– Видишь ли, больше двадцати пяти лет назад, я вляпался в плохую историю, много моих знакомых убили, мне пришлось сесть в тюрьму на несколько лет, а вас я побоялся тут оставлять, собрал, всё, что смог перед сроком, маму и её сестру, долго пришлось уговаривать, но документы сделали, имена на английский манер изменили, и через несколько стран, в Америку вас и отправили. Я не знаю, может быть и зря, может быть, тут вам меньше бы неприятностей было. Видишь, как несчастный случай всё расставил. Заплатил я цену за богатство.

Дмитрий Маркович замолчал, Касуми перестала есть, начала плакать, её потрясли боль и страдание, с какими отец рассказывал историю своей жизни. Арт пребывал в не меньшем шоке.

– Отец. А я думал, что ты умер, у меня даже фотографии твоей не сохранилось. Я вообще думал, что я один-единственный остался.

– Нет, ты просто был потерянным, но не одиноким, дня не проходило, когда бы я тебя не вспоминал. Мне про аварию-то давно информация пришла, но тебя найти оказалось трудно. Пока я в тюрьме сидел, моё дело оставалось у бывших компаньонов, они меня и подставили. Хотели убрать по-тихому, но не убили. Они так рассуждали, если кто-то из них погибнет, то третья доля, моя значит, оставшемуся будет причитаться, как страховка. Наивные. Они друг друга заказали. А тут я из тюрьмы вышел. Оправданный, адвокаты у меня хорошие. А раз товарищей нет, я остался единственным владельцем большого предприятия, и ещё кое-что по мелочи, на жизнь хватало. Бывали и другие проблемы, и раненый я был, и аварию мне устраивали, всякое случалось.

Пока Касуми переводила, Дмитрий Маркович выпил рюмку коньяка.

– Неужели тут так опасно было, что нас с мамой пришлось отсылать в Америку? – Арт не хотел злить отца и не хотел его обидеть, но этот вопрос не давал ему покоя очень давно.

– Как тебе сказать, семьи моих бывших «товарищей» пострадали, одного расстреляли в машине с женой и детьми, а второй в своём доме был взорван, это они так поздравили друг друга на Новый год! Вот и смотри сам, опасно или нет. Прости меня сынок, прости за всё.

– Я никогда на вас не обижался, если не вспоминать, что случилось с братом и мамой, то в целом моя жизнь сложилась интересно, тут я, наверное, не смог бы так жить. После аварии меня воспитывала тётя, но восемь лет назад её не стало. В Америке мне больше жить не хотелось. Я тогда окончил колледж искусств, переехал в Германию, там познакомился с Эрикой и Борисом. Они тоже из России. Потом мы вместе переехали в Японию. Я работал у них в издательстве художником, хорошо жил, но меня втянули в какую-то нелепую историю, а сейчас, обвиняют чёрт знает в чём. Но, это подстава, я просто похож на какого-то плохого парня, меня схватили в аэропорту, незаконно удерживали в каком-то бункере, потом выкрали, теперь я тут. Наверное, у нас с тобой это родовая карма.

– Знаем мы эти подставы. Это мелочи, главное ты со мной. Документы тебе сделаем. Ты тут дня три ещё поживёшь, потом Петрович, привезёт паспорта, обставим всё так, что ты жил в Англии, Германии, а теперь вот вернулся к отцу.

Арт и Касуми переглянулись, девушка перевела.

– Но есть одна проблема, у девушки твоей паспорт есть, или вас, как дипломатическую почту перевозили?

– Как почту, – Арт поморщился, он не понял, сердиться отец или просто решает очередную задачу.

– Да не волнуйся, мне хоть как, лишь бы ты живой был. Я вот о чём спросить хочу. Только не обижайтесь. Имя у девушки слишком непривычное, я ей документы такие сделать не смогу, давайте уж как-то проще назовёмся. Пусть она, скажем, уроженка Казахстана или из Якутии, никому не говорите, что она из Японии.

Касуми засмеялась:

– Что вы, если вам будет удобно, то делайте так, как надо, в нашем положении, выбирать не приходится!

– Вот и отлично, сейчас ещё немного посидим, выпьем, потом спать, а завтра мы уедем, делать вам паспорта.

– Дмитрий Маркович, а фотографии-то забыли, – Петрович уже вылез из-за стола и достал из портфеля небольшой цифровой фотоаппарат.

– Так, причешитесь, и по очереди, тут у светлой стены встаём, пока я не слишком пьяный.

Началась шумная и весёлая фотосессия для документов.

Как только самолёт приземлился в аэропорту Токио, Моррисон-оригинал включил свой планшет, он решил ещё до выхода, понять, что произошло за время его вынужденного отсутствия. Личный почтовый ящик завален почтой, быстро просмотрев, список сообщений, он понял, что в бункере произошло что-то невероятное, но что именно непонятно. По сообщению от отдела по безопасности, которое содержало единственную фразу: «8-00 с отчётом, кабинет 002», он понял, что ситуация окончательно вышла из-под контроля, двойник сделал то, чем угрожал – испортил репутацию, может, он убил кого-то, не дай бог. О случившемся Моррисон мог только догадываться, все сообщения специально в упрощённой и короткой форме, как будто простая деловая переписка между клерками. В самом конце списка попалось коротенькое рекламное сообщение от юридического бюро, он собрался его удалить, когда заметил название, а потом и странный номер телефона, содержание сообщения только подтвердило страшные догадки.

Но что сделал этот урод-двойник, как дальше поступить? Если спрятаться, то подозрения окончательно падут на него, начать оправдываться, то же самое, причём непонятно в чём надо оправдываться. Самое неприятное, что Алекс не мог понять, как он согласился лететь в Японию, ведь у него было дело в бункере, потом ещё одно дело на Ближнем Востоке, но почему он слепо повиновался двойнику.

Теперь ясно, что настоящие цели — это Арт и колдун от Бишопа, но кто из этих двоих важнее, а что, если художника так же подставили, как и его самого, вдруг он простой человек, но его образом воспользовались какие-то силы. И всё это ради того объекта, который находится в теле колдуна.

– Извините, сэр, все уже покинули самолёт, вам нужна помощь, вы хорошо себя чувствуете? – стюардесса, казалось, выжимает из себя последнюю улыбку, она выглядела уставшей, но милой.

– Ох, извините, привык уже к самолёту, всё в порядке, я выхожу.

Агент выключил гаджет, поднялся и отправился к выходу, у него только ручная кладь, таможенный контроль, прошёл очень быстро. Хотел сразу купить билеты, но вовремя опомнился и передумал, ещё не решил, куда лететь, да и воспользоваться карточкой пока опасно. Но решил снять все наличные, пока счета не заблокировали, с деньгами в такой ситуации жить проще.

На выходе поймал такси и попросил отвести его в ближайший отель. В Японии его поражало всё, и масштабы, и люди, и специфика жизни этих людей, столько автоматов, рекламы, возникает ощущение, что это не острова, а огромный материк, столько всего тут намешено. К радости, Моррисона, в отеле есть свободные номера и расплатиться можно монетами в специальном аппарате у входа, чек являлся пропуском в холл, ему выдали электронный ключ, по дороге этим ключом он также открыл несколько стеклянных сейфов с полотенцами, халатом и тапочками своего размера – полная анонимность его устраивала. Комната микроскопическая, но с WI-FI. Ещё в аэропорту он хотел избавиться от планшета и телефона, но потом передумал кому надо, тот уже отследил его местоположение. И тут его осенила простая и потрясающая идея:

– Элементарно! Как я сразу до этого не додумался!

Тут же достал билет до Токио, положил его на кровать, включил на планшете режим фото и сделал несколько снимков, потом собрался и вышел ужинать, около японского ресторана встретил толпу молоденьких японок и попросил одну из них сделать селфи с ними. Пока ждал заказ, отправил своему ассистенту фотографии с билетом и коротким пояснением «проверка важнейших сведений», сообщение было корявым, но делать нечего, это единственный шанс подтвердить своё алиби, что бы ни случилось, он всё время находился в самолёте.

Когда он расплачивался кредиткой, ему икнулось:

– Ну вот, уже проверяют, где я и что делаю, скорее бы всё разрешилось.