Она садится на стул и облокачивается на спинку. На секунду ее взгляд устремляется к двери, но Гор, естественно, не вернется.

– Все человеческие мифы о сотворении мира едины в том, что эта цифра имеет особую символичность, – отказываюсь я сдаваться.

– Это число – прообраз природы. Оно возникло раньше всего остального. Оно древнее всех явлений, которые им исчисляются, даже древнее времени, – подтверждает Намик. – Число существовало раньше всего, равно как и слово.

– Так, ладно, – закатывает глаза Исида. – Я вижу, что вам требуется моя помощь. В этой ерунде с числами я ничего не понимаю, зато знаю еще одну историю про голубей. – Она прислоняется своим изящным телом к столу. – Мою старую добрую подругу Семирамиду бросила мать, богиня Деркето, после того как убила ее отца. К этому приложила руки Афродита. Не помню точно, что произошло между ней и Деркето, но на ребенка этот раздор не распространялся. Афродита отправила голубку, которая согревала девочку, пока ее не нашли.

– Как это связано с высказыванием? – подозрительно спрашивает Азраэль.

– Не будь таким нетерпеливым. Как нам всем известно, Семирамида произвела настоящий фурор. Она стала красавицей, к тому же была полубогиней.

– Вот почему она видела твои сады и воссоздала их в Вавилоне, – перебивает Кимми, поворачиваясь к Саиде. – Она приходила к тебе сюда?

– Да помолчи ты. – Исида возмущенно качает головой. – Ты мне все портишь.

– Рассказывай дальше свою историю, – просит Сет. – Просто сделаем вид, будто Кимми ничего не говорила.

– В Ниневии Семирамида вышла замуж за стареющего царя, – продолжает Исида, – но после его смерти перенесла свою резиденцию в Вавилон. Она покорила Персию, всю Азию и Египет и отреклась от престола лишь тогда, когда ее попытался убить собственный сын. Она превратилась в голубку и улетела прочь. – Исида делает короткую паузу, чтобы все вникли в сказанное. – Кстати, у всех храмов в Вавилоне было по семь ступеней. – Она смотрит на Саиду. – И без обид, но Висячие сады Семирамиды были даже более впечатляющими, чем твои.

– Семирамида всегда считала, что ты змея и интриганка, – нейтральным тоном заявляет Данте. – Не знал, что вы дружили.

Исида улыбается с такой благосклонностью, словно это комплимент.

– Если я правильно помню, она называла меня стервой. – Я подавляю смешок при виде ошеломленного Данте, а Исида лишь пожимает плечами: – Она просто говорила правду. Мне она нравилась.

– Вавилон, к сожалению, не подходит под описание Каллисфена. Это уже приходило мне в голову.

Исида улыбается мне, как лиса на охоте.

– Я думаю, Соломон именно там оставил нам новую подсказку… и даже рассказал где. Если немножко поднапряжешься, сама догадаешься.

Она определенно стерва.

– Голубь, – одновременно выпаливаем мы с Саидой.

– Связь между небом и землей, – добавляет королева. – Соломон спрятал следующую зацепку в башне.

Моя эйфория понемногу сходит на нет.

– Мы сейчас говорим о Вавилонской башне? Она так и не была завершена, и ее больше не существует. Александр приказал разобрать ее остов до самого фундамента, чтобы выстроить заново.

– И это, очевидно, доказывает, что Исида недалека от истины, принцесса, – произносит Сет. Уже давно никто из них не вспоминал про это прозвище. – Нимрод, правнук Ноя, жутко гордился своей родословной. Он хотел возвести башню, чтобы помериться силами с нами.

Я упираю руки в бока.

– И кто же из вас на это обиделся? – Мой взгляд скользит по их лицам. – Это было единогласное решение аристоев?

Лицо Азраэля превращается в сердитую маску.

– Это не твоя вина, – поворачивается к нему Сет. – К тому моменту ты уже не имел права голоса.

Я пытаюсь вспомнить, когда предположительно строилась башня. Сейчас никто уже не может точно этого сказать, некоторые ученые предполагают, что в пятом или четвертом тысячелетии до нашей эры, другие – что гораздо позже. В любом случае задолго до рождения Соломона. Существует множество различных теорий, каждая из которых основана на скудных письменных источниках, дошедших до наших дней. Один сомнительнее другого.

– Мы должны были выбить из людей эту дурь, – говорит Исида. – После того как потеряли Атлантиду и разделили с ними этот мир, было лучше, чтобы они с самого начала уяснили, где их место. И с тех пор оно не изменилось. На то, чтобы смешать их языки, ушло неимоверно много сил. Можешь мне поверить.

– Ты как будто этим еще и гордишься, – всплескивает руками Кимми. – Люди вдруг перестали понимать друг друга. Если бы мы могли общаться друг с другом на одном языке, сегодня царил бы мир во всем мире.

– Только ты способна в это поверить, – парирует Исида.

– Если не ошибаюсь, кто-то из аристоев выдвигал предложение разрушить башню, а всех причастных к строительству убить, – степенно добавляет Сет, однако по нему видно, что это наигранное спокойствие.

– И что же заставило аристоев изменить мнение? – любопытствую я.

– Ты угрожал нам своими демонами, – шипит на него Исида. – После потопа их осталось немного, но он хотел встать с ними на сторону людей.

У меня отваливается челюсть.

– Ну это уже слишком, – говорю ей. – Кто мы вообще для тебя?

– Если тебе дорога жизнь, то лучше не отвечай на ее вопрос, – гремит голос Азраэля. До сих пор он сдерживался. – Мы и так знаем ответ.

Исида просто пожимает плечами.

– Ты мне нравишься, – обращается ко мне. – И ты тоже. – Богиня поворачивается к Кимми. – В остальном же… как бы выразиться? – Она прикладывает палец к губам. – Ну, вы вполне взаимозаменяемы.

– Вот спасибо, – бормочет Кимми. – Как нам максимально быстро попасть в Вавилон? – спрашивает она у Намика.

Исиду явно задевает, что она больше не в центре внимания, и Сет встревоженно смотрит на Кимми. Богиня не привыкла к тому, чтобы от нее просто-напросто отмахивались.

– Поскольку мой сын занят, на этот раз вас буду сопровождать я, – в ту же секунду решает она.

Амулет Медеи вновь нагревается у меня на коже, словно хочет что-то сказать.

– Мне кажется, будет лучше, если пойдем только мы с Азраэлем, – не соглашаюсь я. – Чем меньше народу, тем меньше привлечем внимания.

Надо отдать ангелу должное, он не возражает, хотя другие громко протестуют. Но я не изменю свое мнение.

– Максимум, кого мы возьмем, – это Сет.

– Он уже запудрил тебе мозги? – прищуривается Исида. – Это он всегда хорошо умел. Моя сестра его за это ненавидела. С ним ни одна женщина не могла быть в безопасности. Даже верная Нейт.

Азраэль плотно сжимает губы, а Сет цепенеет при упоминании жены, но у него на лице не дергается ни один мускул. Наверняка промолчать ему стоит невероятных усилий.

Мне хочется спросить у Исиды, как она допустила, чтобы Осирис соблазнил Нефтиду. Мысль о том, что он изменил жене с ее сестрой, просто ужасна. Однако Нефтида мертва, а Исида ненавидит Сета, будто это он во всем виноват. Не разобравшись еще и в половине их интриг и хитросплетений, я могу полагаться только на собственную интуицию. Почему Исида не наказывает мужа? Я бы на ее месте сгноила его в Дуате. Чутье подсказывает мне, что ей нельзя доверять, только вот ни у Саиды, ни у Азраэля, похоже, нет возможности отстранить ее от поисков.

– Я велю все приготовить, – говорит королева. – Мои воины-призраки перенесут вас в Вавилон. Нельзя больше рисковать, как тогда в храме.

– Когда отправляемся? – уточняю я.

– Так быстро, как получится, – уклончиво откликается Саида, окидывая нас взглядом. – Но только после того, как обеспечим тебе безопасность. В этот раз нужно быть осторожней. Мы все организуем. А пока наслаждайтесь моим гостеприимством.

Проходит три дня, прежде чем я снова вижусь с Азраэлем, и к собственному стыду вынуждена признать, что скучала по нему. В это время Кимми и Вида, внучка Мириам, показывают мне сады и гигантский дворцовый комплекс. Чем дальше мы продвигаемся, тем больше строений вырастает из-под земли. Часть всегда остается невидимой для стороннего наблюдателя. И только когда входишь в здание, возникают комнаты и коридоры. Хотя Аль-Джанн превратил несчетное множество джиннов в демонов и таким образом практически истребил свой народ, с тех пор их численность снова увеличилась. В отличие от ангелов. Как объясняет мне Вида, у тех не появляются дети традиционным способом.