Ничего не могу с собой поделать, с ужасом пристально вглядываясь в лицо Давида. Челюсти брюнета плотно сжаты, глаза горят не хорошим огнём. Мне безумно страшно.

 Вдруг он сейчас опозорит меня?! 

— Я думаю это ни к чему, – резко чеканит Садулаев, заставляя меня затаить дыхание. — Я нисколько не сомневаюсь в Мирьям. Думаю, пора покончить с варварскими традициями не имеющими никакого отношения к современному обществу, – желваки на скулах Давида в полной мере показывают его отношение к предложению моего отца. - Свадьба будет в европейском стиле. 

Словно дуэлянты, отец и Давида скрещивают взгляды-шпаги и, к моему удивлению, отец сдаётся первым. 

- Как хочешь, Давид. Твоя свадьба - твоя воля, – едко усмехается. – Вижу, девчонка моя тебе по душе пришлась.

глава 14

Мирьям 

С удивлением понимаю, что мне искренне интересно, что же на это скажет Давид.

- Разве такая девушка, как Мирьям, может вызывать какие-то чувства, помимо восхищения?

Внутри начинает зарождаться что-то странное - теплое, приятное... Казалось, по вечно открытым ранам деликатно прошлись лечебным бальзамом, смягчая, успокаивая, заглаживая все неровности и рваные края, ранее грубо нанесенные безразличием и грубостью со стороны близких. Больше не вижу смысла в том, чтобы прятаться и смело толкаю дверь.

Стоит переступить порог, как мне в грудь летит упрек, так похожий на острозаточенную стрелу, кончик которой пропитан ядом гадюки.

- Мирьям, опять спишь до поздна, – тут же цепляетчя ко мне отец, словно дворовый цепной пес при виде кошки, – еще бы к вечеру спустилась!

- И тебе доброе утро, папа, – совершенно не дрогнув в лице, обращаюсь к отцу. Затем поворачиваюсь к жениху и негромко приветствую: – Здравствуй, Давид.

При виде меня Садулаев сразу же поднимается с объёмного кресла, стоящего возле камина. Мужчина за считанные мгновения оказывается рядом, с невообразимой нежностью берет мою руку в свою ладонь, а затем опаляет чувствительную тонкую кожу поцелуем. Губы твердые, но поразительно нежные.

- Мирьям.

Он просто называет по имени, а у меня ощущение, что невидимой глазу лаской приветствует. 

Тону в черных глазах, у зрачка которых отчетливо видны янтарные искры. И почему я никогда раньше их не замечала? Неохотно признаю - красиво. Смотрю на него снизу вверх, почти не отдавая отчета тому, как пристально разглядываю мужественные черты лица Давида Садулаева.

- Куда собрались в такую рань? - выводит меня из ступора недовольный голос отца.

Рань?! Ехидно приподнимаю бровь, намекая на нелогичность мыслей. Интересно, кто только что говорил о том, что я сплю до поздна?!

- Хочу отвезти Мирьям в Парадайз, показать, как работает отель, – ровный голос Давид, несмотря на вежливые ноты, тверже арматуры. – Хочу, чтобы моя будущая жена была в курсе дел.

Отец отрывает взгляд от бумаг и смотрит на Давида так, словно он вдруг сказал, что хочет стать дрессировщиком диких львов.

- Пора выдвигаться, - игнорируя красноречивые взгляды отца, продолжает жених, нарочито внимательно бросая взгляд на каминные часы. – Как раз скоро смена персонала, и мы успеваем.

Отец что-то неразборчиво фыркает, наблюдая, как мы идем к выходу.

Горячая ладонь Давида почти прожигает через мой пиджак легкую ткань на спине. 

Перед тем, как закрыть дверь в кабинет, я слышу брюзжание отца про брюки и что-то про то, что его бизнес под угрозой. 

Почти испытываю восторг от того, что именно сегодня решила одеть брючный костюм. Просто идеально!

Как только дверь за мной захлопывается, моего слуха касается хриплый смешок Давида. 

- Тебе кто-нибудь говорил, что ты самое настоящее маленькое исчадье ада? - в его голосе слышится ничем не прикрытое восхищение и даже какая-то гордость. 

Он с удовольствием разглядывает мой наряд, скользя темными глазами по приталенному пиджачку и ногам стройность и изящество которых подчеркивают брюки.

- Да, – скромно опускаю глаза, прежде чем добавить, - постоянно.

Не выдержав затянувшейся паузы, смотрю сквозь ресницы на жениха, с трудом сдерживая улыбку. Это самый лучший комплимент, который я слышала за последнее время.

- Черт, да обгони ты его уже! – с силой сжимаю ремешок сумочки, выражаясь словами, что совсем не украшают леди, наблюдая за тем, как Садулаев уверенно ведет авто. – Давид! – голос мой звучит требовательно и резко.

Аристократический, гордый , словно выточенный из скалы, профиль мужчины ни на секунду не дрогнул от моей брани. 

У меня даже возникло стойкое ощущение, что я разговариваю со стеной. 

Упрямый осел!

- Мирьям, еще одно слово и я остановлюсь у обочины и… - будто прочитав мои мысли, откликается наконец Садулаев.

- Ну, ты что, не видишь?! - подаюсь вперед в обличающем жесте показывая пальцем на автомобиль, что мельтешил то за нами, то сбоку от нас. – Он провоцирует, хочет показать, что круче!

Давид со спокойствием сфинкса бросает на меня изучающий взгляд ониксовых глаз.

- Нам до этого какое дело? Еще пару минут и мы у отеля.

Буквально взвиваюсь на месте, откидывая на плечо густую массу темных волос.

- Да у тебя тачка круче в сто раз! – округляю глаза и для уверености киваю. - Нет, в тысячу! – не могу успокоится понимая, что Давид совсем не хочет утереть нос этому негодяю, что на протяжении десяти минут выводит меня из себя.

Разочарованно стону, когда мужчина не меняет скорости. Черт, мне бы за руль такой тачки... Я бы показала тому уроду, где раки зимуют! Злобно кошусь на синий "Аурус Сенат".

Выражение лица Давида  непреклонно. Он не намерен показывать и доказывать кому-то, кто «хозяин дорог».

 Ну, и ладно! 

Ну, и пожалуйста!

 Отворачиваюсь к окну, надувая обиженно губы.

Бесчувственный осел делает музыку громче и продолжает чертово движение в пределах семидесяти километров в час.

Как только мы останавливаемся у здания отеля, Давид выходит из автомобиля и обходит его вокруг. С ехидством думаю о том, что сейчас скажу ему, что никуда не пойду и заставлю везти себя назад, а если откажется, то возьму такси.

 Подбородок в привычном жесте «взлетает» вверх. Когда мужчина отворяет дверь, я почти дрожу от напряжения. Почему-то с Давидом мне сложнее показывать характер, чем с обычными ухажерами из того же универа.

"Потому что они мальчишки, - шепчет внутренний голос, - а Давид…"

- Вашу ручку, моя кровожадная леди, – совершенно серьезный, но с нотками снисходительности, бархатистый баритон заставляет подняться со своего места, словно под гипнозом.

Моя небольшая кисть тонет в широкой горячей ладони Садулаева.

 Ладно… Но если мне что-то не понравится, я точно сразу же уеду! Забыв о своей только что данной клятве, восхищенно лепечу, глядя на здание:

- Боже, Давид, это самый красивый отель в мире!

Мирьям 

 - Давид Мансурович, мы разрабатываем концепцию для «Парадайз». Думаю, вам понравится, – щебечет длинноногая молодая женщина, заискивающе вглядываясь в лицо Садулаева. 

В сердце раскаленной стрелой вонзается раздражение, заставляя с силой впиться ногтями в ладонь.

 Дрянь какая! 

А юбку-то нацепила короче некуда. С раздражением закатываю глаза, когда блондинка раз за разом поправляет свои искусственные, осветленные до бела пряди волос.

 Справедливости ради должна заметить, что тоже, скорее всего, надела бы такую юбку, будь Давид моим начальником. 

— Солнце, море и полный релакс! – воодушевлённо «рисуется» менеджер перед Садулаевым, хлопая густо накрашенными ресницами. 

Блондинка бесит меня все больше и больше, поэтому я отворачиваюсь к окну. 

Отель расположен в очень удачном месте - на первой береговой линии. Моему взгляду предстаёт чудесный вид на чистейший золотистый песок частного пляжа и бескрайнее море. 

– Давид Мансурович, большинство людей именно так представляют отдых у моря. Тем не менее, у каждого свое видение того, как должен проходить такой отпуск, а также свои требования к размещению, развлечениям, питанию, – женщина переводит дыхание, прежде чем продолжить. – И если кому-то достаточно шезлонга под пальмой или недорогого номера в частном отельчике, то для других уровень объекта размещения, номерной фонд и сервис играют решающую роль.