– А что насчет нефилимов? – интересуюсь, поскольку она оказалась очень открытой и разговорчивой. – У человеческих женщин ведь рождались те огромные гибриды от падших ангелов.

От этой мысли я вдруг холодею. Мы с Азраэлем не предохранялись, а это непростительная ошибка. Мне следовало об этом подумать, и ему тоже. Я неосознанно кладу руку на живот, и Вида выгибает бровь. Кимми, к счастью, ничего не замечает.

– Нефилимы – это дети ангелов и смертных женщин, верно, – объясняет девушка. – Они были далеко не так ужасны, как описывалось в ваших легендах. Там их просто оклеветали. Они объединили в себе лучшее от двух видов. К сожалению, во Второй небесной войне почти всех убили. – Она замолкает на мгновение. – Можешь не бояться, – шепчет мне Вида, когда Кимми задерживается у какого-то особенно красивого цветка. – С тех пор ни у одного ангела не рождался ребенок от смертной. Они утратили эту способность.

Моей радости нет предела, и в то же время мне жалко ангелов, у которых нет настоящих семей. Наверное, поэтому для них так важна дружба. Джинн почти никогда не остается один. Мы то и дело встречаем братьев, сестер или кузенов и кузин Виды, и каждый из них отводит нас во все новые и новые уголки садов. Просто невозможно себе представить, что Семирамида создала еще более великолепный комплекс. С другой стороны, не зря же в Древнем мире ее сады признали одним из чудес света. Скорее всего, Исида своим комментарием пыталась спровоцировать Саиду. Потому что королева лично контролирует уход за садами.

У меня складывается впечатление, будто я постоянно обнаруживаю что-то новое. Бесчисленные дворцовые постройки разных размеров с красочными куполами соединены друг с другом искусно оформленными лестницами и подвесными мостами, а эти мосты и лестницы фактически состоят только из земли, растений и цветущих бутонов. Между ними находятся маленькие озера с кувшинками и водопадами. Буйство красок просто ослепляет. Во время первого визита мне не удалось все это увидеть. Здесь растут цветы, о существовании которых в мире снаружи никто понятия не имеет, но и множество роз, анемонов, всевозможных маков, душистых космей, подсолнухов и незабудок. Душистый горошек, мандевилла и жимолость обвивают лианы висячих мостов. И это только те растения, названия которых я знаю. Мосты меняют положение и всегда ведут туда, куда вам хочется. По ночам вдоль дорожек парят огоньки джиннов, а колокольчики, свисающие с лиан между цветами, играют нежные мелодии. Не хватает лишь ковров-самолетов, и я могла бы вообразить, что попала в сказку из «Тысячи и одной ночи». Впрочем, джиннам ковры не нужны, поскольку они умеют очень быстро перемещаться из одного места в другое.

К тому моменту, когда Азраэль все-таки объявляется, я немного обижена на него и чувствую себя заброшенной. Однако он выглядит таким напряженным, что я воздерживаюсь от комментариев. В конце концов, он не обязан меня развлекать. Как и Гор не обязан развлекать Кимми. Бога мы пусть периодически и видели, но в большинстве случаев издалека, и он всегда был окружен настоящей толпой девушек-джиннов. Заботливая Вида всякий раз обходила его десятой стороной. Кимми не обронила о нем ни одного плохого слова, а за столом вежливо ему улыбается. Раз или два она даже поболтала с девчонками, которые сидели у него на коленях. С каждым разом лицо Гора становится все мрачнее. У кузины поразительное самообладание, хотя она может обманывать кого угодно, но не меня. Гор ее обидел. Когда вчера вечером я заговорила о нем, кузина замотала головой, а в глазах у нее стояли слезы. Если у меня не получится утешить Кимми, то при первой же удачной возможности я устрою ему сладкую жизнь.

– Мы отправляемся, – сообщает Азраэль, взяв меня за руку.

– Сейчас? – Я как раз начала играть с несколькими джиннами в шары. Скоро зайдет солнце, и уже опускается приятная прохлада.

– Сейчас, – командует ангел.

В обычной ситуации я бы сопротивлялась, но у него такой вид, будто в таком случае он просто закинет меня себе на плечо. Протянув Кимми свой игральный шар, прощаюсь со всеми и следую за ним по лабиринту тропинок. Сколько бы я тут ни находилась, никогда не найду дорогу. Без Виды я бы пропала, а вот Азраэль довольно хорошо ориентируется.

На небольшой площадке нас дожидается Сет с личными телохранителями королевы. Саида поручила им нашу защиту, не желая больше рисковать. Видимо, той же цели служит столь неожиданный уход. Она хочет убедиться, что никто не последует за нами в Вавилон и не узнает, когда мы там появимся. Нам все еще неизвестно, кто виновен в нападениях, хотя я ломала над этим голову две ночи подряд. По сравнению с этим загадки Соломона – детский сад.

Мужчины, как и Сет с Азраэлем, вооружены до зубов. В отличие от меня. На мне шаровары, майка и шлепки. Если придется убегать, я в них споткнусь и разобью себе нос. Впрочем, мне не дают времени на возмущение. Азраэль подталкивает меня в руки одного из воинов, и вот мы уже приземляемся перед тем, что осталось от легендарной Вавилонской башни. Получилось гораздо быстрее, чем полет с Азраэлем, хотя я бы предпочла его способ передвижения. Джинн, который меня перенес, коротко кивает, после чего сливается с сухим душным воздухом. Однако я продолжаю ощущать его присутствие. Если протяну руку, он по-прежнему будет там. Это успокаивает, но надеюсь, что сегодня нам не придется снова драться.

Я с любопытством моргаю, глядя на заходящее солнце. Мы стоим в бывшем центре древнего города. Раньше тут была священная территория; сегодня же от нее, увы, мало что осталось. До сих пор раскопана лишь ничтожная часть строения, и, помимо всего прочего, руины сильно повредили миротворческие силы ООН во время последней войны в Ираке. Военная техника разрушила Дорогу процессий, а над Воротами Иштар поиздевались какие-то идиоты, выломав камни. Впрочем, ворота меня не интересуют. Во-первых, это всего лишь реконструкция, а во-вторых, их построил Навуходоносор II, правитель, который велел сжечь Храм Соломона в Иерусалиме спустя много лет после его смерти и подозревается в краже ковчега Завета. Башня же появилась не во время жизни обоих мужчин, а задолго до них. Азраэль держится вплотную ко мне, а Сет между тем уже изучает остовы башни. От них остался только фундамент. Первоначально он был многоуровневым, и ученые расходятся во мнениях относительно его высоты на тот момент, когда бессмертные решили перемешать человеческие языки, чтобы люди больше не могли общаться, и тем самым положили конец строительству. Внутреннее ядро состояло из необожженного кирпича, а оболочка, то есть внешние стены, – из обожженного. Она должна была простоять вечность, но что вечно в этом мире? Вероятно, для людей той эпохи это стоило невероятных усилий. Александр собирался заново возвести полуразрушенную к тому моменту башню, однако его смерть нарушила эти планы. И все равно я предполагаю, что в его времена от здания оставалось гораздо больше, чем в наши дни, когда оно напоминает просто заросшую растениями груду камней. По крайней мере, ему этого хватило, чтобы расшифровать подсказку Соломона.

– Когда Александр во второй раз вернулся в Вавилон, Кольцо огня наверняка уже находилось у него, – рассуждаю вслух. – Может, он надеялся подчинить себе демонов, как это сделал Соломон? Он бы приказал им снова выстроить башню?

– Если и надеялся, то его планы явно рухнули после того, как он убил мага. Тогда его начали преследовать. И поэтому он хранил в тайне, что стал хозяином кольца. Попался в ловушку собственной гордыни, – отвечает Азраэль, кладя ладонь на обветшавший камень.

Я вздыхаю.

– И как нам тут еще что-нибудь найти? Даже если Соломон оставил знаки на камнях или колоннах, сейчас они уничтожены.

– Если это правильное место, то зацепка должна уцелеть. Магия не исчезает.

– Ты что-то чувствуешь? – с надеждой спрашиваю, не совсем понимая, что он имеет в виду.

– Пока нет, но это не значит, что здесь нет магии. – Азраэль сжимает мою руку. – Мы так быстро не сдадимся.

Нет, не сдадимся. Держась за руки, мы обходим вокруг кучи камней. Туристов уже не видно, и лишь где-то вдалеке бродит пара охранников. Нам повезло, что башня стояла на краю священной земли.