Да, разговор будет тяжёлым и крайне неприятным.
Неподалёку играла клавесинистка. Да-да-да, это правда: в моём дворце всегда звучит музыка! Я не выношу тишины.
- Итак, я раскрываю тайны, - сказал я, когда на лицах демонов времени воцарилось относительное спокойствие. - Во-первых, Диальнат, - я посмотрел на лорда Осень, лицо которого по обыкновению было усталым и безразличным, - я намеревался отправить тебе письмо с ответом сегодня. В нём я писал, что отказываюсь от эксперимента против Алны.
Леди Весна судорожно вздохнула. Лето вскинула на меня удивлённый взгляд, а Диальнат зло прищурился, глядя на меня из-под спутанных волос.
- Затем, - спокойно продолжил я, - ко мне пришла Латанай и поведала, что Ална хочет восстать против меня и Диальната. Ална, это так?
- Да, так, - её звонкий, сладкий голосок так и звенел от едва сдерживаемой ярости, которая была так чужда её характеру. - Мне надоело то, что вы, князь Зима, вместе с лордом Осени постоянно притесняете нас с Весной...
- Меня никто не притесняет, - заметила Латанай.
- Значит, меня! - зелёные искристые глаза Лето сверкнули. - Я здесь самая слабая, самая поздняя! Что плохого в летнем тепле? Почему лорд Осень, этот... жестокий тиран раз за разом лезет не в своё дело? Это моё время цикла! Моё!
- Тебе есть, что сказать, Диальнат? - спросил я.
- Не называйте меня более этим именем, князь, - вымолвил он, поглядев на меня своим неподвижным жутким взглядом. - Я - лорд Осень, и это звание я ношу с гордостью. Что же касается претензий леди Лето, то они возникли на пустом месте. Разве не очевидно то, что я сильнее её, а, следовательно, вправе решать, где её время, а где - моё?
Меня всегда веселило то, как он красиво выражается. Интересно то, что и он, и Ална действительно при жизни принадлежали высшему обществу и звались лордом и леди.
Между тем я задумчиво оглядывал обоих демонов. Снова они о циклах, снова они о временах года. Да, мои догадки были верны: эти двое уже начинают растворяться, они умирают. Каждое слово, каждая мысль о цикле подталкивает их к концу разума. Они уже не в состоянии понять, что они не времена года, что когда-то давно они были людьми со своими индивидуальными историями.
Клавесинистка принялась играть "вечернюю фантазию", более певучую и мягкую, чем та соната, которую она играла вначале. Наверное, она тоже чувствовала этот опасный накал, царивший между нами, и стремилась его смягчить. Недаром я называю её лучшей клавесинисткой.
- Почему нельзя жить мирно, как раньше? - осторожно спросила Латанай. - Когда-то мы все были друзьями, и ваш цикл не нарушался очень долго.
- Как раньше? А что было раньше?! Мы не понимали своего истинного предназначения, вот, что было! Вражда - это наша природа, - от неживого дыхания Алны колыхались огни свечей. - Мы с вами, леди Весна - носители тепла, света... жизни, наконец! Мы должны бороться за своё место в цикле, иначе нас сместят окончательно.
Латанай промолчала в растерянности и недоумении, бросив на меня быстрый взгляд. Да, я понимал её смятённые чувства. Как и чем ответить на это, если Лето всё равно ничего не поймёт? У неё изменилось мышление, она, скорее всего, уже забыла своё имя и даже не подозревает, что у неё есть прошлое. Это тупиковая задачка.
Я обдумывал решение.
Если дать волю Диальнату и Алне, то они выплеснут все свои силы. Я бы ничего не стал предпринимать, если бы все их действия не отражались на мире живых. Мне даже страшно подумать, что могут сделать два враждующих демона времени. И дело тут даже не в сезонах, отнюдь. Я боюсь, что разорвётся та тонкая грань, связывающая жизнь и смерть, та грань, на которой мы и существуем.
Это будет катастрофа гигантского масштаба.
Да...
Я очнулся от диссонирующего грохота клавиш и надрывного вскрика, который зазвенел, возвысился и тут же замолк, как резко оборванная мелодия. По моему телу прошла дрожь, будто кто-то с силой провёл лезвием по стеклу.
Без музыки стало невыносимо тихо. Меня оглушила эта тишина. Зазвенело в ушах.
Но, справившись неприятным чувством, я оглянулся. Место за клавесином пустовало, лишь рассыпались по полу синие осколки моей лучшей клавесинистки. Маленькие снежинки, этот холодный пух, неспешно опускались на клавиши инструмента и на пустующий теперь стульчик.
Я медленно, очень медленно повернулся к демонам.
- Кто из вас это сделал? - тихо и раздельно произнёс я.
- Это моих рук дело, князь, - с циничной полуулыбкой вымолвил Диальнат. Он прямо, с нескрываемым презрением посмотрел мне в глаза. - Музыка твоей клавесинистки напомнила мне летние напевы, поэтому я решил уничтожить девчонку. Уж не обессудь...
Мои пальцы задрожали против моей воли, а затем вспыхнули ослепительно-белым, переполненные энергией.
Подчиняясь силе, я вскинул руки.
Раз перестала звучать музыка, то я создам её сам!
4.
Снежная вьюга, сбивающая с ног. Она пронизывает до костей, проникает в рот, в уши, струится по опустевшим жилам, словно ветер в подземельях. Она разрывают кожу тысячью лезвий, не причиняя боли.
Я помню всё это.
Ледяные осколки, сыплющиеся с небес. Они вонзаются в глаза, обращенные к небу, которого не видно.
Почему я не чувствую боли? Почему нет ни одной красной капли на израненной коже?