Булат утёр слезу с щеки.

— Умеет за душу взять, чтоб его, — здоровяк поднял полный пива стакан. — С праздником, мужики!

— С праздником! — подхватили другие столики.

Зал оживилися. А Беркут нажал на кнопку сбоку календаря, обнулив счетчик.

Праздник начался.

7

Заиграла музыка. Сталкеры чокались друг с другом, пили, не жалея печени.

— Воткни что-нибудь бодрое! — гаркнул Корсар и отвесил пинка бедному Мише, который пытался разобраться с хитро подключенным магнитофоном.

— Эй, Корсар! — возмутился парень. — Охренел? У тебя есть, что включить?

Сталкер хмыкнул, вытащил из-под плаща коробочку с диском. Поставил.

— Во! Это другое дело! — поддержал кто-то из зала.

Булат с Крюком решили помериться силами. Отбросили пиво прочь, засучили рукава и начали армрестлинг. Крюк потел, не давая амбалу сдвинуть себя с места.

— Охереть, Крюк, — удивился Даня, — я думал…

— Думал я дрыщ, по сравнению с этим бугаем, — хохотнул сталкер, когда ручейки пота полились с его лба. — Выкуси, Булат!

Крюк всем своим коротким телом навалился на бугая, но выдохся.

Булат хохотнул, с лёгкостью положил руку Крюка на стол.

— Да ты и есть дрыщ, — улыбнулся здоровяк и ткнул друга под бок.

Крюк хмыкнул и опустошил кружку пива залпом.

— А ты чё, трезвенник? — возмутился сталкер, смотря на трезвого, как стеклышко, Даню. — Ну-ка, на! Ну, на!

Бугай схватил пепельноволосого и с силой оттопырил его рот. Пиво скоро оказалось внутри.

— И водочки!

Даня закашлялся, потом грязно выругался, но всё же не закусил.

— Красава! — хмыкнул здоровяк и начал подзывать официантку.

Даня огляделся. Всё слегка помутнело, но он все же смог отыскать столик Корсара, Егеря, с которыми болтали каких-то два подозрительных типа. Вдруг он почувствовал на руке прикосновение.

— К черту старших, — шепнул Миша. — Ты же в курсе, что тут все официантки ноги раздвигают?

Пепельноволосый хотел отвесить Мише по башке, но промазал.

— Че ты такой мутный? Пошли, хоть к кому-нибудь подкатишь. Ну, давай!

Даня почувствовал как адреналин разгоняется по крови, когда увидел одну знакомую даму. Ту самую, что присмотрел ещё перед тем, как Егерь размазал Корсара по полу арены.

— Вот я и говорю, жизнь — дерьмо ещё то, — сказал Корсар и откупорил крышку бутылки с ромом. — Вот держишь ты удачу за жопу одно время, а потом она тебя.

Егерь отхлебнул спиртяги, слегка поморщился.

— Соглашусь с тобой, Корс, — кивнул перевозчик. — Как будто Бог нас невзлюбил. Навалил дерьма на лопату.

Напротив сталкеров сидели двое молодоватых парня, лет восемнадцати-девятнадцати. Один был широк в плечах и в меру пузат, с чёрными как смоль волосами и неплохой для своего возраста щетиной. Другой наоборот — худ и гладко выбрит.

— Ну, а у вас как жизнь пацаны?

— Идёт потихоньку, — сказал худой, особо налегая на сидр. — Книги вот пишем о местном городе.

— Книги? Ха-ха-ха! — рассмеялся Корсар. — И что как, выходит?

— Ага, вот одну почти закончили.

— Документальная история последних событий, — пояснил тот, что с щетиной, — Путешествия и всё в таком роде.

— Откуда ж вы знаете документальную правду последних событий, — удивился Егерь. — Вы в рейде что ли были? Да и что это за правда такая?

Парни переглянулись, почувствовали небольшое напряжение.

— Ну вы это, отдыхайте, мужики, — сказал тонкий. — Удачи вам!

— Да, — поддержал второй, — а то жизнь вам еще дерьма навалит…

— Эй, а пить? — гаркнул Корсар им вслед, но они будто сквозь землю провалились.

— Странные какие-то, — буркнул Егерь, — мутные типы.

Бар бурлил жизнью как никогда. Кто-то танцевал, кто-то пил, кто-то пил и танцевал. Клим, пришедший сюда задолго до остальных, был в дрова.

— Эй, Клим, ты чего? — Беркут ткнул кузнеца в бок. — Ты уже нажрался?

— А я что? — он еле приподнял голову. — Я когда начал бухать, я уже был пьяный…

После этих слов кузнец потерял связь с реальностью.

Некоторые резались в карты, били друг друга по голове, обвиняя в подтасовке. Даня же с Мишей, на удивление быстро охмурили пару официанток.

— Ну что ты такой стесняшка, — хохотнула блондинка и обвила руками парня, присев на колени. — Можешь потрогать меня. Смелей!

Даня зарумянился, неуверенно взглянул ей в глаза. Вернее попытался взглянуть. Он смотрел совсем на другие места.

Вдруг парень почувствовал сильный прилив крови, сглотнул слюну. Глаза блеснули животным блеском и он схватил официантку за бедра, да так, что та взвизгнула от удивления. Через несколько мгновений он скрылся с похищенной за дверьми, ведущими в спальные номера.

— А твой малой там нехило развлекается, — крикнул Корсар, пытаясь перекричать галдеж пьянеющей толпы.

Егерь улыбнулся.

— Пусть кайфует, заслужил.

— Дайте людям рому!

— Ну-у-у-жно по-любому, — кричала толпа в такт песне, — людям выпить рому!

Официантки еле успевали наливать выпивку, менять тарелки и обслуживать клиентов. Алкоголь и не собирался иссякать.

— Весь приличный люд превратился в сброд, — буркнул Живик, слушая как бьется стекло и трещит дерево. — Прощай, мой маленький трактир…

Булат вскочил со стула и принялся, несоразмерно своим габаритам, плясать.

За соседним столиком шла попойка на спор. К ней быстро подключился Корсар и уже через пару минут опустошил почти литр, вроде как водки. Его соперник, однозубый дедок, рухнул на пол. К счастью, не помер.

— Вот так вот! — рассмеялся сталкер, раскинув руки. — Пить уметь надо!

Вдруг он почувствовал слабость, такую паршивую, что тут же обмяк и, вслед за дедулей, повалился на пол. Это была не водка, а восьмидесяти градусный абсент…

Он проснулся. Огляделся по сторонам. Музыка до сих пор играла, пьяницы танцевали и пили, почти не касаясь еды. Глазами он отыскал знакомые лица. Отряхнулся, подошел.

— Что это у вас тут? — он поморщился, помассировал виски. — Топорики?

Кряжистый мужчина с самурайским хвостиком улыбнулся.

— Хруст, ты?

— Ага, — хохотнул командир, — а это Ланцет. Неужто не признал?

Рядом за столиком сидел знакомый сталкеру дедушка, что то и дело качал головой.

— Алкоголь вас губит, — сказал он, — деформирует ваш мозг.

— Он у меня как видишь давно… деформирован, — сказал Корсар. — Так что тут за соревнования?

— Метаем топоры. Видишь цель?

— Ага.

— Попадёшь — с меня сотня.

Корсар ухмыльнулся, приметил взглядом окружность, начерченной на стене мишени. Нащупал что-то тяжелое рядом, занёс над головой. Не обращая внимание на крики остановиться, метнул. Топор прочертил косую черту, несколько раз покрутившись в воздухе.

— Попал! — обрадовался сталкер, чуть ли не прыгая от радости. — Видели?

Все посмотрели на пробитую насквозь стену. За ней только успела уединиться какая-то пара. И теперь на влюбленных были сосредоточены все взгляды. А из-за проломленной дыры, торчал десятикилограммовый колун.

— Уп-с, — сталкер почесал затылок, — ну я же попал! Так что сотку сюдыть.

Хруст вынул из военного кителя десять железных монет.

— Ох, господи, — вздохнул Ланцет, — сумасшествие…

Час сменял другой, а веселье не утихало. Из бара лился смех, брань и крики. Вечно суровые сталкеры сегодня могли отдохнуть.

Среди гула, гомона и веселых рож, выделялось грустное лицо Вики. Несмотря на то, что бывать на празднествах она не любила, сегодняшний случай стал исключением.

На ней была белая, спускающаяся до колен юбка, плотно облегающая в нужных местах, такая же белая блузка и аккуратные, цвета снега, туфли. Её осветленные, длинные, вьющиеся кудри были собраны в небольшой хвостик и, несмотря на плотные резинки, стремились распуститься во всю красу.

Вика сидела и скучала, то и дело заглядывая в пустой стакан. Пить она категорически не хотела. За время праздника к ней уже не раз подходили мужчины разного сорта: большие и кряжистые бородатые викинги, аккуратные и элегантные джентльмены, но всех она отшивала простой, но до ужаса лаконичной фразой: «Отвали».