Кто-то скажет, что это аморально, но мне ничего не стоит удружить своему клиенту.

Вот попросит меня о чём-то Рю, я это сделаю, в рамках, конечно, но не брошу Куросаву.

Я тут незначительно зацепился за одно некое его высказывание.

— Мне правда можно к твоему двоюродному брату? — заметьте, я не собираюсь идти против закона.

Рю в отличие от каменной мины выдал что-то попроще. Да, проще для него это тогда, когда на лице появляется одна одинокая морщинка. Неужели ради брата он готов на радикальные меры?

— Иди, — легко отмахивается и добавляет: — Побесите друг друга. Я в твои игры не играю.

На мне проявилась ехидная улыбка, едкая, на что Рю безучастно отвернулся и продолжил быстро набирать так называемый текст.

— А что ты печатаешь?

— Не твоё дело. Что я тебе сказал? Иди, не мешай мне.

Да ему не помешает даже огнестрельная канонада.

Это и есть рамки. Поглядим-поглядим, когда я выполню его следующее желание. Это может играть малую роль в моей миссии: выполнять простые вещи, которые неосознанно совершает каждый человек. Я не в той касте, чтобы принимать это за бытовые излишки.

— В таком случае, пойду. Не скучай по мне, мне будет больно, если будешь так же скучать.

В ответ мне прилетело безразличное звонкое и скорое нажимание по клавиатуре. И не жалко ведь меня, мои чувства!

Фотографии я не найду у Куросавы, я это понял, придя в его комнату. Он из тех людей, кому просто-напросто не необходимы воспоминания, они не сентиментальны и черствы, думают только о работе и о своих благах. О них мало что известно родным, друзьям, однако у Проводников есть преимущество: Проводники наблюдают со стороны и подмечают всё до мелочей, приводящих к описанию клиента и не только. Данное явление очень помогает при самовыпиле.

Акира-Акира-Акира! Где тот самый Акира, захвативший моё сознание и душу? Где ты, мальчик мой?

Заметим, на секундочку, что встречаться пока с бабушкой нет в моих планах. Когда мне не хватит информации о Рю, я пойду к ней, очарую и расспрошу её, ведь я друг её любимого внучонка, она непременно поделится со мной некоторыми частями его жизни, хоть малыми, я не настаиваю. Есть шанс, что у неё находятся фото, от которых сейчас зависит моя миссия. Старики любят хранить вещи, связанные с молодостью, и необязательно их молодостью.

— Оу, Акира-чан.

Этот малец подглядывал из другого угла рядом с комнатой, из которой я недавно вышел. Точнее, меня прогнали, жестоко и бессердечно. Запомни, Куросава, я не забуду твоей холодности, но прощаю по доброте душевной.

— Здравствуйте, сэнсэй Алистер, — Акира чуток наклонил голову.

Вау, какой хороший мальчик!

С братом они — небо и земля.

— Здравствуй-здравствуй, Акира-чан, — я многозначительно перевожу взгляд на дверь, намекая на то, в чём, я бы предпочёл, мне должен признаться Акира. Я же взрослый. — Какими судьбами?

Он смутился, а значит, я прав во всех отношениях.

Тот взглянул ещё раз вперёд, огибая мою высокую и худую фигуру, и выдохнул. Как же я обожаю детей. Они не умеют хранить секреты. Краснеют и сдаются.

— Ты же не меня поджидал, правильно? — он скрепил ручки замком.

— Да, — он с вызовом поднял на меня глаза — рыжий хвостик его дёрнулся.

— Куросава ещё долго не выйдет. Могу ли я составить тебе компанию?

— Можете. А Рю-сан не разозлится?

— Нисколько. Он сам предложил нам пообщаться. Повезло тебе с братом, он особенный. Пока рано преувеличивать…

— Да! Он особенный! — смутился. — Извините, я без разрешения…

— Ничего страшного. Я рад, что встретил того, кто разделяет моё мнение.

— Пойдёмте, я не хочу ему мешать, когда он работает, — Акира добровольно позволяет мне зайти в его комнату.

Господи… Куда я попал?

Вокруг меня, вокруг всего помещения, что бы там ни стояло, везде висели фотографии. И не простые, а с изображением Куросавы. Интригующий поворот, не правда ли? Настоящий «там-там-там!»

В голову молниеносно полезли воспоминания. Рю там такой маленький, добрый, остроумный в, казалось бы, неосознанном для него возрасте. Он был застигнут врасплох автором данного фото, оно было смазано и некачественно, картинка проявилась не очень хорошо. А на другой я увидел…

— Убери эту чёртову камеру!

— А-а, наших бьют!

Из ванной выбежал пятилетний Акира со старой камерой в руках, однако тому, кому не повезло «засветиться» на снимке, не удалось ринуться за обидчиком.

Вот и отлично, а то я мог в точности разглядеть все Куросавины прелести. В ванную Акира, похоже, проник легко и добыл фотку своего братика. А Рю тем временем краснел от злости, когда вытирался полотенцем, наконец закрывшись от посторонних глаз. Ребята, да вы полегче, меня запросто могут осудить в вашем мире, и моя совесть не будет так уж чиста.

Я скосил взор незначительно влево, где история продолжилась.

— Ты всё равно не скоро приедешь к бабушке, пусть поиграется, — мама погладила его по плечу, утешая.

— Но это не повод лезть ко мне в ванную, — не отступал Рю.

— Что за шум, а драки нет? — на сцене появился глава семейства.

— Вот именно, драки почему-то и нет, — возмущённо.

— Тогда подай ему пример, Рю. На тебе, как на старшем, лежит ответственность за всё, что вытворяет твой брат. Так что я к нему даже не пойду, и не проси. Вы же родные, это твоя кровинушка, будь терпеливее.

— Да, отец.

Не видно, что Куросава серьёзно относился к предложению старшего, а после увидел в конце коридора маленькие ножки, скрывшиеся за поворотом. Этому ребёнку ещё учиться и учиться быть папарацци. Рю мне показался ещё больше разозлённым, но вкупе с умиротворённым, уравновешенным лицом — пугающим.

Меня буквально захлестнули другие воспоминания, стоило мне сделать ненужный вдох. Дальше они перемешивались, сливались, контексты меняли форму, и я понял, что хватит, достаточно. Вся комната Акиры — лишь детская игра, мне необходимо кое-что повесомее, чем шалость ребёнка. Но и отрицать, что мне они не помогли, я не позволю. Как я говорю, надо знать цену фотографиям. А у меня-то ни одной. Моя личная ирония.

Я бы с радостью остался специально для изучения хронологии и описания действий, однако я вовсе не этого жажду. У ребёнка есть более серьёзные секреты от меня или от других, если уж на то пошло. Я нашёл свой источник фотографий, а информация из живых уст так же полезна, как и каша по утрам.

— Удивлён, браво, — я сдержанно похлопал мальчишке, поворачиваясь на триста шестьдесят градусов. Делал я это с затуманенными глазами, я сместил обзор, ибо снова утону в семейных сценах своего клиента, взглянув хотя бы на рандомный снимок.

— Спасибо, что оценили. Для меня Рю-сан — кумир. Кроме него я лучше не видел. Эх, жаль, мы с ним непохожи, я бы на всё пошёл, получив бы за это похвалу или улыбку Рю-сана.

— Во-первых, не за что, а во-вторых, не ожидал. Я заметил, Сумико-сан такого же мнения.

— Да, она без него жить не может!

— Прямо-таки не может?

— Она сама так однажды сказала. И я понимаю почему. Рю-сан идеален, он единственный ребёнок её старшего сына, а значит, на нём будет держаться семейный бизнес. Фамилия Куросава передаётся всем в семье, но главный только старший сын, ему-то и достанутся рисовые террасы. Он притворяется, что вечно злой и недовольный, вообще Рю-сан… Я даже не могу описать, какой он. Представьте небо ночью, со звёздочками, так вот, Рю-сан — созвездия. Вот такой он прекрасный брат. Всегда мне помогает с уроками, особенно с геометрией, — Акира мечтательно подпёр подбородок кулачками, лёжа на кровати, а думы его летели впереди планеты всей. В нём столько вдохновения и детского обожания, аж дух захватывает. — А у вас есть брат?

— К сожалению, нет. Мне не повезло так, как тебе. Но я всегда рад увидеть счастливую семью.

— Надеюсь, я не трачу ваше время?

Соврать или признаться?

— Нисколько, ты хорошо рассказываешь, складно. Так что ты там говорил о рисовых террасах?