Меня отправили к себе.

И в ту же ночь мне приснился кошмар.

Я снова перед воротами Феникса и вижу, как они закрываются на моих глазах. В ужасе кричу им остановиться…

И в то же мгновение проснулась от собственного дикого крика! Как и все дети в общей спальне.

Ощущение такое будто то, что раньше сдавливало мое горло, мешая говорить, наконец, отпустило его. Я, зажав ладонью рот, разрыдалась. Первый раз за долгое время я почувствовала радость…

А спустя некоторое время, когда у меня начался менструальный цикл – Сальма и Миссис Паркинсон окружили меня такой заботой, какую ни одна сирота в приюте не получала. Мне выдавались дополнительные порции обедов, одевали лучше всех, раз в месяц меня осматривал доктор. Такое особенное отношение ко мне нашей общей мамы не могло не вызвать недовольства других детей. И не будь я способной постоять за себя, то я бы в полной мере ощутила на себе их ревность и зависть. Я и сама не понимала чем я лучше других девушек в приюте, что заслужила такое отношение. Что же нужно от меня директрисе и ее помощнице? Их чрезмерная забота и доброта только укрепила меня в подозрении, что все неспроста.

Когда мне исполнилось пятнадцать лет, я, наконец, узнала, что они задумали.

В один ничем не примечательный день меня вызвали в кабинет директрисы. Я зашла и с удивлением обнаружила, что там находились кроме нее и Сальмы еще люди. Три незнакомых мне женщины. Ни разу до этого, ни одну из них не видела на территории приюта. Одна очень пожилая, почти старуха и две молодых. Кто они?

– Раздевайся, – приказала мне Элоиза Паркинсон.

Я не шелохнулась. Настороженно смотрела на всех собравшихся.

– Зачем?

Элоиза гневно свела брови.

– Вот когда не разговаривала, ты мне больше нравилась. Молча разделась и легла сюда! – она указала на кушетку для посетителей, что стояла вдоль стены ее кабинета.

Поскольку мне самой давно хотелось знать, ради чего мне нужно постоянно раздеваться и для чего меня измеряют, что от меня хотят, в конце концов – я послушно освободилась от одежды и легла. Ясно сразу стало, что все в кабинете ради очередного осмотра моего тела собрались. Тревожно мне было от этих тайн вокруг него. Но я предчувствовала, что скоро узнаю все. Так и вышло.

Пожилая незнакомка подошла ко мне. Внимательно посмотрела на меня. Я ответила ей прямым взглядом.

– Кто вы? – спросила я.

– Позже представимся, – отмахнулась от моего вопроса старуха, скользя по моему обнаженному телу изучающим взглядом. Оттянула мне нижнее веко вниз – осмотрев слизистую глаза. Губы раздвинула – проверяя зубы. Потом она, как и Сальма обмерила меня и довольно кивнула, директрисе.

– По внешним параметрам подходит идеально.

– Для чего подхожу?! – воскликнула я, переводя взгляд с одного лица в кабинете на другое, и попыталась сесть. – Мне ответит кто нибудь, в конце концов, что происходит?!

На мой вопрос ответила только гостья директрисы, остальные проигнорировали.

– Расслабься, дурочка, – надавила мне на плечо старуха, – не паникуй напрасно. Просто осмотрим тебя, и если ты во всем устроишь нас, то твоя жизнь превратится в сказку.

О чем она?!

Я снова легла.

Пожилая женщина согнула мне ноги в коленях, развела их пошире и посмотрела на мою вагину. Потом, достала из торбы, что висела на ее плече шелестящую упаковку. Разорвала ее и надела на руку перчатку. Потом засунула в меня два пальца. Осматривала меня как врач гинеколог. Было неприятно, но я, стиснув зубы, стерпела. Уж больно хотелось, знать, чем все закончится.

– Узкая, слишком, – сообщила она женщинам, наблюдавшим за ее действиями, стягивая при этом перчатку и швыряя ее в урну, – сбежит после первого раза. Не берем. Одевайся, – небрежно махнула она мне.

Я встала и стала натягивать нижнее белье. Тихо радуясь тому, что все закончилось.

– Как, не берем?! – панически взвизгнула директриса, и подарила мне такой полный ненависти взгляд, будто я в чем – то перед ней виновата. Потом она лебезила перед старухой.

– Но ведь влагалище растягивается! Вы только посмотрите на ее лицо! – подлетела всей своей тушей ко мне и схватила за подбородок. Повернула голову к гостье. – Видите, какие глаза?! Редчайший зеленый цвет! Людей с таким цветом глаз единицы на планете осталось. А губы?! Фигура?! Здоровая девка. Она выносит и не почувствует даже. Ее у меня в обход тебя предлагали забрать, но я честный партнер. Не стала нарушать договоренности, а тут ты мне говоришь, что не берешь ее! Как так?! Это не справедливо!

Старуха, сощурившись, еще раз взглянула на меня, словно обдумывая что-то. Одна из молодых, сопровождавших ее женщин, взволнованно заговорила с ней.

– Госпожа Мойра, может, стоит рискнуть? Девчонка, ведь, правда, хороша. И на нее уже спрос есть.

– Ладно, – согласилась главная гостья, продолжая буравить меня взглядом. – Мы ее возьмем. Я дам за нее двести кредитов, но не больше. Я сильно рискую из-за ее узкого влагалища. Если она будет жаловаться, что ей слишком больно, то ее мне могут вернуть. Пожалеют. Что я потом с ней делать буду? Они после одного из них уже не хотят девушек. Договор такой между собой имеют. После человека можно, а после друг друга нельзя. И не скрыть это никак. Чувствуют как-то, что свой вперед уже побывал.

Я стояла бледная, дрожащая, преисполненная праведного гнева, с вытаращенными от ужаса глазами. Дикая, просто чудовищная догадка осенила меня.

–Вы…Вы.., – закричала я на директрису. – Вы не имеете права меня продавать!

– Заткнись! – она схватила меня за волосы. – Ты меня потом еще благодарить будешь! Одевайся дальше, пойдешь с этими женщинами.

– Нет!

Чтобы меня вывести из приюта, женщинам пришлось, повалить меня на пол и связать. Я сопротивлялась, как бешеная. Впятером не могли со мной справиться. Под испуганные провожающие взгляды детей сирот, что выбежали на мои крики из спален в общий коридор, и теперь жались к стенам по обе стороны, меня гурьбой на руках вынесли на улицу.

Около многоместного челнока, что завис у входа, стоял мужчина, он и помог сообщникам запихнуть меня в летательный аппарат.

– Горячая штучка! – потом с усмешкой сказал он, оглянувшись на меня с места водителя. – Долго же вам с ней возиться пришлось!

–Давай, заводи! – рявкнула на него старуха, усаживаясь рядом со мной. – Нам нужно успеть в Нью-Таун до захода солнца! – Потом повернулась ко мне. – Не реви! Ничего страшного с тобой не случится! Если будешь умной девочкой и во всем слушаться меня, то получишь безбедное существование до конца своих дней. А об этом каждая в наше время мечтает, но не всем как тебе повезло…

Правда жизни, жестокая реальность обрушилась на меня в тот день и заставила распрощаться с детскими иллюзиями, убила во мне последние остатки наивной веры в, торжество справедливости.

За окном челнока калейдоскопом мелькали красивейшие пейзажи дикой природы, пока машина летела над дорогой с огромной скоростью. Горы сменялись долинами, реки озерами. В городах смена сезонов не ощутима из-за купола. Чтобы зимой предотвратить налипание снега и вследствие этого обрушения купола под его тяжестью, его снабдили системой отопления, и снег тает. Осень пришла уже, оказывается.

Мы направлялись в Нью-Таун – второй по величине город на материке. Известный на весь мир гигант с развитой промышленностью и миллионным населением. Также в нем проживало и самое большое количество вампиров.

За время, проведенное в дороге, я много чего узнала от Мойры. Да, это была та самая загадочная Мойра имя которой, не раз при мне произнесла Элоиза Паркинсон. И теперь она купила меня за двести кредитов. Она же мне и разъяснила всю суть устройства нашего мира. То, что мне никогда не рассказывал отец. Как именно вампиры выбирают себе женщин для размножения.