Резко вернувшись в обыденность, Маша почувствовала легкое раздражение от необходимости, балансируя на льду с огромной коробкой, искать телефон. Как назло, рядом не было ни одной скамейки или любой другой опоры, поэтому Маше пришлось зажать коробку между правой рукой и коленкой и, стоя на одной ноге, как цапля, левой – расстегивать заедающую молнию и лезть во внутренний карман. Когда с третьей попытки ей, наконец, удалось добраться до бесконечно трезвонящего телефона, звонок оборвался. Маша тихо выругалась, напугав обходивших ее старушек, и посмотрела на экран: пять пропущенных от мамы. Чтобы потраченные усилия не оказались бесполезными, Маша тут же набрала в ответ:

– Маша! – раздался мамин крик в трубке, – Чего ты так долго не подходишь?! Я уже разволновалась. Где ты была? Все хорошо?

– Ммм, в книжном. Он в подвале, – зачем-то соврала Маша.

– У тебя так много книг. Неужели, есть что-то, что ты еще не читала? – расслабившись засмеялась мама, но Маша предпочла не отвечать.

– В общем, я посмотрела билеты. Остался один хороший рейс – если поторопишься, еще успеешь купить. Видимо, ты вчера невнимательно посмотрела, раз не увидела. Давай бери – сегодня вечером уже будешь дома! Или, хочешь, я сама куплю и тебе отправлю?

У Маши что-то сжалось внутри. Накануне она сказала матери, что не успела поменять билеты и поэтому поедет по старым. Про вечеринку она не говорила, потому что не могла ответить самой себе, стоит ли ей туда идти. Теперь же, когда ей очень хотелось пойти, она отчего-то не желала делиться этим с мамой. От необъяснимой необходимости скрывать информацию все ее органы неприятно сжались и захотелось туалет.

– Не надо покупать, мам, я постараюсь сама успеть. Мам, я иду в метро, сейчас пропадет связь. Люблю тебя, – Маша поспешно положила трубку и замерла на несколько мгновений с пустым остановившимся взглядом.

– И почему я ей не сказала про вечеринку? И что я теперь сделаю с билетами… Скажу, что купила, но опоздала на рейс, – внезапно осенило Машу, – Правда, не понятно зачем все эти трудности, – в недоумении обратилась девушка сама к себе и заторопилась домой, обнимая коробку с изумрудным бархатом, украшенным золотой вышивкой.

Неожиданные крутые перемены через разрушение.

Вмешательство высших сил.

Сити бурлил. На контрасте с тихим спальным районном, из которого только что приехала Маша, она казался особенно громким и светящимся. В первые мгновения после того, как она вышла из такси, наполненного тихим приятным джазом и полным молчанием таксиста, девушка почувствовала себя неуютно и неуместно. Вокруг толпились люди в джинсах, стоптанных уггах и зимних кроссовках, темный пуховиках и парках, и Маша поёжилась в своей длинной шинели – единственное, что смогло спрятать подол королевской мантии – и туфлях с заостренными на средневековый лад мысами на плоской подошве. Она беспокойно озиралась, пытаясь побыстрее найти Катю, но повсюду роились люди, стремящиеся попасть в торговый центр в последних попытках найти новогодние подарки. Маша приподняла подол, опасаясь запачкать костюм, и, безуспешно стараясь ни с кем не сталкиваться, стала пробираться сквозь толпу.

Абсолютно серебряная Катя гордо стояла в свете фонаря, с удовольствием наблюдая за реакцией толпы. В отличие от Маши, плотнее запахнувшей пальто, чтобы остаться незамеченной, Катя выставила напоказ роскошные складки своей серебряно-серой туники, накинув сверху лишь тоненькую черную косуху. На ее голове красовалась впечатляющих размеров корона с семью лучами. В руке Катя сжимала микроскопический клатч на цепочке, а подмышкой зажимала картонный факел, напоминающий гигантский рожок мороженного.

– Спорим, что под краской ты уже синеешь, – вместо приветствия пошутила Маша и глубже спряталась в огромным вязанный шарф.

– Спорим, круче меня никого на вечеринке не будет, – парировала Катя, – Только вот куда я клатч дену? Зачем я вообще его взяла, – статуя недовольно посмотрела на сумочку, вытянув ее перед собой на прямой руке, – У тебя в мантии карманов нет?

Вдруг рядом с девушками что-то упал с гулким звуком.

– Что это? – испугалась Катя, отшатнувшись ближе к фонарю.

Катя посмотрела на тротуар и внезапно расхохоталась.

– Кажется, кто-то подумал, что ты живая статуя. Вот и подзаработали. Пойдем быстрее искать вход, пока ты совсем не окаменела от холода, – Маша приобняла подругу за плечи и подтолкнула ее вперед к людям.

– Нам в другую сторону, – ровно ответила Катя, перехвати инициативу и потянув Катю за рукав в направлении нужного им подъезда.

Приближаясь к последнему этажу башни, девочки заметили, что стены лифта, на которые они облокотились спинами, начали немного подрагивать в такт басам раздававшимся сверху. Похоже на то, как прижимаешься к оконному стеклу, пытаясь получше рассмотреть салют, который, как назло, бьет вдалеке сбоку от твоего дома, и лбом ощущаешь вибрацию стекла. Одновременно и захватывает, и пугает.

Наконец, лифт пришел на последний этаж, двери растворились и звук полностью хлынул вовнутрь, басы отступили на второй план, пропустив мелодию вперед. Девушек ослепили блики дискошара и пестрота костюмов гостей.

– Хорошо, что опоздали. Самое правильно время – все уже собрались и разогревать никого не нужно, – довольно промурлыкала Катя. Одним эффектным движением она скинула косуху, расправила складки хитона и, победоносно вскинув факел над головой, в такт музыке направилась в самую толпу. Маша замешкалась у дверей лифта, пытаясь привыкнуть к шуму и свету и понять, куда же положить верхнюю одежду.

– Маша! Ты чего стоишь? Идем! – донесся до нее еле слышный крик Кати, активно машущей ей свободной обнаженной рукой.

Маша подергала себя за воротник пальто и вскинула брови, показав, что не знает, куда это деть.

– Да брось где-нибудь! – продолжала перекрикивать музыку Катя, – Я пойду возьму нам что-нибудь выпить. Встречаемся вон у того балкона, – девушка ткнула факелом направо.

– Хо-ро-шо! – напрягла легкие Маша, но Катя уже уверенно удалялась, так что девушка не была уверена, услышала ли ее подруга.

Маша попыталась обойти комнату по периметру, чтобы найти какой-нибудь шкаф или хотя бы диван с вещами, но ее быстро оттеснили к центру. В пальто и костюме было тяжело и очень жарко. Повсюду с ноги на ногу переминались сокурсники и сокурсницы; кто-то болтал, кто-то в одиночку наблюдал за окружающими. Некоторые скованно двигались, пытаясь одновременно изобразить танец и свое пренебрежительное к нему отношение. Ближе к центру встречались танцевальные энтузиасты (в основном, девушки). Вокруг них образовывалось кольцо из людей, безостановочно отступавших назад в попытках обезопасить себя от рьяно крутящих головами и руками танцовщиц. Маша подобрала полы платья, мысленно проклиная себя за выбор императорского наряда. Того и гляди кто-нибудь наступил бы на юбку. Что она будет делать, если костюм порвется? Через день улетать – вернуть надо завтра.

Катя была права: вокруг нее ходили толпы Харли Квин, вампиров, ведьмочек и прочей нечисти. Большинство парней не заморачивалось, ограничившись джинсами и футболками с каким-нибудь персонажем. Встречались, конечно, и фосфоресцирующие скелеты с Джокерами, но гораздо реже. Маша уже опасалась снимать пальто, боясь показаться нелепой в своем средневековом облачении.

В середине комнаты рядом с импровизированным баром стоял Олег. Он не видел Машу, чему она была страшно рада. Элегантен, как всегда: высокий, тонкий, в идеально сидящих джинсах и светлом пиджаке цвета экрю поверх оливковой футболки. Он был среди тех, кто пренебрег маскарадными условностями и остался собой. Маша еще раз отругала себя на то, что повелась на уговоры Кати. Еще она со злорадством подумала, что Марина, наверняка, осталась недовольна его решением, но найти подтверждения своему предположению не смогла – девушки нигде не было.

– Я же говорила, что мы здесь всех порвем, – довольно произнесла как будто из ниоткуда возникшая Катя с двумя коктейлями подозрительно зеленого цвета, – А почему ты все еще в пальто? Давай быстрее снимай. В том углу дверь в комнату, куда все все скидывают. Быстрее! Все пропустишь! – и Катя уверенной рукой направила Машу в нужном направлении.