— И кто по твоей схеме должен стать следующей жертвой? — Ермаков пристально посмотрел мне в глаза.

— Тот, кто может соответствовать роли «внучки», — сухо сказала я.

— Ульяна? — встревожено спросил Мефистофель.

— С большой степенью вероятности.

***

Мы с Артемом стояли на кухне и варили кофе.

Вернее, кофе варила я, а он сидел на диванчике и внимательно наблюдал за моими действиями. Мы единственные не смогли заснуть, потому коротали время на кухне и за разговорами.

Первой легла спать Ульяна. Она постучалась в зал минут через двадцать после моей пламенной речи, когда обсуждение уже не казалось нам таким интересным, как в начале, и попросила у меня разрешения где-нибудь лечь. Я великодушно уступила ей свою комнату, выдав комплект чистого постельного белья. Юстас выпросила у Сергея его комнату, сославшись на излишнюю скромность и стыдливость. Нам всем было лень с ней спорить, потому мы предпочли ей поверить, спровадив Сергея расстилать ей постель. Сергею с Мефистофелем было постелено на диване в зале, но напарник прокрался в мою комнату и задремал на компьютерном стуле. Мы все сделали вид, что не обратили на это внимание. Артем мог лечь в зале на кресле или в комнате родителей, но он отчего-то занял позицию на кухонном диванчике. Я же играла роль гостеприимной хозяйки, хотя могла расположиться либо в комнате брата вместе с Юстас, либо в комнате родителей, оставив мсье Ермакову в полное распоряжение кухню.

— Почему вы выбрали работу в ФБД? — спросил Артем, принимая у меня из рук чашку с кофе. — До сегодняшней ночи я искренне полагал, что вы не на своем месте.

Мне было обидно слышать его слова. Сама себе я могла говорить подобное сколько угодно, но когда чужой человек решил, что я недостойна носить погоны ФБД… Я чувствовала боль.

— А как думаете Вы? — я заглянула ему в глаза. — Раз Вы размышляли на эту тему, Вы должны были прийти к каким-то выводам, не так ли?

— Не обязательно, — Артем широко улыбнулся, он не отводил взгляд, что несколько поднимало его в моих глазах, не давая упасть окончательно.

— Тем не менее, Вы попытались ответить на этот вопрос, и мне интересно узнать Ваши варианты.

Артем продолжал пристально смотреть мне в глаза. Я очаровательно ему улыбнулась.

— С вашим образованием и внешностью, вы могли бы пойти по пути элитных эскорт-услуг, — также глядя мне в глаза предположил он.

— Стоящая работа? — заинтересованно спросила я.

— Менее пыльная, — он улыбнулся одной стороной рта. — Я часто нуждаюсь в очаровательной спутнице, способной поддержать разговор об изящных искусствах, в остальное время умеющей молчать с умным видом.

— У меня бы не получилось, — усмехнулась я. — Когда дело касается умного вида, я всегда проигрываю. Видимо, от природы не дано.

— Вы себя недооцениваете, — Ермаков так и не отвел взгляд. — Только представьте, вы в шикарном платье, в одном из самых прекраснейших залов, всюду скучные люди, которые только и думают, как быстрее оказаться дома. Все хотят говорить о важном, а приходится — о дозволенном. Допустим, разговор зашел о музыке. Что вы скажете?

— Что люблю группу «Петербург», — я изящным жестом заправила в прическу выбившуюся из-под шпилек прядь. — Из их последнего альбома меня особенно интересует песня «поколение», прекрасный образец постмодернизма. Особенно строчка «люди вокруг оттого, что рвались предметы контрацепции» и «я вертел на определенных органах, все что вертится»… Впрочем, это уже разговор о литературе, а не о музыке, не так ли?

Я встала из — за стола и собрала грязные чашки. Мыть посуду не хотелось, потому я позволила себе просто составить их в раковину, подкинув немного лишней работы нашей трудолюбивой барабашке. Ополоснула руки и продолжала стоять спиной к столу, опираясь на раковину, когда Ермаков дотронулся до моего запястья. Он подошел ко мне абсолютно неслышно, потому я вздрогнула от его прикосновения.

— Вы не услышали самого главного, — он наклонился к моему уху.

— Что именно?

— Я считаю вас привлекательной, — дыхание Артема щекотало кожу.

— Вы же предлагали мне работу, — тихо сказала я. — Почему вы не попытались уговорить меня на игру?

— Я достаточно разбираюсь в людях, чтобы понять, что вы не игрок, — в его голосе была слышна улыбка.

Я хмыкнула. Мне был безразличен практически весь наш диалог, кроме того, что Артем так меня и не понял.

Я отвернулась от раковины, оказавшись лицом к лицу с Ермаковым. Едва касаясь щекой его кожи, я прошептала:

— Я хочу спать.

— Вам что-то мешает? — заинтересовался он.

— Ничего, в том-то и дело, — улыбнулась я. — Спокойной ночи, Артем Петрович. Будет лучше, если вы останетесь на кухне.

Я выскользнула из кухни, закрыв за собой дверь.

Осторожно, на цыпочках я прокралась в свою комнату, стараясь не разбудить Мефистофеля и Ульяну. Прежде чем задремать мужчина развернулся в компьютерном кресле так, чтобы иметь возможность видеть девушку. С одной стороны, мне не хотелось даже представлять, насколько ему было дискомфортно, с другой — я позавидовала его возможности дремать в столь неудобной позе: уронив голову на грудь, умудрившись практически сползти на пол… Во сне Мефистофель казался абсолютно бесцветным, от его обаяния ничего не осталось, его внешность даже отпугивала. Ульяну, в отличие от напарника, сон красил, возможно, потому что по сравнению с ним она устроилась в королевских условиях. Она казалось еще более юной и хрупкой, однако было видно, что сон ее был беспокоен.

Я также тихо вышла из комнаты. Если верить звукам, Артем продолжал копошиться на кухне. Я еще раз усмехнулась и пошла в Сережину комнату, надеясь, что Юстас меня не прогонит.

Практически все визитеры утром изъявили желание хотя бы на час заглянуть к себе: принять душ и переодеться, потому покинули наш гостеприимный дом ни свет, ни заря. Барабашка проворчала что-то невнятное и с видимым удовольствием принялась за уборку. Ульяна же никуда не спешила, потому воспользовалась нашим с Сережей приглашением разделить утреннюю трапезу с нами.

Впервые за все время нашего знакомства я увидела ее спокойной и расслабленной. Не скажу, что перемена была столь значительной и сразу же бросилась в глаза, но такой мне Ульяна нравилась больше. Она чаще улыбалась, свободнее двигалась и перестала отводить взгляд во время разговора. От нее едва уловимо пахло одеколоном Мефистофеля, настолько слабо, что ни девушка, ни сам Мефистофель, скорее всего не могли этого почувствовать, но именно запах великолепно дополнял ее образ. Если бы я была парфюмером, я бы обязательно создала мужской аромат, раскрывающийся на женской коже и волосах по-особенному.

Сергей испек нам блины и скрылся в душе, не желая слушать «наш треп». Мы, смеясь и дурачась, макали их в сладкую сметану, временно забыв про калории и страх потерять фигуру. Ульяна уговорила меня сварить какао, и, чтобы мне не было обидно, сама встала к плите, приготовив желтоглазую яичницу.

Я сидела на кухонном диванчике с ногами, обняв левой рукой колени, и лениво ковырялась в завтраке. Мне никогда не нравилось просыпаться в спешке, от торопливости у меня обычно начиналась паника, потому я наслаждалась нашим ленивым утром.

— Почему тебя называют Яшкой? — спросила я у девушки.

Она сидела напротив меня, смешивая сметану и сгущенное молоко. Похоже, Ульяна была той еще сладкоежкой. Она только что доела варенье из клубники с белым шоколадом, и тянулась за новой порцией

— Полным именем — слишком официально, — пояснила помощница Ермакова, — вот люди и придумывают различные вариации. Яшкой я была только для твоего брата, остальные предпочитают нейтральное «Яна».

— И все? — с любопытством я посмотрела на девушку. — Больше никаких прозвищ, милых обращений и уменьшительно-ласкательных имен?

— И все, — твердо сказала девушка, но по ее выражению глаз великолепно читалось, что она врет. — Впрочем… Мой жених, как правило, называет меня своей радостью, но я отчего-то всегда представляю массовика-затейника или веселого клоуна.