Но прежде чем зайти в дом, я продолжаю смотреть в след Марине. С девушкой творится явно что-то странное. Поджав плечи, ссутулившись она безропотно семенит за сестрой, так и не разу не оглядываясь, вышла в калитку.

Опасно! Еще раз прокручиваю ее слова в голове. Но если бы ей угрожала опасность, то вряд ли бы она так просто последовала за тем, кто предоставляет для нее прямую угрозу. Отсюда напрашивается вывод только один… Она волнуется за меня?! Или за нашего нерожденного ребенка. Именно на него она намекала в машине, когда мы приехали в дом к ее отцу.

Больше не желая гадать, разворачиваюсь на пятках, направляюсь в дом. Открываю дверь…

Резкое движение воздуха у меня перед лицом было так внезапно, что в первые секунды растерялся. Замер. А дальше последовал глухой удар. И я почувствовал как что-то тяжелое опустилось мне на затылок. Безвольным кулем свалился на пол, и только потом отключился.

Ироничная мысль о том, что разговора не будет задерживается на периферии сознания лишь на секунду, а потом угасает так же быстро как и ощущение реальности.

Глава 20Черновик

– Вот настырный какой. И угораздило же ему в тебя втрескаться, – усаживаясь рядом со мной на заднем сиденье в такси сетует сестра.

А у меня сердце в груди заходится, что невозможно дышать.

– Ты думаешь отец сдержит слово? Не навредит ему? – задыхаясь от переизбытка эмоций спрашиваю у сестры.

– Ну слово же дал. Просто припугнет и все. Ты же слышала отцу время нужно, чтобы все неприятности, которые ему сулит Мишка уладить. Потом заберет свою “ляльку” и всех отпустит с миром.

– Надеюсь это будет именно так, – вторю сестре.

– Я вот до сих пор знаешь что не могу понять, как так получилось, что все друг на друге завязались? Отец и эта Джессика. Мать ее. Ты и Женя?! Почему? Не верится что все это одна такая нелепая большая случайность. Это похоже больше на заговор. Или на крайний случай розыгрыш. Что думаешь сестра?

А я ничего не думаю, у меня отчего-то сердце не на месте находится. Трепещется как птичка в клетке. Ноет. Отчего в голове мысли дурные крутятся.

– Слушай, а ты правда беременна от этого Жени? – вдруг меняет тему совершенно на противоположную сестра, уводя разговор в другое русло. – А ты знала что у него есть невеста, когда это… переспала с ним? – продолжает настаивать.

Боже! У нее совсем нет совести? Да какая ей разница? И почему в ее голосе я вдруг услышала осуждение?! Знала – не знала!? Какое ее до этого дело?

– Не знала, – сипло отвечаю. – А тебе то что? – грублю.

– Провожу параллели, – она как будто невзначай проводит по своему животу ладонью. – Мне Мишка так ни разу после того дня не позвонил.

– Я думаю, после того, как отец ему шею намылит вообще забудет дорогу к твоему порогу, – ерничаю. – Вик, ты вообще ненормальная? Гормоны как то странно на твой мозг и совесть действуют. Тебе так не кажется?! Негодования царапают душу и я просто не могу сдержать их в себе. В пальцах покалывает от желания задушить стерву сестрицу.

– Марин не устраивай сцен. Тем более после того, как Миша поступил так по свински с нами обеими от тебе вообще о каких то чувствах к нему странно слышать. Ладно я, – с круглыми глазами полными удивления, кладет себе руку на грудь, – я жду от него ребенка, а ты-то то что? Неужели до сих пор любишь?

– Нет.

Выпаливаю тут же не задумавшись ни на секунду.

– Вот и прими это уже. Мишка тебе не нужен. Он гавнюк и изменник. Оставь его уже. Подумай лучше о себе и о том, что будешь делать завтра в случае если твой Женя все же предпочтет тебе, свою настоящую невесту, как ее там Бель.

Коверкая имя “невесты” Вика замолкает, но при этом продолжает сверлить меня пытливым взглядом.

– Не нужно сеять зерна сомнений во мне, Вик. Они не прорастут. Я верю Жене. Верю, что он поступит так, как подсказывает ему сердце, а оно… Его сердце принадлежит мне, Вик.

Отвечаю ей высокопарно после недолгого молчания.

– Ну-ну. Посмотрим-посмотрим.

Кривит рот в ироничной ухмылке сестра, как будто тем самым ставя под сомнение мою уверенность.

Оставшуюся часть дороги мы с Викой проводим в полном молчании. Вика о чем-то задумавшись уткнулась в телефон полностью погрузившись в себя. Я же все никак не могла отделаться от мысли, что я сделала что неправильно. Но другого выбора не было. Отец его не оставил. Либо сижу тихо и делаю как он скажет, а потом получаю свободу… Либо он сделает так, что моя жизнь превратится в ад. Я была ошарашена заявлением отца. И на вопрос о том, неужели ему совершенно не жаль меня. Ведь я его родная дочь, он мне сказал, что я ошибаюсь, впрочем для него это уже было не важно. Зато для меня это была новость. Шокирующая новость. И для меня вдруг все стало на свои места. После этого признания теперь было понятно почему у него так резко ко мне изменилось отношение. Почему он по отношению ко мне стал столько холоден и беспощаден. Значит, мама все же ему изменила… Смогла. Нашла в себе силы.

Сразу возникло много вопросов о прошлом и на них мне хотелось получить ответы, а кроме как от отца, я их ни от кого получить не смогу.

Из мыслей меня выдергивает недовольный голос сестры:

– На выход, Марин.

С большущим нежеланием покидаю теплый салон автомобиля и меня тут же пробирает ознобом промозглый холод. Вика нетерпеливо притоптывая ножкой, ждет пока я подойду ближе, чтобы:

– У тебя что, сегодня миссия с кричащим лозунгом “доведи сестру до белого каления”? Давай, конечностями двигай быстрее. Мне еще душ принять нужно. Поесть. И успеть выспаться до завтра. В отличие от тебя у меня есть работа, на которую нужно ходить каждый день, а не по желанию!

Закатываю глаза и вздернув подбородок прохожу мимо.

– Ну, кто на что учился, – замечаю усмехнувшись.

Я знаю, Вика не раз мне говорила о том, что никогда бы в жизни не полезла в чужие волосы. Это так “унизительно”, что я постоянно от нее только и слышала слова презрения, которые полностью обесценивали мой труд и меня в целом перед родственника, пусть и далекими, а также перед нашими общими знакомыми. Но тогда я не обращала на это внимания. Думала, она делает это из зависти, ведь у меня был “любящий муж” (я в то время в это искренне верила), любимая работа, благодарные клиенты. Было вообщем все, а у Вики, кроме ее работы – ничего. Даже постоянного мужика не было. Вот только теперь мне стало известно: почему. Зачем ей чужой мужик, если у нее был мой, точнее уже не мой муж.

Заходим в подъезд, но даже здесь от лютого мороза укрыться не удается. Холод все также держит в тисках мое тело. Ежась, плотнее сжимаю куртку на вороте. Вызываем лифт и когда в кабинку распахиваются двери захожу первой. Вика следует за мной.

– Да уж, только сейчас понимаю почему мы с тобой совершенно разные, – это замечание Вика бубнить себе под нос, делая вид, что разговаривает сама с собой, но при этом с нескрываемой досадой поглядывая в мою сторону.

– Хм, если ты имеешь ввиду то, что у меня другой отец – это надо еще доказать. Если же имеешь ввиду что-то другое, то логики в твоих суждениях “ноль”: с чего это ты вдруг взяла, что мы должны быть с тобой похожи? Ты разве не знаешь, что даже у близнецов и тех обычно разные характеры.

Распаляясь, я говорю все громче. Вика, меня бесит. Даже зная то, что несет она ахинею, не могу не спорить с ней, она меня каким-то образом вынуждает это делать, причем постоянно. Словно мои возмущения ей как бы на руку.

– Не верю. Должно же быть хоть что-то, – настаивает сестра.

Я перестаю с ней спорить и разговаривать в целом. Поворачиваюсь спиной. Сжимаю ладонью живот. Как же тяжело все дается. Отец предупредил, что мне нужно будет несколько дней перекантоваться у сестры, чтобы мы были на виду и всегда на связи. Вдвоем. Пока он будет решать свои проблемы, мы обе не должны ему в этом мешать. Это будут самые сложные дни в моей жизни. Беременная Вика – это что-то с чем-то. Невыносимая стерва, которая так и наровит укусить тебя побольнее.