–Да! – снова вклинилась в разговор, откашлявшись Алиса. – Как представлю, что меня ждало бы после школы, так мороз по коже идет! Ну, вышла бы замуж за какого – нибудь Джона, родила б детишек, а дальше, что?! Подурнела, постарела и все, конец! И это в лучшем случае, если не съедят тебя, мужа или твоих детей! – Ее глаза фанатично загорелись. – Я для себя такой жизни не хочу! Нет! Я хочу быть всегда молодой! И если для этого мне нужно всего лишь иногда терпеть на себе вампира, то я согласна! Даже клона выношу без проблем.

–Но ведь они не люди, – скривилась я от отвращения, – неужели не противно от этого?

Злата раздраженно встала и отошла к своей кровати.

– С такими мыслями, Санни ты только навредишь себе. Мой тебе совет – молчи и никому не говори об этом. Алиса, хоть и простушка, но не разболтает, – она глянула на соседку и та утвердительно закивала. – Госпожа Мойра не последний человек в городе и ради процветания своего детища, а это именно ее проект – пойдет на все! Думай, что это значит!

Я уже имела представление о госпоже Мойре. Так что объяснять мне это не потребовалось.

Небольшое утешение я получила со слов Алисы – то, что смотрины всего один раз в месяц проводятся и к ним девушек подготавливают достаточно долго. Время у меня в запасе есть. Обязательно придумаю, как можно избежать своей участи. А пока я обживалась на новом месте. Мои соседки по комнате оказались дружелюбными девушками. Бесхитростная Алиса, отпускающая время от времени какую-нибудь глупость и зазнайка Злата, выдававшая энциклопедические знания. Обе девушки мне понравились.

Жилось мне в пансионе Мойры, если не брать во внимание, маячившие на горизонте смотрины, весьма неплохо. Если не сказать прекрасно. Я поняла, почему девушки стремились сюда попасть. Не в постель к вампиру, нет. Этого в большинстве своем никто не хотел. А в эту комфортную ничем не обремененную жизнь.

День в пансионе начинался с утреннего туалета. Ни одна девушка не допускалась к столу, если она не причесана, не одета подобающим образом. К завтраку полагалось являться в стандартной форме пансионерки – черное платье длиной в пол с белым воротничком и такими же манжетами на длинных рукавах. Форма, по словам владелицы пансиона, уравнивала нас в красоте. Не поощряла ревности и хвастовства друг перед другом. Такая одежда смотрелась грубо и скрывала достоинства фигуры. Тем не менее, находились те, кто все равно считал себя лучше и красивее других. Но об этом чуть позже расскажу. А пока вернусь к распорядку дня. После завтрака мы шли в классы на учебу.

После обеда пансионерки были предоставлены сами себе и могли свободно выходить на прогулку в город, навещать родных, если они жили в Нью-Тауне. Или принимать визиты родственников в зале для смотрин, когда они приезжали навестить дочь. Во внутреннюю часть пансиона проводить родню или кого бы то ни было еще, строго запрещалось.

К ужину мы должны были выходить нарядными. Поскольку мой гардероб, выданный приютом, весьма скудный и не удовлетворял эстетического вкуса Мойры, то мне выписали новый комплект одежды и обуви. Косметика, аксессуары для гигиены – все это я так же получила. И отдельно мне преподнесли красивое платье, в котором я должна буду выйти на свои первые смотрины к вампирам. Стоимость вещей приплюсовали к моему долгу, о чем не преминули сразу же уведомить. Напомнить, как я должна благодарить свое везение. Будь живы родители, я, возможно, считала себя счастливицей.

Чему нас учили? Музыке, танцам, живописи, этикету. Всему понемногу. Те девушки, что уже долгое время находились в пансионе – показывали неплохие результаты. Алиса прекрасно пела. Голос у нее чистый и звонкий. Злата говорила, что рисовать здесь научилась.

Кормили нас так же щедро. Я многие редкие фрукты и овощи в своей жизни первый раз за столом пансиона попробовала. Мойра не только зарабатывала на нас, но и тратила колоссально много. Я все никак понять ее не могла. Зачем ей это? Если ради выгоды, то к чему столько трат? Если ради великой цели – то зачем берет такие большие средства с Защитников? За девушек столпы и опора человечества платят, и не мало. Вскоре я получила ответ на свой вопрос – почему? Мойра считала себя нашей благодетельницей!

Случилось это через два месяца после моего «поступления» в пансион. Из-за того, что Алиса по утрам слишком долго прихорашивалась перед зеркалом, наша троица чаще всего к завтраку приходила с опозданием. Злата сердилась на нее за это, грозила, что в следующий раз ждать копушу не будем, но каждый раз мы Алису ждали, а потом втроем неслись по коридорам, опасаясь, что наткнемся на Мойру и опять получим нагоняй за нарушение дисциплины. В тот день мы также опоздали, но когда вошли в столовую, то не наткнулись на грозный взгляд «Левой руки Мойры» и нам не пришлось по очереди извиняться за опоздание. Никто не завтракал. За столами пусто. Случилось что-то явно неординарное, раз никого нет.

– Бегом в зал для смотрин! – это в раздаточное окошко высунулась голова поварихи и крикнула нам.

Мы, с соседками недоумевая, переглянулись. Что происходит?

Помчались в указанном направлении.

– Может директриса объявление, какое-то делает?! – выдвинула свою версию Злата. – Слухи ходят, что у пансиона Мойры конкурент объявился. И к ним не такой тщательный отбор как к нам. И цены за выкуп девушек ниже.

– А вдруг Защитникам все надоело, и они передумали себе девушек таким способом выбирать? – паниковала Алиса, задыхаясь при беге. – Решили, что лучше по старинке на улице к ним подходить и предложения таким способом делать? И теперь нас всех домой отправят!

Предел мечтаний моих новых подруг – быть выбранной вампиром на первых же смотринах. Я же воздержалась от предположений.

В зале с драпировками на стенах собрались все девушки. Из-за отражений в зеркалах их казалось гораздо больше чем пятьдесят человек. Мы с подругами незаметно пристроились в общий круг наблюдающих и внимающих словам Мойры пансионерок. И сразу вникли в суть происходящего. Директриса устроила публичную моральную порку провинившейся девушки. В центре круга в слезах и в истеричном состоянии, на коленях по мраморному полу ползала одна из старожилов пансиона. Она умоляюще цеплялась руками за платье седовласой женщины, которая в гневе расхаживала перед собравшимися наблюдателями этой картины. Громко и возмущенно высказывала всем сразу претензии и обвинения.

– Дуры! – плевалась она резкими словами, – потаскухи недалекие! Я столько вкладываю в вас! Каждую вытянула из нищенского существования! Дала лучшую пищу, мягкие кровати, дорогую одежду! Вы живете как принцессы в сказке! А что от вас требуется взамен?! Всего лишь на некоторое время скрасить жизнь одному из Защитников своим обществом! Все равно ноги перед всяким отребьем раздвигаете, так почему не можете дождаться пока вас выберут?!

– Я здесь уже три года, – рыдала девушка на полу, – я никому не нужна была!

Мойра нагнулась к ней и, схватив за волосы, приблизила к ее лицу свое.

– Потому и не нужна, что от тебя несло постоянно разными человеческими самцами! – презрительно процедила сквозь зубы старуха, и оттолкнула от себя девушку. – Убирайся! Чтоб ноги твоей не было в моем пансионе!

– Госпожа Мойра! – отчаянно вскричала страдалица, – умоляю! Простите меня! Я сделаю аборт…я…

Мойра взбеленилась от этих слов. С размаху влепила бывшей пансионерке пощечину, и та, издав надрывный стон, замолчала, прекратив умолять. Только тихо скулила, сидя на полу. Мойра, тяжело дыша, мрачным тяжелым взглядом обвела собравшихся девушек.

– Сегодня же все пройдете осмотр у гинеколога! Найду еще такую же беременную идиотку, и она вылетит следом из моего пансиона!

Мойра встряхнула руками, будто хотела избавиться от грязи, что на них налипла от прикосновения к беременной девушке. Шумно выдохнув, она поправила выбившийся локон из прически и с выражением лица, означающим, что она сказала все, что хотела, старуха направилась вон из зала. Все расступались перед ней. Пансионерки тихо шушукались, обсуждая происшедшее на их глазах.