– Что же в ней такого ценного? – удивился демон. – Мало ли на свете лоций?
«Следующий раз вселяйся в тело портового грузчика, – зло подумал Двуцвет. – Книготорговец из тебя никакой!»
– Я мог бы сказать, что рукописных лоций не так уж много и каждая из них уникальна. Но не буду лгать: мне нужна именно эта. Полагаю, что среди путевых указаний Лодовико Тоцци сделал запись о некоем преступлении...
«И о спрятанном сокровище», – добавил он про себя.
– Хорошо, – пожал плечами хозяин дома, – сейчас спрошу у... прежнего Дэмиано.
Оба чуть помолчали. Наконец демон сообщил:
– Мой спутник приобрел лоцию у Фантарины Тоцци, вдовы Лодовико Тоцци, повешенного за контрабанду.
Двуцвет даже взглядом не выдал своего волнения.
«У Фантарины Тоцци? Не может быть...»
– Очень редкое имя, – спокойно сказал он вслух. – Не может ли ваш... сосед рассказать, как выглядела эта женщина?
Демон вновь мысленно посовещался с душой, которая делила с ним тело.
– Сеор Дэмиано говорит, что ей было на вид лет двадцать пять. Иллийка. Темноволосая, темноглазая, смуглая. Высокая, с большой грудью. Вид не вдовий, не траурный. Глядит так, словно приглашает в постель. На левой щеке шрам, как от ножа, но ее это не портит.
«Точно! – простонал про себя Двуцвет. – Та самая девка! Значит, вышла замуж за Лодовико! Это ж получается, что ни с каким обозом я отсюда утром не уеду! Придется задержаться в Белле-Флори, поискать эту стерву. Лоция лоцией, но... Почему я раньше не брал в расчет вдову? Потому что Лодовико перед бабами язык не распускал. Но вдова-то, оказывается, Фантарина! Нашли они, значит, друг друга! А Фантарина и сама кое-что может знать про краденые сокровища!»
И сказал равнодушным тоном:
– Нет, это не та женщина, которую я встречал. Но что все-таки насчет лоции?
Короткое молчание... и вдруг демон залился искренним, очень человеческим хохотом.
– Та самая книга! – воскликнул он. – Сударь, вы опоздали! Ее уже унесли отсюда!
– Лоция продана? – подался вперед маг. – Кому?
– Не продана! – весело откликнулся демон. – Подарена! Тому самому добровольцу, в тело которого я не сумел войти. Лишь потом я узнал, в чем была моя ошибка. Ну, вы наверняка знаете, как демон принимает человеческий облик. Демон спрашивает позволения, называя человека по имени...
– Знаю, – настороженно кивнул Двуцвет.
– Мне попался юноша, только что окончивший небоходную академию. Я даже видел диплом с его именем. И я взывал: «Барон деу Вильмготериан!..» И без толку! Позже выяснилось, что дерзкий юнец был простолюдином, который учился в академии под дворянским именем. И какой мне был смысл требовать чего-то у барона деу Вильмготериана, если передо мною был попросту Бенц!
Двуцвет был искушен в дворцовой науке притворства и умел скрывать свои чувства. Поэтому он, услышав знакомое имя, не завопил: «Кто-о-о-?!!» Вернее, завопил, но про себя. А вслух лишь учтиво переспросил.
– Простите, как вы назвали этого хитроумного небохода?
– Бенц. Дик Бенц.
II. ОБРЕТЕНИЕ ЗАГАДКИ
1
С утра приключений мы ищем,
Но к вечеру этого дня
Нам теплое нужно жилище,
Одетое светом огня.
(А. Городницкий )
– «Лодка опасно раскачивалась, грозя в любой момент перевернуться. Но двое мужчин, сцепившихся в яростной схватке, не обращали на это внимания. Они забыли обо всем, кроме своей ненависти. Ксавьер оскалился, словно бешеный зверь. Бертран Острая Шпага стиснул его железными руками, но обезумевший разбойник зубами тянулся к горлу противника...»
Лита читала выразительно, красиво, не отрывая взгляда от толстой книги в темном переплете.
Позади был день, полный хлопот и деловой суеты. Вечер выдался спокойный, и команда попросила Литу почитать вслух. Что именно почитать – об этом и разговора не заходило. Разумеется, одну из книг Неведомого Странника, чье настоящее имя знали только его издатели. По этой части вкус у команды был един и незыблем.
Когда леташи всем скопом дочитывали роман, они в складчину покупали следующую (весьма недешевую) книгу о похождениях лихого Бертрана по прозвищу Острая Шпага. Боцман как-то высказался: «Денег, конечно, жалко. Но Бертран их честно отрабатывает, до последнего медяка. То у него драка, то перестрелка, то красавицы к нему в объятья падают...»
Этим вечером капитан позволил воспользоваться своим магическим светильником. Открытый огонь на борту разрешалось разводить только зимой, когда летучие корабли отдыхали в теплых портах, а лескаты надолго переселялись в загоны. Лишь тогда можно было не опасаться, что случайная искра воспламенит скопившуюся где-нибудь смесь водорода с кислородом. Лучше поосторожничать, чем лишиться корабля.
И сейчас Лита, подстелив куртку, сидела на пороге капитанской каюты и держала книгу так, чтобы свет от вделанного в потолок светильника падал на страницы. Почти весь экипаж расселся вокруг нее на палубе, а капитан лежал на своей койке за спиной чтицы и тоже слушал, рассеянно гладя устроившегося рядом кота.
– «Река вилась меж круч, покрытых лесом. Вдали слышался грохот водопада, лодка без весел мчалась к верной гибели, но противники не могли разорвать смертельные объятия...»
– Дал бы ему лбом в переносицу, да? – не выдержал Райсул.
– А потом, коли весел нет, прыгать за борт и плыть к берегу! – поддержал леташа боцман.
Девушка на миг прервала чтение, бросила быстрый взгляд на слушателей – и пожалела, что среди них нет Мары. А ведь когда-то пастушка была самой горячей поклонницей великолепного Бертрана! Лита знала тайну подруги: та про себя называла Бертраном красавца спандийца, пленившего ее сердце. Увы, неотразимый эдон Ференандо оказался мерзавцем, заморочившим Маре голову, чтобы пробраться на шхуну и убить капитана. Убить-то не убил, а вот сердце Мары не скоро заживет...
– «Водопад ревел уже рядом, когда Бертран сумел оттолкнуть Черного Ксавьера так, что злодей ударился о борт лодки головой и разжал руки. Бертран Острая Шпага вскочил на ноги и ухватился за склонившуюся над водой ветвь могучего дуба...»
– Прямо как я на Русалочьем озере! – не выдержав, гордо воскликнул Рейни.
Еще год назад он схлопотал бы подзатыльник за то, что перебил чтицу (что позволено боцману, не сходит с рук юнге). Но сейчас леташи заулыбались, а Отец взъерошил мальчишке волосы:
– Ты у нас герой... Читай дальше, дочка!
– «Ветка выдержала вскарабкавшегося на него Бертрана. А река повлекла дальше изрыгающего проклятья Черного Ксавьера – и обрушила в кипящий водопад...» Всё, леташи, конец главы, хватит на сегодня!
Все разочарованно взвыли, но спорить с Литой не стали. Однако и расходиться не хотелось. Уж такой выдался хороший вечер!
– Ксавьер, стало быть, утоп, – задумчиво протянул Хаанс.
– Уверен, что нет, – возразил Отец. – Он уже погибал, помните? В горящем доме.
– Верно, в «Роковом завещании», – кивнула Лита. Отложив книгу, она достала из мешочка на поясе вязанье и бойко застучала спицами. За привычку вязать каждую свободную минутку девушка была прозвана в экипаже Паучком.
– А эдон Алонсо вроде как в болоте утонул, – подал голос из каюты капитан. – А потом в «Женихе из Черной Пади» выяснилось, что его спасли крестьяне. Бережет Неведомый Странник своих негодяев!
– Хороший негодяй – украшение книги, – рассудил погонщик. – Чем каждый раз нового придумывать, лучше старых поберечь.
Боцман хлопнул себя по лбу огромной пятерней:
– Ох, у меня же из башки вылетело! А как про негодяев зашла речь, так и вспомнил! Я ж сегодня ходил к канатчику, а на обратном пути видел в порту одного из людей Зиберто Каракелли. Ну, у которого на лбу вмятина, будто его лошадь лягнула.
Улыбки сразу исчезли с лиц. Капитан вскочил с койки, встал за спиной Литы.
– И ты только сейчас об этом говоришь?
