- Я не хочу исчезать! - страстно выдохнула леди Весна. - Не хочу!

   - Ты не исчезнешь, - я улыбнулся её наивному страху. - Ты станешь настоящей весной, Латанай. Ты будешь ветром, водой, частью мира. У тебя не будет разума, не будет чувств, но всё равно ты продолжишь существовать. Это я и называю смертью, и она прекрасна. Согласись, быть ручьём, который просто течёт, гораздо проще, чем разумным существом с мятежной душой.

   - Не соглашусь, - вымолвила она, а затем вздрогнула и посмотрела на меня новым, тревожным взглядом. - Так это значит, что Ална и Диальнат уже начали умирать? Они растворяются? Это так? Я правильно поняла?

   Я промолчал. Альтист отыграл первую часть сонаты, и наступила секундная пауза. Затем полились медленные, тихие, бархатные звуки второй части. Музыка действительно трогала за душу. Я никогда не замечал такую глубину чувств у Фернета. Латанай сидела, бессильно сложив на столе синеватые от вен руки. Она рассеянно слушала, а на её ресницах повисли прозрачные слезинки.

   - Почему они? - спросила она. - Почему не ты, Сур? Ведь ты - самый первый из нас и самый сильный, почему же они начали умирать раньше тебя?

   - Не знаю, - сказал я. - Может быть, именно поэтому.

   - Сур, ты сказал заумную глупость!

   - Значит, слушай музыку и не задавай вопросов.

   Она вздохнула и снова подперла щеку ладонью, переведя взгляд на одинокого альтиста. Так мы сидели достаточно долго, едва ли не до вечера. Соната сменялась сюитами, Фернет в упоении играл музыку, а я в упоении слушал, потеряв всякий интерес к происходящему вокруг. Снег улёгся, но поднялся суровый ветер. Латанай плотнее куталась в свой шарф и вытирала слёзы кулаком. Ей тоже нравилась музыка.

   Наконец, сомкнулась над моим уютным дворцом ночь. Зажглись голубые, белые и золотые огни в окнах, засверкали и заискрились небольшие льдистые башенки. Фернет окончил играть, закрыл окна и задёрнул шторы. Я улыбнулся Весне в полумраке, почувствовав внезапный прилив нежности к ней.

   Она ответила мне вымученной улыбкой.

   - Я устала быть натянутой струной, - сказала она. - Пожалуй, я всё-таки хочу исчезнуть.

   Я не успел ответить, потому что раздался тонкий звон, источник которого явно приближался к нам. Мы разом повернули головы и увидели фею Веху, ту самую, с которой я познакомился вчерашним вечером. Фея летела, держа в ручке голубой фонарик. Она казалась страшно смущённой, обрадованной и взволнованной.

  Уже подлетая ко мне, она будто спохватилась и учтиво поклонилась леди Весне. Та кивнула в ответ, и от меня не укрылось скользнувшее в её движении отчаяние. Кажется, она уже поняла, зачем прилетела моя фея-гонец.

   - Ваша светлость, - обратилась ко мне Веха, смаргивая снежинки, брошенные ей в лицо ветром. Я мысленно приказал ветру утихнуть, чтобы фее было легче. - Лорд Осень и леди Лето прибыли. Их проводили в зал, как вы и приказывали.

   - Прекрасно, Веха, - отозвался я, вставая и подавая руку Латанай. - Мы идём.

  Пора было взяться за это дело всерьёз.

  3.

   У меня нет тронного зала, но есть концертный, который его заменяет. На самом деле мой дворец совершенно не похож на дворцы лордов и королей живого мира. Называется он так просто потому, что я этого захотел. Собственно, и титулы наши в корне бессмысленны потому, что сочинены мной. Это я придумал нас так называть.

   Нужны какие-то ориентиры, чтобы не сойти с ума. Я эти ориентиры создал.

   Это было на самом деле очень забавно - устраивать советы на сцене. Можно было даже заставить играть оркестр, а в зал пригласить зрителей, которые могли бы стать непосредственными участниками действия. Мне давно уже интересно посмотреть, как это выглядит со стороны, но проблема в том, что зачастую я - главное действующее лицо.

   Как только мы с Латанай вошли в зал, я сразу понял, что моя рассеянность снова подвела меня. Нельзя было оставлять леди Лето и лорда Осень наедине, особенно в таком критическом состоянии. Теперь открылась перед нами такая картина: большинство кресел в зале опрокинуто, кулисы сорваны, а прямо на сцене идёт дождь, размывая и растапливая лёд украшений и орнаментов. А я эти украшения сам создавал.

   Вот не люблю, когда кто-то портит мой дворец.

   Посреди сцены стояли друг против друга в пафосных позах Диальнат и Ална. У обоих светились руки, наполненные силой. Я даже видел, как по коже Диальната скользят потоки серовато-рыжего цвета, подсвечивая его бледные глаза изнутри. Ална, казалось, уже ослабла. Она сама по себе слабая. Один на один с лордом Осени она всегда проигрывала.

   - Диальнат, Ална, - сказал я негромко, но властно. - Прекратите этот цирк.

   Лорд Осень словно с сожалением оторвал взгляд от точёной фигуры леди Лето. Как только он слабо встряхнул руками, сбрасывая с них силу, Ална тоже расслабилась и принялась поправлять яркое пышное платье и белокурые волосы.

   - Ты вызвал нас на совет, князь Зима, - произнёс Осень своим мертвенным, безразличным голосом. - Зачем?

   - Мне надоели эти игры в интриги, - ответил я, поднимаясь на сцену и оценивая масштаб хаоса, который устроили демоны. - Недоговорённости между нами действуют мне на нервы. Если вы хотите войны, так давайте же объявим её открыто, а не будем писать друг другу глупые записки.

   Латанай, переступая через лужи, прошла к дальнему концу сцены. Я видел, как она оглядывалась по сторонам с изумлённым и несчастным видом.

  Я приказал слугам поставить на сцену четыре кресла и небольшой столик. После того, как мой приказ был выполнен, мы все устроились вокруг стола, на котором уже красовалась ваза с цветами - её наколдовала леди Лето. Это явно был вызов Диальнату. Благо, я успел перехватить его руку, когда он начал замахиваться, чтобы уничтожить букет.