– Даже не думай сопротивляться судьбе, – как-то серьёзно объявил Дмитрий, глядя в глаза оторопевшей Анне. – В Ялте уже давно памятник поставили таким, как мы. Это ничего, что я был женат, а ты замужем…

– Да не замужем я… уже… давно, – не понимая зачем, выкрикнула Анна, – но я не собираюсь с вами никаких романов тут заводить. Мы с Чарли только второго дня (так, полез высокий стиль) приехали сюда. Отдыхаем, гуляем, сидим на набережной.

У женщины проступил на щеках румянец, и фетровый берет немного сполз на лоб.

«Так, уже и меня представили», – обрадовался Чарли и посмотрел Дмитрию в глаза. «Классный кобель», – ещё раз повторил про себя спаниель.

– Ну, не замужем так не замужем. Ничего страшного. Хотя, конечно, при живом-то муже курортный роман был бы ярче намного, – Дмитрий упивался своим красноречием и остроумием. – Предлагаю выпить за встречу и закат солнца.

– Дмитрий, мы с Чарли сейчас идём домой. Я устала и не привыкла к такому напору, простите. Вам, наверное, надо поискать другую девушку.

Анна взяла на поводок виляющую хвостом собаку и пошла от моря, не попрощавшись и не оглянувшись.

«Ну и дура», – подумал спаниель.

– Она мне уже нравится, – улыбнулся Дмитрий.

Анна вышла из душевой кабины. На ней был коротенький халатик, полотенце на плечах и розовые шлёпанцы, которые она вчера купила на набережной. Шлейф ароматной зубной пасты дополняла радость бытия и утренней неги.

В это самое время послышался стук в дверь. Анна открыла, на пороге стоял Дмитрий с пакетиком мандаринов и сиятельной улыбкой на лице.

– Мороз и солнце, день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный? Пора, красавица, проснись!

– Какой мороз? Начало октября, бархатный сезон. Откуда ты нарисовался, милый друг, – дама не заметила, как легко перешла на «ты» и на молодёжный сленг.

– Я вчера проследил тебя до самого твоего пристанища, извини. Хороший домик, уютный дворик.

Дмитрий мыл под краном оранжевые шарики мандаринов.

– Слежка и подглядывание за красивыми молоденькими дамами – моё хобби. Ты здесь сняла комнату?

– Да. Недорого, уютно и к морю близко. А ты где остановился?

– Я живу в отеле «Кипарис». Сегодня вечером сама увидишь. Я приглашаю тебя в гости, там бассейн и ресторанчик. Возьми с собой купальник и вечернее платье с туфлями. Отказ не принимается.

«Класс! Настоящий мужик», – Чарли посмотрел на Анну, а та не хотела говорить «нет», но и согласиться сразу ей воспитание и ситуация не позволяли. Пока что она включила фен и подставила волосы под горячую струю воздуха.

– А сейчас мы быстренько одеваемся и собираемся в путь, – продолжил давать распоряжения Дмитрий, – едем на «Ласточке» в центр Сочи в парк «Дендрарий» на выставку цветов и шоу дельфинов.

– Я не против, подожди меня во дворике десять минут. Даме необходимо собраться.

Анна с радостью и уже без боязни за свою репутацию приняла предложение.

«О! Как хороша! Джинсы, блуза, лёгкая куртка, утренний макияж».

Он заметил, что, стоя уже на пороге, перед самим выходом из дома Анна дала кокер-спаниелю что-то понюхать.

Из-за поворота показался электропоезд. Адлер не был начальной станцией, и когда состав тормозил на платформе, в вагонах были видны люди. Дмитрий пытался вычислить, где распахнётся заветная дверь, чтобы занять сидячие места. Анна с Чарли на поводке стояли рядом. Створка вагона открылась точно перед ними. Из вагона вышли несколько пассажиров, и Дмитрий первым забежал внутрь, потом туда проследовали Анна с собакой. Через мгновение Чарли начал пронзительно лаять и дёргать поводок. Он стремился выскочить из вагона назад на платформу. Собаке удалось вырвать из рук Анны механизм натяжения и помчаться в сторону лестницы и лифтов.

– Чарли! Чарли! – кричала дама и бежала вслед. – Чарли, стоять! Стоять, Чарли!

– Чарли, стой! Анна, осторожней! – Дмитрий, вообще ничего не понимая и сбивая остановившихся и недоумевающих пассажиров, несся за ними. – Такой спокойный и тихий пёс – и на тебе, что вытворяет!

«Не уйдёшь! – задыхаясь от бега, рассуждал Чарли. – Догоню, гадину красножопую. Сволочуга вонючая, сука пакостная», – ругался на бегу преданный пёс.

Вдруг чьи-то крепкие руки схватили его за ошейник и вместе с поводком оторвали от земли. Подбежали Анна с Дмитрием.

– Отпустите, пожалуйста, это наша собака, – просили они крепкого полицейского в форме, который держал на весу кокер-спаниеля.

– Где это видано лаять и за людьми по платформам и вокзалу гоняться, – вопрошал лейтенант, обращаясь сразу и к псу, и к Анне с Дмитрием, и ещё к двум казакам в кителях с плётками и саблями, что стояли рядом. – А если бы покусал кого? Мы его сейчас сдадим куда надо, и вся недолга.

– Да вы сейчас своим рвением и слабоумием сорвали оперативную работу ФСБ. Пёс взял след, а вы его взяли и остановили. Мы этого «персонажа» вторую неделю ведём под прикрытием. Огромная партия наркотических веществ у вас тут под носом переправляется, а вы со спаниелями боретесь. Да ещё с бравым казачеством в сговоре.

Дмитрия понесло, и он не мог остановиться.

– Надо будет руководству доложить о вашем немыслимом героизме, – решила поддержать разговор Анна.

«О чём это они, – подумал Чарли, которого бледный и перепуганный лейтенантик медленно и осторожно опускал трясущимися руками на холодную плитку зала ожидания, – во дают! Ушёл краснозадый, где теперь его опять искать. Рядом был, всего-то три прыжка оставалось».

– Вы того… ладно, простите, если что не так-то. Кто знал! – казаки старались успокоить и увести скорее полицейского. – А чего нашим-то не сообщили? Мы сообща этого гада мигом поймали бы. Пойдём мы, прощевайте. Любо…

– Все держите рты на замке! Чтоб ни в одной сводке, ни в одном рапорте ни слова, ни полслова, – обратился Дмитрий к полицейскому. – Ясно?

– Так точно, товарищ… извините, не знаю вашего звания.

– Вольно. Расслабься и догоняй служивых своих, – в этот миг Дима был похож на всех оскароносных киношных суперменов одновременно.

Молча выходили на морскую часть Адлерского вокзала. Было ясно, что ни к каким дельфинам они сегодня не поедут. В маленьком кафе готовили чебуреки.

– Два с мясом, два с сыром, два кофе и салат, – распорядился Дмитрий на буфетной стойке.

Анна гладила Чарли по шёрстке и что-то ему говорила прямо в ухо. Пёс постепенно успокаивался, но всё же озирался, непрерывно вертел головой, будто искал кого-то.

– Спасибо тебе, Дим. Я не знаю, что бы я без… сама… Откуда у тебя это? Я про ФСБ и остальное…

– «Спасибом» тут не отделаешься. Мой монолог был целиком из милицейских сериалов, ничего хитрого. Конечно, рисковал немного, могли и загрести вместе с дурной собачкой в отделение. Мне только этого не хватало, – сейчас Дима был совсем другим, чем десять минут назад.

– Собачка не дурная совсем. Чарли действительно выполнял задание. Моё задание, если хочешь знать, – голос Анны стал дрожать и срываться, глаза покраснели, а прелестный носик начал двигаться и шмыгать.

У Дмитрия застыла на лице маска удивления. Появилось чувство, что в этой компании его держат за дурака. Закипало мужское самолюбие и обида.

– Так! Если ты сейчас мне всё не расскажешь, то я… то мы… нельзя так…

Принесли ароматные чебуреки, салат и кофе. Анна решила, что ей одной не справиться, а Дима умный, надёжный, умелый. Такой помощник в самый раз. А Верке и Роману она всё вечером сообщит по телефону, и они не станут ей возражать.

Мама умерла десять лет назад, когда мне было тринадцать, а сестре Вере семнадцать лет. До этого мы жили все вместе в большой московской квартире, а летом и в выходные дни частенько бывали на даче в Монино. Мама почти год боролась с онкологией, но болезнь оказалась сильнее. Папа, до этого громогласный и огромный, стал маленьким, серым и тихим. Он работает ведущим конструктором в космической отрасли, всегда был «невыездным» и непубличным человеком. Его фамилия не упоминается в правительственных сводках и на страницах популярных газет. После похорон он сразу уехал на дачу, а через пару недель перевёз туда компьютер, сейф и несколько коробок с бумагами. Мы с сестрой отвезли ему на такси одежду, постели и книги. Папа не хотел возвращаться в московскую квартиру, где ему всё напоминало о любимой, с которой он счастливо прожил более двадцати лет. Его конструкторское бюро находится вблизи монинской дачи. Езда туда на машине занимала не более пятнадцати минут.