– Да, – начал я, мистер Флуп внимательно смотрел на меня. – Почему все ученики разного цвета кожи, и они… немного (точнее очень) отличаются от нас?

Наверное, было глупо задавать такой вопрос жителю совсем другого, не совсем человеческого мира. Но к моему удивлению мистер Флуп отреагировал на него положительно, не переставая улыбаться и глядя на нас своими большими глазами.

– Если честно, когда я увидел вас, то ужасно испугался, но старался не подавать виду. – Меня можно понять, хотя бы потому что, вы не такие как, ученики школы Хаспин.

– У вас хорошо получилось! – подметил я.

– Когда–то очень давно Колин Хаспин пытался изобрести новый вид людей. Колин был химиком, и в своей лаборатории он совершил один опыт, при котором появился новый вид человека.

Изначально это был ребёнок пятнадцати лет, он после проведения первого опыта получился зелёного цвета, затем ещё шесть видов детей. После чего Колин Хаспин, как он сам считал – совершил великое открытие в химии. Он назвал их «Дети Аппсонии»

– Вот почему мне показалось, что они все похожи на радугу… – предположил Кей.

– Но… но откуда он нашёл здесь детей?

– Раньше люди здесь жили, и их было очень и очень много. Они жили здесь в гроте, в городе Беллери Холл. Но дети, родителей которых убивали местные хищные твари. Были беспомощны и не имели крыши над головой. Их–то он и делал испытуемыми.

– Не повезло им, – сказал Кей.

– Остальные жили ещё какое–то время здесь, в Беллери Холл, но со временем все умерли от голода, холода.

– Вы так и не рассказали нам про этот город – Беллери Холл – спросил я, в надежде, что можно будет выпытать у мистера Флупа

– Простите, но думаю, что вы узнаете это позже, и не факт, что от меня…

– Но почему… – спросил я.

– Это… это всё очень сложно. Надеюсь, вы меня поймёте – он проводил нас до выхода. – Мальчики, скоро все ложатся спать, поэтому вам нужно идти… – сказал он, открыв дверь.

Мы вышли из кабинета с табличкой: мистер Флуп.

– Тебе не показалось, что директор ведёт себя как–то встревожено, – спросил я у Кея.

– Точно, особенно, когда тема началась о Беллери Холл… – согласился со мной друг.

– Думаю, что нам с тобой предстоит узнать ещё очень многое об этом месте – предположил я.

Мы с Кеем были ещё новичками в школе этого химика Хаспина, поэтому решили, что самым верным будет держаться вместе до конца, и быть друг у друга на виду.

В коридор первого этажа процесс хаотического движения в одном направлении не прекращался ни на секунду. Пройдя немного влево от директорского кабинета, мы встретили Пулью. Она сказала, что мы идём не в том направлении, и сказала следовать за ней. Сказать честно, то я был рад, когда увидел её (Хоть одна местная знакомая в Хаспине) – подумал я тогда.

– Ребята, пошлите за мной, я отведу вас в блок «Е»!

– Блок «Е»?

– Да, – ответила Пулья.– Блок «Е», по–другому спальня «Е». Всего их шесть Блоков в алфавитном порядке: от «A» до «F». – Первые три занимают ученики Хаспина старшеклассники, остальные мы на класс ниже, впрочем, вы увидите всё сами – продолжила она.

Я внимательно вслушивался в её слова, из–за громких криков учеников, бегущих к лестнице, Пулью было слышать всё труднее.

– Девочки спят по левой стороне от входа, парни напротив.

Когда мы поднялись на третий этаж, и прошли по коридору к спальне «Е», то мы с Кеем встали на месте в недоумении, от того что мы увидели в спальне просторной, красиво обставленной спальной комнате:

Вместо кроватей, здесь были установлены специальные капсулы или что–то вроде этого, спускающиеся вниз и поднимающихся вверх при помощи довольно странных, но при этом очень удобных механизмов, на подобие тех, что бывают в поездах.

Не собираясь гадать, про себя я назвал их «колыбелями». Стеклянный колпак, установленный поверх «колыбели» сначала медленно поднималась наверх. Когда тот или иной Ребёнок Аппсонии уютно располагался в неё, то колпак, так же медленно опускался вниз, издавая звук пресса, подобный тому, когда закрываются створки нашего школьного автобуса, оставляющего после себя большое серое облако пыли.

– Попробуй Рой – предложила мне Пулья.

– Я? Вы это серьёзно?– спросил я, направив указательный палец в сторону груди.

– Да–да ты, только не напруди в штаны – подколол меня Кей, усмехнувшись.

– Ну… хорошо – я направился в конец спальни, туда, где были расположены два абсолютно друг от друга ничем не отличавшиеся окна.

– А что там? – спросил Кей, стоя позади меня.

– Там… Триония – предположил я.

– Нет… не совсем… – поправила меня Пулья, её ледяной голосок был полон страха. Интонация её голоса дала знать, фраза была не закончена полностью.

Тогда я чисто случайно подумал про себя, что орбиты Хаспина устремлены прямо на этот загадочный и в то же время мрачноватый Беллери Холл.

Колпак вправо от меня, предпоследней от окон колыбели медленно открылся.

– Залезай…– крикнул мне кто–то из детей позади, он был жёлтого цвета кожи.

– Сейчас–сейчас – повторял я шёпотом, было жутко неудобно да ещё притом, что меня торопили.

Я медленно залез в спустившуюся ко мне на механизме колыбель, лёг, после чего стеклянный, прозрачный заострённый по краям колпак накрыл её и меня естественно. Механизм медленно поднял эту колыбель, в которой я сейчас находился.

Места в колыбели было достаточно, и я спокойно мог сидеть, поджав под себя ноги. Повернувшись влево, я заметил, показанный мне Кеем жест «класс?» с поднятым большим пальцем вверх и зажатой почти в кулак ладонью.

Было такое чувство, что я король Спарты и на арене сражаются двое, от меня зависит жизнь очередного, потерпевшего поражение война, и сейчас я бы сохранил его жизнь, наверное, потому что я не жестокий человек, а может и по другим причинам.

Пулья в свою очередь смотрела на жест, продемонстрированный Кеем, она попыталась повторить его, но из–за сросшихся в некоторых местах, четырёх, а не пяти как у нас с Кеем пальцев. В конце концов, получилось что–то на подобие, но не совсем то, что нужно.

Я в ответ показал то же самое, потому что, здесь и, правда, было классно. На тот момент я открыл для себя какие–то новые, но ещё мне непонятные ощущения.

Пулья, Кей и остальные ребята начали тоже укладываться спать. Я увидел довольную белоснежную улыбку друга, повернувшись вправо. Его колыбель медленно поднялась вверх, на тот уровень, что был и я.

Всё время, начиная с того момента, как мы с Кеем попали в «сырую ловушку» и сейчас я продолжал скучать о близких мне людях – маме и папе, и конечно же о Джине Скинфорт, которая уж точно сейчас была на полпути к Далласу. Я смотрел в окна Хаспина, и пытался мысленно пытался разгадать тайну о месте и по ту сторону школы.

Под собой я почувствовал, что–то не то. То, что вызывало у меня, едва уловимое раздражение в одном месте… И когда взглянул вниз, то увидел, лежащую под подушкой футболку со смайликом посредине. Ах да… совсем забыл рассказать вам, что эти футболки являлись чем–то вроде формы, школьной формы Хаспина. Они отображали те чувства и эмоции, что испытывали их обладатели. Так что, можно было легко вычислить того бездельника, что отлынивает от работы на уроках. Или отличить правду ото лжи, и радость от чувства подавленности. А ту одежду, что была у меня на пиратском корабле–гиганте: «Скай – Стилз», я решил выбросить в положенное для мусора место. Мусорные контейнеры стояли в столовой на втором этаже, так же на лестничных клетках между этажами и в местах для справления нужды.

Я надел футболку, смайлик на ней начал постепенно загораться голубым цветом, лёг, разместившись поудобней, и рисунок на, подаренной мне футболке начал выполнять работу проектора, подобно тому, через который воспроизводят фильмы в кинотеатре Портленда «Living Room Theater».