– Я уже сделал, дядя, я заточил тебя в золотую клетку, и этого вполне достаточно.

– Кретин! Я держал в заложниках твоего сына, я угрожал убить его. Если бы не элементалы, я убил бы Дейру! Ну же, Кай, отомсти мне! Докажи, что ты можешь это делать! – Тормано пододвинул пистолет к Каю.

– Кому я должен это доказывать? – Кай покачал головой.– Тебе? Нет, дядя, ничего я тебе доказывать не собираюсь. Тем более сейчас. У тебя впереди много дней, много лет. В течение всего времени ты подумаешь, способен ли я унаследовать те качества, которые, по твоему мнению, необходимы лидеру. И еще. Я не собираюсь подражать никому, ни тебе, ни Виктору, потому что я – это я, Кай Аллард-Ляо. И мне этого вполне достаточно.

Одетый в черный с золотыми полосами костюм, Питер Штайнер-Дэвион сидел на корточках и смотрел, как Оми Курита разливает по чашкам чай. Сидеть ему было страшно неудобно, колени болели, но он терпеливо страдал и даже пытался улыбнуться. После бритья и принятого душа ему казалось, что за много дней он впервые чувствовал себя нормальным человеком. Возвращаясь на Солярис с Каем, они обо многом говорили, и эти беседы помогли Питеру если не полностью решить все мучившие его вопросы, то хотя бы как-то внутренне успокоиться, привести в порядок некоторые мысли. Теперь Питер начинал понемногу разбираться в себе.

Как только корабль приземлился на Солярисе, Питер послал Оми записку, в которой просил ее о встрече в доме Кая. Ларри Акафф принес ответ, и меньше чем через час Питер оказался в уютной комнатке, где Оми уже ждала его.

– Благодарю вас, что вы согласились встретиться со мной, леди Оми.

– Мне очень приятно встретиться с вами, герцог Питер. Я рада вашему возвращению в Федеративное Содружество.– Улыбаясь, она смотрела на Питера своими прекрасными голубыми глазами, и Питер видел, что Оми обо всем знает.– Ваш брат был бы весьма опечален, если бы с вами что-нибудь случилось.

Опустив голову, Питер смотрел вниз, на лакированный стол, крышка которого была великолепно инкрустирована фигурой дракона с бриллиантами вместо глаз.

– Я чуть не стал причиной гибели миллионов людей,– сказал Питер.– Если бы я взял оружие и попытался застрелить кого-нибудь, меня судили бы за попытку убийства. Я же угрожал миллионам, и только благодаря таким людям, как Кай и вы, я не совершил преступления.

Оми ответила, и хотя лицо ее оставалось бесстрастным и безразличным, ее голос выдавал волнение и тревогу.

– Наилучшим исходом в таких случаях может быть осознание человеком своей неправоты. После этого следует раскаяние и исправление.

– Да,– вздохнул Питер,– я согласен с вами. Но не знаю, как будут смотреть на меня после всего того, что я наделал.

– Ваше отчаяние ведет вас к заблуждению. Я приведу пример, который поможет вам. У нас в Синдикате Драконов умышленным убийством считается такое действие, когда преступник задумал кого-то убить, но его замысел остался невыполненным.– Оми чуть повернула свою чашку и отпила маленький глоток.– Ваш случай не подпадает под намеренное убийство, вы никого не собирались убивать и не убили, вы никому не причинили никакого вреда, за что же вас наказывать? Уж если вас в чем обвинять, так это в халатности или в самом крайнем случае в попытке пренебречь чужой жизнью.

Питер вспомнил, что почти такие же обвинения грозили ему и его отряду за события в Беллериве, и покраснел.

– Меня мучает сознание собственной вины.– Питер тоже отпил из чашки.– Леди Оми, вы оказали мне такую услугу, отблагодарить вас за которую я вряд ли когда-нибудь смогу. Ведь вы одолжили Каю свой корабль.

Оми с искренним удивлением посмотрела на Питера:

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, герцог Питер. Мой корабль «Тайдзай» никуда не исчезал, он находился и находится здесь.

Питер пристально вгляделся в непроницаемую улыбку Оми и вспомнил, что говорил ему Кай. «Значит, Кейт уничтожил всю информацию, касающуюся передвижений „Тайдзая“, из планетарных компьютеров,– подумал он,– и они собираются скрыть все от моего брата».

– Я у вас в неоплатном долгу, Оми.

Она безмятежно посмотрела на Питера:

– Ваш брат не шпионит за вами, ему неинтересно знать о всех ваших поступках. Он должен быть осведомлен только о самых значительных событиях. Ваши действия, не отягощенные какими-либо последствиями, вряд ли взволнуют его.

– И вы это говорите мне? – Питер посмотрел на Оми и смутился.– Мой брат небезразличен для вас и Кая, вы заботитесь о нем больше, чем я, и тем не менее вы не собираетесь ему ничего говорить о моем поступке?

– Я не знаю, как поступит Кай,– спокойно ответила Оми,– но я взвешиваю все последствия. Если я обо всем расскажу Виктору, я причиню ему боль, и не исключено, что он начнет войну, которой мы едва избежали.– Оми посмотрела в глаза Питера и опустила голову.– Боль от сознания того, что мы что-то скрываем от вашего брата, значительно меньше.– Она помолчала.– Он может начать войну, он поведет за собой войска, будет участвовать в битвах и, возможно, погибнет. Разве это то, чего мне хотелось бы?

Питер покачал головой:

– Откуда в вас столько сил и мудрости, Оми? Она приложила руку к груди:

– Отсюда, из сердца. И вы тоже будете черпать свои силы и ум оттуда же, но только когда успокоитесь, когда обретете мир и покой в своей душе.

– Вы говорите точно так же, как Кай,– произнес Питер.– Я понимаю, что доставил вам множество неприятностей, но тем не менее хочу вас просить оказать мне две любезности.

– Я буду счастлива помочь вам, герцог Питер, если смогу.

– Когда вы улетите, остановитесь на подзарядку в мире, который называется Зания. Там находится монастырь для воинов. Дом Святого Маринуса.

– Я знаю это место, Морган Келл провел там целых двенадцать лет.

– Да. Туда приходят воины, у которых неспокойно на душе. Я очень долго считал, что я, Питер Штайнер-Дэвион, никогда не смогу унаследовать то, что нам с Виктором оставили наши родители. Столь же долго я завидовал Виктору, полагая, что он причина всех моих несчастий. Вы знаете, Оми,– Питер посмотрел на нее и увидел, что она очень внимательно слушает и смотрит на него,– впервые в жизни я говорю об этом так спокойно.– Питер улыбнулся легко и открыто.– Я думаю, что там мне помогут и найти себя, и стать самим собой.