Как и ожидалось, конвоиры боя не приняли, начав ворочать к западу и быстро потеряв из вида продолжавшие движение на юг «Амур» и «Сунгари». Спустя полчаса преследования «Урал», так и не выйдя на дистанцию залпа, вернулся на южный курс, попытавшись снова связаться по радио с Хакотдате. На этот раз переговоры прервали уже японцы.

Довернув еще на два румба, «Урал» двинулся к своим собратьям, чьи бурые шлейфы уже едва видели на востоке. В этот момент с «Амура» передали, что восточнее них показался дым неизвестного судна. Оно идет явно сходящимся курсом, но пока остается за горизонтом.

Чтобы не дать этому неизвестному разглядеть наш отряд до наступления темноты, «Амуру» и «Сунгари» было приказано увеличить ход, принять вправо и идти на сближение с флагманом. В результате этого все наши крейсера начали смещаться в юго-западную часть горизонта по отношению к нему.

Когда на закате отряд объединился, сзади слева над горизонтом уже торчали две мачты и верхушки двух труб быстро приближавшегося корабля, шедшего наперерез. А в шести милях западнее упорно маячила изрядно надоевшая за день парочка, явно не желавшая потерять нас в сумерках.

Станция «Урала» все так же трещала помехами, чтобы не позволить японцам согласовывать действия. После короткого обмена семафорами решили попробовать атаковать суда на западных румбах, воспользовавшись их лучшей освещенностью на фоне уже скорого заката, после чего отрываться на юг, а дальше – по обстоятельствам.

Еще до того, как совсем стемнело, все три вспомогательных крейсера резко положили право руля. «Урал» снова дал полный ход, рассчитывая успеть сблизиться с целями на дальность уверенной стрельбы раньше, чем погаснут последние отсветы зари. А там на шумок подтянутся и остальные.

На фоне заката силуэты японцев были хорошо видны, а вот нас они, судя по всему, потеряли из вида, так как совершенно не отреагировали на резкое изменение курса. Даже больше того, всего через пять минут довернули нам навстречу, после чего сближение заметно ускорилось.

Понимая, что тот, кто маячил на востоке, сейчас примерно так же может видеть весь его отряд, но вынужден догонять, Паттон-Фантон-де Веррайон спешил воспользоваться ситуацией и гнал свой пароход-крейсер вперед, изрядно опередив собратьев. Спустя менее получаса «Урал» открыл огонь всем правым бортом по головному, а вскоре по второму судну начал стрелять и «Амур». Но ему было еще далековато, и залпы ложились мимо. «Сунгари» в завязке боя вообще участия принять не успел.

В дальнейшем все свелось к кратковременному сосредоточенному обстрелу головного японца, после первых же залпов выбросившего пар и потерявшего скорость, а потом и загоревшегося. Второй сразу отвернул и успел скрыться в темноте, судя по всему, так и не получив повреждений.

Не меняя курса и скорости, русские быстро проскочили за кормой у подбитого противника, продолжая вгонять в него снаряд за снарядом. Когда он хорошо загорелся, стрельбу задробили. Разворачиваться на новый галс, чтобы постараться гарантированно прикончить его артиллерией или минами, не стали. От мысли атаковать еще и тот пароход, что приближался с востока, тоже отказались, не надеясь быстро найти его в наступившей ночи. К тому же японцы теперь будут настороже, а большие размеры наших вспомогательных крейсеров, при вполне возможном наличии и у противника минного вооружения, делали подобную атаку весьма рискованной.

Сразу после боя удалось связаться с Небогатовым, хотя уцелевший соглядатай пытался активно перебивать наши передачи. Но, несмотря на помехи, доклад с «Урала» на «Николае» приняли уже со второй попытки, о чем уведомили квитанцией. А спустя час с небольшим с него передали приказ: «действовать по плану».

В соответствии с ним Де-Верайону следовало выдвигаться к острову Кинкасан, одному из целой группы островов, ограничивавших залив Сендай с востока. Туда предписывалось прибыть не позже восьми часов утра и сразу задействовать аэростат. С этой позиции, при условии хорошей видимости, воздушная разведка накрывала всю акваторию залива.

После осмотра Сендай следовало продвигаться к северу, ведя осмотр побережья. Навстречу тем временем будут спускаться главные силы отряда с «Днепром», также с рассветом вышедшие к своим объектам на берегу со стороны океана, начиная от бухты Кудзи и дальше к югу, в трех местах одновременно. Таким маневром сразу двести миль тихоокеанского берега северной части Хонсю от Цугару до залива оказывались блокированы нашими морскими силами. Встретиться планировалось еще до исхода первой половины дня где-то в районе бухты Хирота.

Входить в узости запрещалось, даже если там обнаружат соблазнительные цели (имелись сведения об активном минировании прилегающих вод). В случае встречи с серьезной добычей следовало вызвать тяжелые корабли и обеспечить блокаду до их подхода. При корректировке огня с воздуха для главных калибров внутренние якорные стоянки везде были доступны и с безопасных глубин.

Всю ночь прислуга дежурила у орудий. Даже когда взошла луна и видимость улучшилась, позволив крейсерам разойтись на пять миль друг от друга и образовать поисковую цепь, отбоя тревоги не давали. Опасались, что после такого шума нас ищут крупными силами. Однако никого больше не встретили. Над горизонтом на юго-востоке дважды видели сигнальные ракеты, но никакого дальнейшего развития эти сигналы не получили. Постоянно слышали японские станции, однако достаточно далеко.

Когда уже наутро начали заполнять шар, выяснилось, что его оболочка повреждена. Ангар полностью закрыли и включили электрическое освещение, чтобы скорее найти дефект. Океанская зыбь почти не чувствовалось, так что чуть надутую «колбасу» не трепало. Вскоре обнаружили совсем маленькую пробоину от осколка. Удивляло, что дырка оказалась только одна. Видимо, небольшой кусок рваного металла, пробив борт и несколько легких внутренних переборок, после серии рикошетов смог дотянуться до тонкой тканевой шкуры аэростата уже на излете.

Хотя из других новых повреждений на весь крейсер больше полутора сотен метров длиной и водоизмещением почти с броненосец набиралось лишь еще с десяток небольших осколочных пробоин, в итоге один из компонентов его вооруженной силы, от которого напрямую зависела возможность выполнения поставленной задачи, вышел из строя.

Поскольку из-за опасения нарваться на мины разведка вторжением в сам залив запрещалась, теперь, судя по всему, вообще предстояло ограничиться лишь осмотром издали с верхушек мачт. Учитывая, что Сендай заполняло множество скалистых островов и островков, густо заросших сосняком, толку от такого осмотра было чуть.

Изначальный план пришлось корректировать. Чтобы накрыть разом весь намеченный изрезанный участок берега, но и не терять возможность взаимной поддержки, все так же цепью, растянутой на два десятка миль, на заре и вышли к побережью. При этом у Кинкасана оказался самый крайний с юга «Урал». А с правофлангового «Сунгари» видели совсем недалеко на северо-западе скалы мыса Утатсу.

Рассвет был необычным, огненно-медным и душным. Несмотря на спешку с ремонтом, шар все еще не был готов к подъему. А без него из-за плотной дымки разглядеть с клотиков мачт ничего не удалось даже под восточным берегом острова. А что находится за хребтами возвышенностей с другой его стороны вообще оставалось загадкой. Хотя видимость там и была гораздо лучше. Обширная акватория залива Ишиномаки и рейды у островов Тасиро и Аджи в северном и северо-восточном углу Сендай тоже не просматривались.

Чтобы взглянуть на них хотя бы издали, из-за угла, «Урал» положил лево руля и, дав полный ход, начал огибать Кинкасан с юга. Но планы снова пришлось менять. Откуда-то с кормовых румбов докатились звуки частой стрельбы. Выяснить причину перестрелки по радио не удалось, поскольку наше появление японцы приветствовали сильным фоном помех. Еще только встав на южный курс, резко положили лево руля и развернулись на обратный. Тут же перекинули рукоятки машинного телеграфа на «самый полный вперед».