Какая-то непонятная тень промелькнула возле некроманта, и я почувствовала лёгкие поглаживания лодыжек. И так мне тепло стало на душе. Отпустила щемящая тоска по родителям. Я до сих пор не могу простить, что они оставили меня одну.

— Отец хотел увезти маму в столицу, только она отказалась. Не любила она города. Жила в таком, когда училась в Академии магии. Рассказывала, что чуть с тоски не померла. Вот она и учила меня всему. Я тоже должна была поехать учиться, но не судьба. Родители ушли в мир иной, а я осталась с бабушкой.

Я погрузилась в воспоминания. Тяжёлые, ранящие душу. Мои раны только-только начали затягиваться. А Мелвас своими расспросами сорвал тонкую корочку на ране, и она опять стала кровоточить.

— А магии тебя учили? — словно не замечая моего состояния, спрашивает Мелвас.

— Мама немного учила, но больше теорию. В нашей Академии магии не любили, когда учёба начиналась с детства. Могли даже не принять на обучение.

У некроманта наконец-то проявились настоящие эмоции. Он в ужасе смотрит на меня.

— Почему? Какая дичь! — возмущается он. — Меня до Академии учили родители и прекрасно с этим справились.

— У нас считают, что родители могут неправильно пробудить магию, — говорю я, удивляясь, что у кого-то может быть по-другому.

— Так, вы же тёмный маг, — удивляюсь я. — У нас тёмная магия под запретом.

— Ошибаешься, — рассмеялся некромант. — У меня мощнейшая магия воздуха. Я её развивал четверть века. Родители у меня были светлые маги.

Мне казалось, что удивить ему меня уже невозможно. Однако! Я во все глаза смотрю на того, кто разговаривает со Смертью. И тут светлый маг.

— Целительству меня учила бабушка. Она тоже в своё время закончила Академию, — перевожу я разговор на другую тему.

Мне нужно осознать, что в некроманте есть и светлая магия.

— Чему ещё тебя учили? — нетерпеливо спрашивает Мелвас.

— Больше ничему не учили, — пожимаю я плечами. — У меня слабый магический дар.

На этой фразе некромант поперхнулся вином и закашлялся.

Я во все глаза смотрю, как жуткий некромант давится смехом. Я помню его мрачным и нелюдимым. Не понимаю, что такого я сказала, что ему так весело. Мне он всё ещё внушает страх. Этот страх не объясним и похож на боязнь темноты. Вроде и не должно быть страшно, а сердце всё равно замирает.

— Мой ответ насмешил вас, господин — уничижительно спрашиваю я.  

В конце концов, я всего лишь рабыня и обращаться к своему хозяину стоит соответствующе. Склоняю голову. Не из почтения, а чтобы он не увидел бунта в моих глазах.

— Кто сказал, что у тебя слабый дар? — сквозь смех спрашивает Мелвас.

Он какой-то неправильный некромант. Постоянно улыбается. Ни разу не наказал меня за дерзость. Куда делся мрачный вид, с которым я видела его на невольничем рынке? Немногословность? Его словно подменили на этом привале. Это точно Мелвас Гилт могущественный некромант и рабовладелец?

— Прямо, конечно, никто не говорил, но подразумевалось, — отвечаю я.

Вспоминаю маму, которая сокрушалась, что если мне не удастся выучиться в академии, то загублю свой зачаточный дар.

— Подразумевалось, — на место смеху приходит раздражение. — Кем, скажи на милость, подразумевалось? Тобой?

Чего так нервничать? Не понимаю я своего хозяина. То смеётся, то раздражается. Причины перемены настроения от меня ускользают.

— Незачем так злиться. В конце концов, вам-то какое дело? — дерзко спрашиваю я.

— А такое, что ты необученный маг жизни, — говорит Мелвас с раздражением. — И что мне прикажешь с тобой делать?

Я пожимаю плечами. Вот уж в чём не хотела бы участвовать, так это в обсуждении моей судьбы. Умолять сжалиться надо мной, я не буду, но и знать, какая мне участь уготовлена не хочу. Во всяком случае оставшиеся дни можно дожить и без осознания близкой кончины. Магу жизни, уж точно не стоит ждать пощады от мага смерти.

— Не надо со мной ничего делать, — говорю я.

А у самой сердце заходится от воображаемых картин, что он может со мной сделать. Самое страшное – это забрать душу.

— У тебя есть фамильяр? — нагло спрашивает Мелвас.

Неужели непонятно, что о таких вещах не рассказывают. Чужого фамильяра даже увидеть нельзя. А уж говорить о том, если ли он или нет верх глупости.

— Это слишком личный вопрос, — отвечаю я.

— Ты забываешь, девочка, что сейчас у тебя нет ничего личного, — он грубо обрывает меня. Внезапно Мелвас становится похож на настоящего некроманта. — Даже ты сама себе не принадлежишь.

Я упрямо закусываю губу и дерзко вздёргиваю подбородок.

— Ты можешь купить моё тело, но душу тебе не подчинить, — ляпаю я с вызовом, прежде чем думаю, что сказала.

— Ты уверена, что мне не подчинить твою душу? — ласково спрашивает он, а у меня внутри всё дребезжит от страха. Слишком резкие перепады настроения некроманта пугают меня.

Вопрос провокационный.

Мелвас очерчивает большим пальцем мой вздёрнутый подбородок. Проводит пальцем по нижней губе и хрипло спрашивает:

— Так ты уверена? Можешь поспорить, что сможешь устоять, и сама не подаришь мне свою душу?

Я, как зачарованная смотрю в его глаза, полные неясного обещания. Не понимаю, что он от меня хочет.

Бабушка всегда говорила, что споры не угодны Светлым богам. Но тут, как устоять?

— Могу, — с вызовом отвечаю я. — На что спорим?

Вроде бы нет ничего плохого в помощи. Но помощь некроманту может обернуться для меня потерей магии. Мало ли что он понимает под словом «помощь»?

— Вы же понимаете, что я не смогу отдать вам душу? — мрачно спрашиваю я, когда накал страстей схлынул, и я осознала во что вляпалась. — Я же не некромант.

— Мне не нужна твоя душа для ритуалов, — у Мелваса настроение почему-то тоже испортилось. — Что за бредовые мысли у тебя в голове?

Что это с ним? Нормальные у меня мысли. А что я должна думать, если на кону стоит моя душа?

— Я некромант! — шипит он мне в лицо.

— Знаю, — тихо шепчу я.

— Мой дар – тёмная сторона твоего дара. Нет жизни без смерти, — продолжает он шипеть. — Перестань нести чепуху.

— Я не обучалась в Академии. О некромантии знаю только то, что слышала от людей, — огрызаюсь я.

— Мне, что теперь и обучать тебя? — злится некромант.

Никто не просит меня обучать. Я вообще не хочу обучаться тёмной магии. Я целительница и всегда на стороне светлых сил.

— Так, что с моей душой? — повторяю я волнующий меня вопрос.

— Хочешь отменить спор? — со злой насмешкой спрашивает Мелвас. — Сдалась даже не попробовав.

— Я не сдалась. Хочу, чтобы условия спора были более понятны, — наседаю я на него. — Мне нужны чёткие правила.

Отец всегда говорил, что в договоре с тёмными нужно проговаривать каждую букву, чтобы потом не вывернули в обратную сторону. Но лучше избегать договоров с Тёмными силами.

— Чёткие правила – это хорошо, — Мелвас мрачно усмехается. — У меня одно правило: в достижении цели все средства хороши.

— Значит, правил нет, — с сожалением говорю я.

— Умница! Всё ловишь на лету, — произносит некромант с сарказмом.

— Всё-таки хочу уточнить, что вы имеете в виду, когда поставили условием «отдать душу»? — и вдруг меня осеняет. — Я умру, да? Вы принесёте меня в жертву?

— Кажется, поспешил назвать тебя умницей. Забираю свои слова обратно, — злится Мелвас. — Ты всё понимаешь буквально?

— Стараюсь, — огрызаюсь я. — Не могу же я залезть к вам в голову и прочитать мысли.

А, жаль! Было бы неплохо знать его мысли! У меня создаётся впечатление, что Мелвас не хочет говорить, что он понимает под «отдать душу».

— Лекцию о некромантии я прочитаю тебе, когда мы двинемся в путь, — обещает он. — Может быть, тогда ты поймёшь, что я имел ввиду.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — А, что я получу, если выиграю?

Мелвас так на меня посмотрел, словно я сказала нелепость.