Меня одолевало беспокойство — я не могла понять, почему он так резко отдалился.
Может быть опасается помешать моему воссоединению с семьёй? Или же переживает из-за своего предстоящего развода, из-за всего, что наговорила Инга, и просто стремится побыть один? А что, если ему наскучило возиться со мной? Ну в самом деле! Ему и так тяжело, а тут ещё я со своими мамскими кудахтаньями, траблами с мужем и прочей ерундой… Возобновится ли наше общение? И что мне делать сейчас? Оставить всё как есть и просто положиться на его решение? А, что если ему дружеская поддержка нужна и он просто стесняется меня беспокоить, не хочет навязываться?
В День рождения Кирюши Игорь позвонил мне сам:
— Привет, Олесь! Поздравляю с именинами сына! Я тут взял на себя смелость и торт ему заказал… Скоро доставить должны. Ты не возражаешь?
— Медовик? — улыбаюсь, слыша его голос. Так радостно на душе — словами не передать.
— Неее, бисквитный. Блииин, надеюсь у Кирилла аллергии на клубнику нет? Я чёт затупил спросить…
— Не, не переживай, — успокаиваю я, — Он у меня вообще не аллергик.
— Уф! Успокоила. Просто я не очень профи по детям… И, это… там подарок ещё небольшой будет. Только не отказывайся — это же не для тебя, хочу пацану приятное сделать. — Игорь замолкает. Чувствую, что хочет что-то сказать, подбирает слова.
— Лесь, — наконец произносит он, — Ты не против сходить со мной завтра в одно уютное местечко?
— Без проблем, — не понимаю, почему он так взволнован. Может быть случилось чего, за то время, пока мы не виделись? — Называй место и время. С радостью с тобой встречусь! Только чур — каждый сам за себя платит.
— Ммм… ну на этот счёт обещаю подумать, — слышу его улыбку по голосу, — Давай тогда я за тобой заеду в семь вечера. Тебе удобно будет?
— Да, конечно. Спасибо за поздравление, Игорь. До завтра!
— До завтра, Лесь. И хорошо вам сегодня отпраздновать! — говорит он и отключается.
Смотрю ещё минуту на мобильник, наслаждаясь ощущением тепла и света. Как же я рада, что у нас опять всё по-старому! Только сейчас понимаю, насколько же мне его не хватало.
Звонок в дверь вторгается в мои радужные мысли.
— Лееессь! — кричит из коридора мама, — Тут нам торт привезли и…
— Мафыыынааа!!! — слышу восторженный вопль сына.
Выскакиваю в прихожую. На пороге мама, с кондитерской коробкой в руках. Незнакомый мужчина затаскивает в двери большой, упакованный в подарочную пленку, радиоуправляемый автомобиль — на таких в «Галерее» родители малышей катают.
— Олеся Александровна, — басит он, — Это Вам от Игоря Сергеевича.
Ставит объёмный кулёк на пол.
— Ух ты, Лесь, это ж Феррари, — смеётся подошедший дядя Паша, — И кто ж тебе, дочка, такую бибику подарил?
— Это не мне… — теряюсь от смущения, тараторю, — Дядь Паш, хватит дразниться! Это Кирюше подарок от Игоря.
— От Игоря? — улыбается отчим, — Хорошее имя. А когда ты нас со своим парнем познакомишь?
— Пап, какой парень?! Я замужем! И Игорь — он не мой мужчина! Он — мой лучший и единственный друг! — взвиваюсь я.
— Гаааль, слышала? Леся меня отцом назвала! Дождался-таки радости на старости лет! — отчим смеётся и обнимает маму. А потом, видя моё смятение, добавляет, — Лесь, ты не сердись на меня. Мне и правда очень приятно, что ты так оговорилась. Я же тебя, как дочку родную люблю, ты же знаешь. У меня, кроме тебя, Кирюши и Гали и нет никого. Вы — мои самые родные и любимые. Но я на место Саши не претендую. Его тебе никто не заменит. И я благодарен ему, за то, что вот ты у меня есть — пусть не кровная, но такая родная доченька.
— Мафыыына!!! — пищит Кирюша и нарезает круги вокруг игрушки.
— Я это, пойду тогда, да? — подаёт голос басовитый дядька.
— Дурдом. — вздыхаю я, сую в руки мужчины чаевые и извиняюсь за наш балаган.
— Да у вас ещё спокойно. Вот мои трое — это что-то! — благодушно басит мужик и удаляется восвояси.
— Дядь Паш, я тебя тоже очень люблю! Ты мне как папа, правда! Вы с мамочкой мои самые-самые! — говорю я, обнимая маму и отчима. Чувствую, как на глаза накатывают слёзы. Ничего не могу поделать с этой эмоциональностью. Ну и ладно! Какая есть. — Но только не надо так про Игоря… между нами нет ничего, кроме дружбы. И по-другому и быть не может!
— Нам многое кажется невероятным, пока не становится сбывшимся… Но… если ты говоришь, что друг, значит — друг. — дядя Паша успокаивающе гладит меня по спине, — Ну хватит, чего расстроилась-то? Праздник же, как-никак.
— Хочу ехать на мафыне. — подаёт голос мой, притихший было, сын.
Мы смеемся, а потом дядя Паша распаковывает Кирюшино первое авто и заявляет, что они идут кататься на детскую площадку. Мама решает присоединиться к ним.
Провожаю эту дружную троицу, отправляю торт в холодильник и начинаю рубить салаты. Сейчас вернутся, покушаем торт и повезём Кира в цирк — он там, до этого, ни разу не был, но вот тут наслушался от деда чудесатых историй и стал проситься. Вот мы и исполняем прихоть именинника.
Сидим и кушаем нежную сладость, когда раздается звонок в дверь. Гостей мы не ожидаем. Иду проверить кто там, смотрю в глазок и сердце ухает вниз — Глеб. Явился не запылился. Понимаю, что проигнорировать его приход не удастся — он просто так не отступит.
— Глеб, спасибо, что наконец вспомнил о сыне, но ты не вовремя. Мы сейчас уходим. — шепчу ему, открывая дверь.
Он смотрит на меня таким взглядом, что мне хочется превратится в маленькую улиточку, забраться в скорлупу — спрятаться, не видеть, ни слышать.
— Олеся, я имею право поздравить сына, — говорит он.
— Пааапочка! — Из кухни выбегает Кирюша, верещит восторженно, радостно кидается к мужу, утыкается носом в его колени. Потом задирает мордашку и доверительно сообщает, — Пааап, смотри какую мне мыфыну подарили!
Глеб, улыбаясь гладит его по голове. В его поведении нет ни капли агрессии, но мне вдруг становится очень страшно. Хочу вырвать сына из его лап, унести подальше, спрятать…
— А кто подарил тебе эту машинку подарил? Дедушка?
— Нет! Игорь. Деда сказал, что это мамин… — Кирилл останавливается на секунду, подбирая слова, — Палень.
— Парень? Ну это хорошо. Мама у нас — молодец просто! — голос Глеба сочится ядом, но сын не замечает подвоха. Он рад видеть отца, он соскучился и не понимает, почему папа теперь не с нами.
— Это тебе, — говорит Глеб и вручает сыну коробку с игрушечной железной дорогой, — С твоим новым авто это не сравнится, конечно, но главное же не подарок, а внимание, да?
Сын абсолютно не понимающий сарказма, с радостью соглашается. Ему не важно, что говорит отец — главное он здесь, рядом.
— Кирюш, иди поиграй. Посмотри, что папа подарил, а баба тебе с этим поможет. — дядя Паша подходит ко мне и встаёт рядом.
Когда сын и мама уходят в детскую, он приближается к Глебу, хватает его за грудки и произносит тихим, звенящим сталью голосом:
— Ну-ка пошёл отсюда, гавнюк! Сейчас между нами внук стоит, иначе бы я тебя давно с лестницы спустил. Но не думай, что сможешь спрятаться за ребёнком! Ещё раз приблизишься к моей дочке и, клянусь, за последствия я не отвечаю.
Глеб кивает, но смотрит лишь на меня:
— Лесь, наверное я правда пойду. Сына позови.
Дядя Паша выпускает футболку Глеба, и с брезгливостью отирает руки.
Зову Кирюшу, говорю, что папа уже уходит. Сын расстроен, прижимается к отцу, в глазах мелькает обида и слёзы.
— Ну-ну, герой, не расстраивайся! — Глеб наклоняется и целует Кира в носик.
— Мне и правда бежать нужно. Ещё раз с праздником, именинник! Люблю тебя! Давай, дуй скорее к бабушке, помоги запустить поезд.
Сын соглашается, улыбается счастливой улыбкой и уносится в детскую.
— Лесь, тебя я тоже очень люблю! Можешь мне не верить, но это правда. И вот доказательство моих чувств. — полностью игнорируя присутствие дяди Паши, говорит Глеб и протягивает мне большой белый конверт, — Посмотри, если будет желание, а потом передай это своему адвокату. Я скоро уезжаю. Получил предложение поработать в Европе. Но, знай: если бы ты вдруг решила меня простить, дала бы мне всего лишь один шанс всё исправить, то я с радостью поехал бы туда вместе с тобой и Киром.
