- Смеёшься?! - вспыхнула Латанай. - А нечего смеяться! Она предложила мне свергнуть и тебя, и лорда Осень. Убить! Лишить вечности! Последней формы существования!
Я продолжал улыбаться.
Она поморщилась, сделала большой жадный глоток и заговорила снова, с неожиданным ожесточением и свирепостью:
- Леди Лето считает, что я - обратная сторона лорда Осени. А сама Лето - обратная сторона тебя. По её логике, мы должны объединиться и встать против вас. Тепло против холода, свет против тьмы, жизнь против смерти. Но... в нас нет жизни и никогда не будет. Она этого не понимает!
Она осклабилась, точно зверь, и с силой сдавила хрупкий бокал в кулаке.
- Мы все чокнулись, Сур, - выговорила она с безумной улыбкой. - Все по-разному, все по-своему. Один ты остался верен рассудку. Сделай что-нибудь!
Она разжала ладонь, и осколки бокала со звоном просыпались на пол. С отвращением встряхнув рукой, на которой не выступило ни одной красной капли, Весна развернулась и вышла из моих покоев. Звук её шагов был отчётливо слышен в воцарившейся тишине. Я слушал и задумчиво смотрел на тающие осколки бокала, который был на самом деле ледяным, а не хрустальным.
Ни одной красной капли.
Ни одной...
Вечность назад у меня была семья. Мать, отец и мой брат (я уже не помню их имён) - мы все жили на севере, в горной деревушке неподалёку от большого города. Однажды лютой зимой наш отец не вернулся из гор с охоты. Мы с братом отправились его искать, несмотря на протесты матери. Мы бродили по горам до вечера, но отца так и не смогли найти, хотя обшарили все места, которые были ему любимы.
Когда мы, расстроенные и усталые, направились домой, то случилось непредвиденное: снежный обвал. Грохот сыплющегося снега и камней, крики брата, мой собственный крик - всё смешалось в один серо-белый круговорот.
Я не знаю, как долго я пролежал под снегом. Удивляясь, почему до сих пор жив, я решил сделать хоть что-то для своего спасения и слегка дёрнул рукой. Тяжёлый снег надо мной зашелестел, заскрипел и задрожал. Я снова шевельнул рукой, на этот раз решительнее, и накрывший меня покров вдруг разлетелся, словно пух.
Я был изумлён и шокирован, но заставил себя встать и пойти на поиски брата.
Я не чувствовал холода.
С моими новыми способностями поиск не составил труда. Снег расступался передо мной по мановению одной мысли. Я шёл, а тело стало легким и свободным. Удивительно пусто было и на душе. Я находился в таком шоке, что не мог бояться и паниковать. Эмоции иссохли, как старый ручей, дав место ощущению полной свободы.
Брат был мёртв - при обвале острый камень насквозь пробил ему голову. Этот же камень и торчал у него из затылка, точно наконечник копья. Пожалуй, этот страшный момент я помню ярче и чётче, чем все остальные.
В общем, мой брат погиб, а я остался жив. Или - не совсем?
Я помню, как достал нож и сделал маленький надрез на своей руке.
Ни одной красной капли.
Ни одной...
- Ваша светлость, я слышала шум. Что-то случилось?
Картинки прошлого были настолько яркими, что я не сразу понял, что сижу на полу у дивана, обхватив голову руками. Мой сапог касался края лужи, которая образовалась от растаявших осколков. Я медленно подтянул ногу к груди и поднял взгляд на свою нимфу-служанку.
- Зачем ты пришла? - спросил я, невольно отметив хриплость собственного голоса.
- Я лишь хотела узнать, всё ли в порядке и не нужна ли помощь?
- Убирайся.
На её лице отразилась тревога. Тем не менее, она поклонилась и молча ушла.
Как же так быстро у меня изменилось настроение? Видимо, это леди Весна принесла за собой ту атмосферу неустойчивости, которая несколько выбила меня из колеи. Так или иначе, мне больше не хотелось думать о прошлом. Я чувствовал, что окончательно расклеюсь, если начну прокручивать дальнейшие события в памяти. Поэтому я встал и пошёл приводить себя в порядок.
Князю Зимы пора заняться своими делами.
Раз уж так вышло, раз помутился рассудок у двоих из нас, то я решил созвать совет немедленно. Я своими глазами хотел увидеть состояние лорда Осени и леди Лето, поставить диагноз и понять, как можно решить возникшую проблему.
Я разослал гонцов - нимф-наездниц с их верными снежными волками. Латанай, не имеющая определённого дома, осталась на время в моём дворце, и далеко за ней ходить не нужно было. Ожидая появления Алны (так звали леди Лето) и Диальната, мы с Весной сидели во дворе, в беседке, и молчали.
По моему желанию нас объял мягкий снегопад. Всё было белым вокруг, лишь горели ярко-алым щёки и губы Латанай. Она не протестовала против белого хаоса. Она, наоборот, с любопытством оглядывалась. Я имел счастье видеть, как её влажные глаза застилает, словно дымка, мечтательная сонная пелена.
- Как думаешь, Сур, - произнесла вдруг Латанай, подперев щеку ладонью, - мы бессмертны или всё-таки нам суждено умереть?
Я краем уха слушал альтиста, который играл, распахнув настежь окна в своих покоях. Это был Фернет. Я мог различить его силуэт, синевато-серой фигурой видневшийся сквозь снежную пелену. В этой тишине блаженства его альт звучал как-то печально и удивительно надрывно. Я честно не знал, что Фернет может так играть.
- Я уверен в том, что когда-нибудь нас всех не станет, - ответил я тихо, не желая упускать из внимания ни одного звука странной сонаты. - Не станет деревьев, рек, облаков... Мы все перестанем быть. Эта роднит меня с миром.
