свою человечность, Сур. Пока ты человечен, ты не демон, а божество!" Я следую этому завету и по сей день. Да, я следую ему на протяжении нескольких тысяч лет, задыхаясь от снега и собственной законсервированной человечности, которую ненавижу.
Раз-два-три!
Пора всё уничтожить. Пора прикончить этот призрачный растянутый мир раз и навсегда. Может, уничтожив его, я сам перестану существовать?
Последние четыре такта.
Раз-два...
- Сур! - кто-то продолжал настойчиво трясти меня, как маленький ребёнок в истерике трясёт свою мать. - Да очнись же ты!
Затем меня отпустили, а в следующий миг мою щеку обжёг огненный удар ладони.
В этот удар была вложена сила тепла - маленькая, но хорошо ощутимая. Ожог отрезвил меня. Я опустил голову, перевёл дух и посмотрел на леди Весну, смотревшую на меня исподлобья. Пронзительный лейтмотив. Её прекрасные глаза горели двумя сердитыми зелёными искрами.
- Что стоишь, безумец?! - вскричала она, с силой толкнув меня в грудь. - Ты видишь, что ты наделал? Посмотри, во что превратился твой дворец!
И только взглянув вокруг, я окончательно пришёл в себя. Над нами нависло уже светлеющее небо, но оно едва-едва проглядывало сквозь сыплющийся снег и ледяную крошку. Кое-где под ногами можно было увидеть осколки. Они остро поблёскивали в утреннем полусвете.
И это всё?
Со всех сторон до самого горизонта раскинулась снежная равнина. Ни одной знакомой башенки, ни одного выступа. Но я пригляделся и увидел торчащие из-под снежных сугробов синие, фиолетовые и серебристые конечности нимф. Несчастные создания, любившие меня как собственного отца, были теперь мертвы, убиты мною так неожиданно и безумно.
Неужели же я собственными руками похоронил то, что так долго строил?
- Латанай, - охрипшим голосом произнёс я. - Неужели я уничтожил... всё?
- Остались только я, Диальнат и Ална, - ответила леди Весна. - На нас не действуют твои силы, мы устойчивы, так как сами очень сильны. Но, кажется, даже эти двое всё-таки пострадали при разрушении. Остальные демоны времени лишились оболочки.
- Какой кошмар, - я не удержался на ослабевших ногах и упал на колени. - И всё из-за того, что Диальнат убил мою клавесинистку... только из-за этого!
- Ты слишком долго строил из себя человека, Сур. Когда-нибудь ты должен был сорваться.
Теперь она была спокойна. Она стояла рядом, отстранённо ловила осыпающийся снег на ладонь и наблюдала, как он тает, касаясь её тёплой кожи. Я же в растерянности оглядывался по сторонам, не в силах поверить в происходящее.
- Я потерял свою человечность, - выдавил я. - Теперь я не вправе называть себя божеством.
- Божеством? - прошептала она. - Вот, какое слово вертелось у меня на языке всегда, когда я смотрела на тебя. Ты действительно был богом, Сур. И остаёшься, и останешься. Одно падение не сделает тебя таким же, как Диальнат. Ты по натуре своей совсем иной.
Я промолчал. Она не понимает. Она не понимает, что теперь я не просто лишён дома или человечности, а действительно становлюсь таким же, как Диальнат или Ална - рабом собственной силы. Мне вдруг расхотелось видеть леди Весну. Она, всегда чуткая к настроениям, тут же уловила это моё желание и отступила назад.
- Я пойду, - сказала она тихо. - Зови, если буду нужна тебе.
И она бесшумно исчезла, взмахнув рукавом.
