Мы встречаемся в проходе, и я мгновение мешкаюсь, не зная, в какую сторону отойти, чтобы его пропустить. Это все нервы.
Обычно я подхожу к Ярославу сбоку, чтобы иметь возможность дотронуться, но сегодня чувствую необходимость сесть на стул напротив. Как-то слишком официально получается — ну да ладно.
— Привет, — негромко говорит Волков, как будто подозревает о теме сегодняшнего разговора.
Я цепляюсь пальцами в края стула.
— Привет.
— О чем-то хотела поговорить?
О да. Еще как хотела.
Конечно, я репетировала этот разговор дома, но в реальной жизни все, как обычно, оказывается сложнее.
— Мы с тобой так и не встретились в выходные, — обеспокоенно произносит Ярослав. — С тобой все хорошо? Думал, оторвемся в субботу где-нибудь в баре…
— Я видела, — перебиваю его я, не желая тратить время на пустяки, — тебя с Лизой.
Если до этого я еще на что-то надеялась — на какое-то волшебное объяснение, — то сейчас все становится ясно даже без слов. С лица Ярослава уходит краска, губы сжимаются в тонкую линию. По сжатым в кулаки рукам понятно: он собирается держать оборону до последнего. Хитрый слизняк. И я еще на что-то рассчитывала с этим недо-мужчиной?
— Когда? Где?
— В пятницу, в «Харакири». Хорошее место, согласен? Пиво там офигенное. Правда, народу многовато. Можно не заметить в толпе свою девушку, пока делаешь другой предложение.
Воздух вокруг нас почти что трещит от напряжения. Все мои переживания улетучиваются куда-то в небытие. Так было всегда: я могу нервничать до экзамена, но в самый ответственный момент собираюсь и успокаиваюсь.
— Ты…
— Я что? — Позволяю себе усмешку. — Не так поняла? Не должна была знать?
— Настя, ты прекрасная женщина… — начинает он заискивающе.
— Но что? — напираю я.
— Но не создана для семейной жизни.
Я откидываюсь на спинку стула. Назад дороги уже не будет.
— …сказал тридцатисемилетний холостяк.
— Ну, скоро уже нет, — возражает Ярослав.
И что я в нем нашла? Красавчик — этого не отнять. Но почти год этот мужчина водил меня за нос, всячески намекая, что большего, чем есть, нам и не нужно. Я была согласна на это, потому что… Потому что думала, что со временем все изменится. Что постепенно все это перерастет во что-то обычное, а пока старалась наслаждаться моментом. В конце концов, я встречалась со своим боссом, и это ощущалось своего рода приключением. Кажется, Александр был прав насчет моей тяги к авантюрам.
— Выходит, и правда женишься? На этой вчерашней студентке? Перечитал «Лолиты»?
— Лизе двадцать четыре — она ненамного тебя младше.
— Да какая, к черту, разница?! — бешусь я, впервые теряя контроль над ситуацией. — Ты крутил роман сразу с двумя? Или, — тут меня осеняет, — был кто-то еще? Сколько их было, Ярослав?
Он хочет что-то сказать, но вместо этого вздыхает.
— Настя, давай разойдемся по-хорошему. Мне не нужны твои истерики. Ты отличный интерьерщик, но это того не стоит.
Дура. Какая же я дура.
— Ты предлагаешь мне уволиться? — спрашиваю я ошарашенно.
— А ты не собиралась? — Густые светлые брови взлетают вверх.
— Ну, теперь-то ответ очевиден.
За моей спиной открывается дверь, и не нужно гадать, чтобы понять, кто вернулся.
Я встаю и принимаюсь неторопливо разглаживать невидимые складки на брюках. Ярослав думает, что я бессердечная сука, поэтому не рассчитывает, что я буду закатывать скандалы или публично его унижать. И это правда.
Но в этот момент мне хочется сделать ему очень больно. Так, чтобы он запомнил навсегда.
Девушка изменила ему с братом? У него, видите ли, травма?
Я разворачиваюсь к выходу и сталкиваюсь лицом к лицу с Александром. На его лице беспокойство и растерянность, в руке — нетронутый стаканчик с кофе.
Улыбнувшись, я делаю шаг ему навстречу. И еще. А когда между нами не остается никакого пространства, поднимаюсь на цыпочки и целую мужчину в полные губы. Это легкий, показной поцелуй, но и его достаточно, чтобы Ярослав отреагировал:
— Что ты себе?..
Вскинув подбородок, я смотрю на бывшего и победно улыбаюсь.
— А что, нельзя? — Я хлопаю ресницами. — Вообще-то, котик, я тоже позволяла себе развлечения за твоей спиной. Помнишь первый рабочий день твоего брата? Даже не угадаешь, в чьей постели он оказался той ночью.
Молнией подлетаю к рабочему столу Ярослава, опираюсь ладонями о поверхность и наклоняюсь, чтобы забить последний гвоздь в крышку этого симпатичного гроба:
— О, и я беременна, Ярослав Леонидович. Как можете догадаться, не от вас.
О том, что хоть кто-то здесь оказался настоящим мужчиной, я решаю не говорить. Я, может, и стерва, но у всего есть пределы.
Быстрым движением смахиваю со стола лежащие на нем документы. Бумаги падающими листьями летят на пол.
— Так ты не шутила? Ну ты и… — сквозь зубы давит Ярослав.
— Кто? — подсказываю я. — Давай, назови. Скажи вслух все те слова, которые применимы к женщине, но не применимы к мужику, который встречается сразу с двумя? Или сколько у тебя их там.
В этот день я даже не успеваю включить компьютер. Четыре года жизни — и все к чему?
Я просто беру сумку, кладу туда самые милые сердцу безделушки со стола и под удивленные взгляды коллег направляюсь к выходу.
Смущеннее всех выглядит Лиза. Совсем еще молоденькая, она вряд ли понимает, какую бурю разбудил во мне ее любовник. Или сейчас вернее будет сказать жених? От меня не укрывается знакомое колечко с красивым бриллиантом на нужном пальчике.
Я лишь киваю девушке на прощание, давая понять, что на мой счет она может не беспокоиться.
— Заявление пришлю заказным письмом! — сообщаю всему офису. — Зарплату жду на карточку.
Что-то бормочет у своего кабинета вечно недовольный Баранов.
— А вы, Артем Дмитриевич, мудак! — добавляю я и скрываюсь на лестнице.
Только на улице мне удается наконец выдохнуть. Я прислоняюсь к белой колонне у входа и закидываю голову вверх, чтобы посмотреть на проплывающие мимо облака.
Вот это ты даешь, Настя Овечкина! Вот это концерт! Надеюсь, у Ярослава до сих пор трясутся коленки.
Я готовлюсь заплакать, но понимаю, что слезы не идут. А вот смех — очень даже. Очень скоро я хохочу во всю силу легких и не прекращаю, когда на крыльце появляется Миланка.
— Настя-я-я, — тянет она, и я понимаю все без лишних слов.
— Подруженька моя. — Я раскидываю руки в стороны, приглашая Муравьеву обняться. Недолго думая, она прижимается к моей груди.
Раздаются характерные всхлипы.
— Эй, Милан, — я треплю ее по светлой макушки, — а ну не плачь. А то я тоже пущу нюни.
— Я-я не плачу-у-у, — белугой ревет Милана. Она немного отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. — Зачем ты так, Настька? Ну козлы они там все, но зачем увольняться? Везде одно и то же.
Не везде у меня интрижка с начальником, хочу сказать я, но вместо этого говорю:
— Точно, Милан. И тебя в других местах нет. Как я без тебя?
— Приезжай ко мне на дачу в выходные, — всхлипывает подруга. — Кир за детьми присмотрит, а мы с тобой напьемся вдрызг.
— Напьемся, — обещаю я, имея в виду апельсиновый сок.
Милане только предстоит узнать о моем непростом во всех смыслах положении.
— И что вообще случилось? — спрашивает Милана. — Все же хорошо было! Но приехал этот Александр Леонидович, и все — все поменялось!
А вот это чистая правда.
Я глажу Воробьеву по коротким волосам. Странно, но я совсем не расстроена. Скорее наоборот, словно камень с души свалился. И чего я так боялась увольняться? На свете есть куча мест, куда можно устроиться, если не говорить, что ты беременна.
— Да так, Миланка, надоело мне тут все. Хотела уйти с помпой.
— А вот это на тебя похоже, — улыбается она, хотя глаза на мокром месте.
— Я еще молода и, можно сказать, пороху не нюхала, — говорю я, глядя на появившегося на крыльце Александра.
У нас тут прям кружок собирается.
