Даня, чувствуя как холодный пот пробивает его в очередной раз, несмотря на животный страх, посмотрел наверх. Оттуда, из развороченных досок, глядел огромный, размером с яблоко, ядовито оранжевый, глаз. Существо за воротами медленно осмотрело испуганных букашек, трусливо пятившихся назад. Его взгляд остановился на трясущемся, словно зяблике, пареньке, из глаз которого лились слезы.

Саша, почувствовав как в животе пустеет, а сердце прячется в пятки, задрожал пуще прежнего, побледнел. Он аккуратно, очень медленно обернулся, посмотрел на остальных и дрожащими губами спросил:

— Это… Это… Йе… Йети?

Что-то с треском вырвало ворота.

1

— Как успехи? — спросил Егерь, проходясь по раздавленной голове ходока.

— Бесполезно, — ответил Веркес. — Помехи, нихрена не разобрать.

Дорога была устлана трупами ходаков, леших и волков, прибежавших из леса на запах крови. Ветер свистел, морозя спины, пускал в глаза снег, замыливая взгляды.

— Что с остальными?

Веркес пожал плечами. Ничего. О группах Корсара, Граля, Булата или Крастера не было известно ровным счетом ничего. Все будто утопли в снегу.

Егерь вздохнул, присел на крыльцо дома, закурил. Взвились серые облачка дыма, быстро растворившиеся в пурге.

— Итак, что мы имеем: ни с командованием, ни с остальными группами мы связаться не можем, хрен пойми из-за чего. Потерь у нет, но патронов растеряли знатно, так что не факт, отобьём ли следующую партию ублюдков или нет. Вьюга такая сильная, что дальше десяти метров нихрена не видно. Верно, Веркес?

Сталкер переменулся с ноги на ногу, потер разодранный на плече рукав куртки, откуда ещё немного сочилась кровь, и, нехотя, кивнул.

Егерь сплюнул и затянулся никотином снова.

— А значит, у нас вариантов немного. Либо идти сквозь пургу и отыскивать другие группы, рискуя собственной шкурой, либо сидеть и ждать у моря погоды. Что думаешь по этому поводу?

— Понятия не имею, Егерь, — честно признался сталкер, отряхивая густую бороду от снега. — Возвращаться без остальных — точно не вариант.

Перевозчик недовольно хмыкнул.

Вдруг из-за угла выскочил чёрный силуэт, скалясь белыми зубами. Веркес рефлекторно схватился за автомат, но существо уже шмыгнуло мимо него и оказалось возле кавказца. Это был Зевс. В зубах держал голову, содранную с очередного ходака. Довольно мерзкую: впалые щеки, побледневшая, рассеченная морщинами кожа, пустые и безразличные поблёкшие глаза. По зубам полуволка медленно стекала кровь поверженного противника.

— Зевс, фу, — спокойно сказал Егерь, легонько треснув питомцу по голове. — Сказал же, не таскать всякую срань.

— А зря, — раздался знакомый голос. — Кто ж знал, что эта собачонка такая умная!

Егерь тут же поднялся, насторожился. Веркес тоже.

— Ой-ой-ой! Боюсь-боюсь!

Из-за плотной снежной стены вынырнул Корсар, ехидно оскалившись зубами. Через напяленную шапку пробивались локоны тонких волос, а густая щетина порядком покрылась инеем. Щека пестрила ручейками запекшейся на холоде крови. На плече сталкер держал массивный пулемет Калашникова.

— Твою ж дивизию! — гаркнул Веркес. — Мы тебя уже похоронили!

Корсар фальшиво рассмеялся, воткнул пулемет в снег.

— Ну-ну! Не дождётесь.

— Сколько потеряли? — спросил Егерь. — Удалось связаться с остальными группами? Твари ещё есть?

Сталкер не торопясь подошел к крыльцу, положил пулемет рядом. Съёжился, чувствуя, как холод пробирается под шубу. Ухмылка медленно сползла с его лица.

— У нас минус два — Чибис и Руппер. За Граля с остальными не знаю, сами еле до вас добрались. Твари… Лешие, ходаки, даже волки, чтоб их, — сталкер пнул в морду лежащее животное, со вскрытым черепом. — Еле отбились.

— Где остальные?

— Где и ваши. Сидят за углом, от жизни охреневают, — Корсар закурил, посмотрел вокруг.

— Веркес, шагай к остальным, — приказал Егерь, — продолжай попытки связаться со штабом. Понял?

— Так точно, — сухо ответил сталкер и понуро зашагал прочь.

В небе каркало воронье. Небольшими стайками они пробивались сквозь пургу, летя куда-то к северной части Пустовья.

— Дурной знак, — сказал перевозчик, смотря на особо здорового ворона, который горделиво взирал вдаль. — Очень дурной.

— Что делать будем? — Корсар теребил полуволка за ухом, дожидаясь пока тому это надоест и он недовольно зарычит. Почему-то сталкеру нравилось выводить пса. Но пока Зевс только довольно ёрзал по снегу.

— Ждать. По крайней мере, пока метель не спадет. Но предчувствие у меня поганое, Корс. Очень поганое.

Егерь отряхнул навалившийся на шубу снег, поправил АКСУ на плече. Полуволк выскочил из-под рук Корсара, хвостом примкнул к хозяину.

— Да и у меня не лучше, — после недолгого молчания ответил сталкер, поглаживая рассеченную щеку. — Дерьмовая идея была сюда идти. Послушал этого придурка Граля, чтоб ему пусто было! Теперь нас Беркут всех повесит…

— Не похоже на тебя, Корсар, — отметил Егерь, глядя на хмурое лицо сталкера, — где прошлый азарт?

— Зато ты подозрительно спокоен, — парировал сталкер, — Будто всё идет по плану, как в той песне.

Егерь вздохнул, почувствовал как быстро бьётся сердце. Как на лбу проступает пот. Как руки слегка подрагивают.

— Сейчас бесполезно нервничать, сам знаешь. Пойдем к остальным, надо подготовиться, до того как метель утихнет. Я твою группу на своем горбу не потащу.

Корсар выкинул окурок прочь, сплюнул. Секунду помедлил, засмотревшись на то, как красиво кружат снежинки, танцуя в бешеном ритме зимней пурги. Затем встал, отряхнулся, взял пулемет.

— Ненавижу ждать…

2

Он видел. Как ворота, словно картон, гнутся и сминаются в гармошку. Как ставни вылетают за ними. Как они рушатся, хлопком падая на землю. Как человеческие тела трещат под их весом, словно хворост. Слышал хруст. Противный хруст десятка человеческих костей. Видел, как кровь небольшими сгустками вылетает из их тел. Видел стекленеющие глаза, раскрытые от ужаса рты, испуганные лица. Видел, как раздавило Сашу, Лёню, Жгута. Как Репе — небольшому мужичку с детским лицом, раздавило ногу одной из балок. Она вонзилась прямо в кость острым обломком. Тот даже не пискнул.

Он с ужасом смотрел, как огромное существо с интересом разглядывало букашек внутри.

Оно было покрыто белой, длинной, вьющейся шерстью. Длинное, одутловатое тело, обезображенное тысячами шрамов, ссадинами и волдырями лицо, которые глубоко проникали в бледную кожу, а пестрящие кислотно-оранжевым цветом глаза смотрели прямо в душу. Существо потирало огромную, ниспадающую до пуза белую, как снег, бороду, здоровой, толстой лапой. На этих бревнах, по ошибке названных руками, красовались желтые, крючковатые когти. В одной из рук существо держало вырванную под корень сосну, ветки которой обломало после удара. Монстр был усыпан снегом с ног до головы. Он зыркал туда-сюда, явно подумывая над следующим ходом.

— Эй, — шепнул Миша, глядя на умирающего Сашу, что плевался кровью. — Что… Это?

Существо чуть сгорбилось, вытянуло голову, заглянув внутрь.

— Хе-а! — взревело оно и ударило по остаткам ворот.

Они хрустнули, после ещё раз. Затем ещё. Бедолаги под ними превратились в кашу.

— Назад! — рявкнул что есть мо́чи Крастер. — Назад!

Крик сталкера вырвал всех из оцепенения, оставшиеся забежали вглубь гаража. Во тьму.

Йети же, вдоволь настучав своей дубиной по разрушенным воротам, криво оскалился, зарычал.

— Твою мать, твою мать, Жека! — лепетал Ильин, глядя как бедный Репа застыл в ужасе. Он испуганно приоткрыл рот, что-то шептал себе под нос, глядя на монстра впереди.

Йети вытянул огромную лапу, нащупал тело сталкера. Тот дико взвизгнул, словно мышь, пойманная котом. Монстр ловким движением когтистых пухлых пальцев вытащил Репу из-под завала, легонько сжал в ладони. Тот как раз в неё умещался.

— Э…Эй! Хватит, не надо! Пожалуйста! Нет! Отпусти, молю! — визжал сталкер. — Господи, господи, спаси!