Солярис-Сити, Солярис-7, Маршрут Тамаринд. Федеративное Содружество 23 апреля 3056 г.

Когда Нэнси Ли ввела в комнату Питера Штайнера-Дэвиона, физиономия Тормано Ляо излучала свою обычную улыбку. Питер еще, по-видимому, находился в состоянии шока, он плохо понимал происходящее и не заметил ни улыбок Тормано и Нэнси, ни протянутой ему руки.

«Тем лучше,– думал Тормано,– тем легче будет с ним разговаривать».

– Простите меня, герцог Питер, что я настоял на столь ранней встрече после трагической гибели команданта Кокса. Как бы я хотел, чтобы наша встреча проходила в более радостной обстановке.

Безжизненное рукопожатие Питера говорило о сильном переживании, но он старался держаться.

– Ничего страшного, Тормано, будем заниматься делами.

– Присядьте, пожалуйста, Нэнси. Не хотите ли чаю? – спросил Тормано у Питера.

– Чаю? Да, наверное,– кивнул Питер. Тормано подождал, пока Нэнси не вышла из комнаты, и снова обратился к Питеру:

– Простите меня, мой лорд, но я чувствую, что вас что-то сильно беспокоит. Может быть, не следует говорить об этом, но мне кажется, что ваш брат нарочно оставляет вас здесь, на Солярисе, в довольно опасном месте, в то время как ваша сестра уже удалилась на Таркад.

– Вы умеете читать чужие мысли, Тормано? – Глаза Питера показали, что он начинает возвращаться в свое обычное состояние.

– Ну конечно же нет.– Тормано засмеялся.– Если бы я обладал таким прекрасным даром, мы бы с вами сейчас здесь не беседовали.– Тормано наклонился вперед, поставил локти на колени и по своему обыкновению сложил ладони палец к пальцу. Его голос из официального вдруг стал дружелюбным и задушевным.

– Просто я однажды переживал подобную ситуацию сам. Это было лет тридцать назад, тогда мой отец отослал меня на планету, которая стояла на победном пути вашего отца. Я помню, как меня мучила одна и та же мысль – почему, зачем мой отец, от плоти и крови которого я родился, так страстно желает моей смерти? Поверьте мне, это ужасная мысль.

– Можете не объяснять.– Питер опустил голову, рассматривая свои руки.

– Человеком всегда руководит цель, зная цель и мотивы поведения, можно многое понять,– продолжал Тормано, и зловещая довольная улыбка заиграла на его хитром лице.– И когда я понял главное, когда все встало на свои места, до меня дошло истинное значение событий. Мои глаза раскрылись.

Питер внимательно посмотрел на Тормано:

– Ну, и к какому же выводу вы тогда пришли? Зачем ваш отец так поступил с вами?

– Он сделал это из ревности.

– Все-таки вы умеете читать чужие мысли,– задумчиво проговорил Питер.– Во всяком случае, мысли моего брата вы читаете неплохо.– Он откинулся на спинку кресла и попытался улыбнуться.– А что заставляет вас думать, что моим братом руководит ревность?

– Разве это не очевидно? – Тормано изобразил наивное удивление. «Умный мальчик,– подумал Тормано,– ты хочешь, чтобы я похвалил тебя? Я и не подозревал, что ты такой беззащитный и тщеславный».– Дело в том, что вы слишком скромны и не искушены в интригах, поэтому не видите тех причин, по которым ваш брат может вам завидовать. Ну, во-первых, приходило ли вам в голову то обстоятельство, что вы имеете больше прав быть наследником Хэнса Дэвиона, чем Виктор? Тот даже внешне не походит на Дэвионов, какой-то бледный, я бы даже сказал, блеклый. Совсем другое дело – Катрин, она истинный представитель Дэвионов, и от этого Виктор еще больше проигрывает. Вы же как две капли воды похожи на своего отца и цветом волос, и цветом лица. У вас даже фигура такая же, как у него. Мне иногда даже кажется, что, слушая вас, я слышу его голос. Вы копия своего отца, а я очень хорошо помню не только его самого, но и отношение людей к нему. Не многие правители отваживались тогда вступать в спор с Солнечной Федерацией.

Тормано многозначительно замолчал. Вошла Нэнси, держа поднос с двумя чашками чая. Тормано с удовлетворением отметил, что Питер не сводит глаз с девушки, следит за каждым ее движением. «Уязвленная гордость,– размышлял он,– прекрасный помощник в моих делах с этим юнцом. А если он еще и отвлекается, то это совсем прекрасно». Уходя, Нэнси как бы случайно провела рукой по плечу Питера. «Великолепно,– восхитился Тормано,– эта девушка далеко пойдет, вот уж кто умеет читать мысли, особенно мои».

– Конечно, физическое сходство – не самое главное, что может доставить неудовольствие вашему брату.– Тормано продолжал свою неторопливую вкрадчивую речь.– Я вижу, что это его и не особенно беспокоит. Во всяком случае, мне думается, он достаточно умен, чтобы смириться с тем, чего он исправить не в состоянии.

– У Виктора нет и половины того ума, который ему нужен.

– Вам виднее,– скромно заметил Тормано.– Вы, разумеется, знаете его лучше, чем я, ваше высочество. Но, уверяю вас, что лидером вас делает не внешнее сходство с отцом. Я наслышан о вашем поведении в таверне на Лионе, кстати, туда вас также послал брат. И не скромничайте, вы с успехом выдержали испытание. Остаться один на один с враждебно настроенной толпой, укротить ее, управлять ею – это, поверьте мне, редкий, очень редкий дар.

– Виктор не умеет управлять ситуацией, он принимает ее такой, какая она есть. Вместо того чтобы вершить события, он тащится за ними.

– Да, это так,– сочувственно согласился Тормано.– Вы другой человек" лидер, который вдохновляет. Только ваше присутствие на Лионе остановило народ от открытого неповиновения Виктору. Вы практически спасли Виктора. Если бы не вы, население примкнуло бы к герцогу Риану Штайнеру. Вы предотвратили попытку убийства и уличили милицию Свободного Ская в попытках уничтожить вас. Да, в смелости и решительности вам не откажешь.

– И теперь я сослан на Солярис, где убийцы находятся не только рядом, они были готовы подсунуть бомбу в гостиницу, в номер моей сестры.– В глазах Питера мелькнул страх.– Если он так хочет моей смерти, пусть уж лучше застрелит меня.

– Думаю, у него уже мелькала эта мысль, но пока вы ему нужны. Пока,– уточнил Тормано.– Но, будучи его соперником, вы ему мешаете. Вот он и отправляет вас сюда, тем самым предотвращая главное. Здесь вы не затмите его своими победами. Всем известно, что, если бы Виктор не участвовал в битве с кланами, ваши родители никогда не сделали бы его наследником трона.