— Лихо придумано! — похвалил Макар.

— Ещё бы! Дуремар по самым опасным местам Зоны с этим «компасом» бегом бегает.

Излучина Припяти в районе впадения Ужа

Туман густо стелился над рекой и заползал на пологий песчаный берег. На песке в трёх метрах от воды темнел длинный катер Кусто, в котором замерли три фигуры в плащ-палатках с надетыми на голову капюшонами. Одна из фигур выпростала руки и, откупорив термос, налила в пластмассовую крышку чая. Затем парующая баклажка двинулась под капюшон и над берегом раздалось смачное хлюпанье.

Вторая фигура качнула головой, поглядела на уходящий в реку стальной трос и ворчливо пробасила:

— Хлюпаешь тут, едрёнтыть, как земснаряд. Всю рыбу в реке распугаешь…

— Эту не распугаешь. Эта сама кого хочешь распугает, — задумчиво проговорил третий рыболов и чиркнул зажигалкой. На мгновение мелькнула кожаная крага Кусто, и к туману прибавилось облачко табачного дыма.

Пильгуй подул в баклажку и, ещё раз шумно отхлебнув чаю, изрёк:

— Дуремар у нас ортодоксальный рыболов. И если у него рыбалка, то рыба, должна пугаться любого пука, даже если наша лодка стоит на берегу.

Дуремар пропустил пильгуевский комментарий мимо ушей и, чуть сдвинув капюшон, повернул к товарищам угловатое, будто бы топором рубленное лицо.

— Про Берлогу не слыхали?

— Да об ней нынче только глухие не слыхали, — негромко ответил Кусто.

— А кто там сейчас окопался, тоже слыхали?

Дед Пильгуй кивнул:

— И это ведомо.

Дуремар со скрипом почесал недельную щетину на остром подбородке.

— А слыхали, что возле Берлоги Чёрного Сталкера видели, аккурат перед тем?

— Снова Чёрного? — ухмыльнулся Пильгуй. — Давно про него слышно не было.

— Давно, — согласился Дуремар. — Свято место пусто не бывает.

— Потому, видать, последнее время опять про него зашуршали.

Кусто задумчиво стряхнул пепел на дно катера.

— Похоже, в Зоне чё-то несуразное затевается…

Пильгуй вздохнул, одним махом допил чай.

— И чую, молодёжь моя там первыми рылами оказаться может…

Кусто с Дуремаром вопросительно уставились на деда. Тот навинтил крышку на термос и пояснил:

— Намедни Ждан с Макаром забегали. Говорят, в районе автомойки тропки к Берлоге заминировали, — Пильгуй глянул на Дуремара. — Кстати, Ждан про «компас» спрашивал. Может сварганишь ребятишкам по-свойски?

Дуремар поднял брови и снова с хрустом почесал щетину.

— Это на хрена им «компас»? Он от мин-то не поможет…

— На хрена не сказывали, но сдаётся мне, что они до урочища Гризли большой интерес имеют. И не то чтобы до урочища, а к самой Берлоге пролезть хотят.

— К Берлоге? — переспросил Дуремар. — В Берлоге ж нынче душманы с отморозками обосновались…

— Похоже, что именно поэтому они туда и рвутся.

— Эт за каким?

— А кто ж их знает? — буркнул Пильгуй. — Пока только сказали, что через недельку по Зоне побегать придётся.

Кусто с сомнением покосился на Пильгуя и щелчком отправил окурок на песок.

— Семецкий-то не больно с «компасом» набегался. Как последний раз побежал, так и не вернулся.

— Семецкий-то? — Пильгуй усмехнулся. — Да из него сталкер, как из утюга бумеранг. Не вернулся, и хорошо.

Дуремар с укоризной посмотрел на Пильгуя.

— Сбавляй, старый!

— Чё ж сбавлять?

— О покойниках либо хорошо, либо ничего, — проговорил Дуремар и назидательно повторил. — Либо хорошо… либо ничего!

— Тогда поговорим о Гитлере! — съехидничал Пильгуй. — Тот хоть точно покойник. А Семецкий этот не разбери-поймёшь. Ни жить нормально не мог, ни помереть нормально не может. Сплошной день сурка, едрёнтыть.

— Дык это ж его беда. Можно посочувствовать.

— Да чё там сочувствовать! — вмешался Кусто. — Говорили ему: не лазь в Подприпять, ни с «компасом», ни с «секстантом», ни с «астролябией». Нехрен там делать… Из Подприпяти пока никто не возвращался… почти. А он думал, с «компасом» всех умней окажется. Полез за кучерявыми бирюльками — а их там и нет вообще…

— А что там есть? — насупился Дуремар.

— А то, что там есть, нафиг трогать никому не надо.

Дуремар выпрямился и сложил руки на груди.

— А я слышал, что Семецкий у «Сортировочной» пропал…

— Да он где только не пропадал… — проговорил Пильгуй и замер, подавшись вперёд — О! У нас клюёт!

Все быстро глянули на ожившую снасть. Трос на несколько секунд провис и тут же рванул так, что едва не вывернул кронштейн лебёдки…

Лодка качнулась и рывком сползла с берега в реку. Кусто злорадно ощерился и включил медленную подмотку.

— Во, щас на буксире покатаемся.

Пильгуй с Дуремаром поправили на поясах страховочные репшнуры и, похватав ружья, заняли места по бокам кормы.

— Пошла рыбалка… — хищно пробормотал Пильгуй.

Звенящий трос тянул лодку то вправо, то влево, заставляя её выписывать на реке замысловатый танец. Иногда трос совершал полный круг и со скрежетом проходил под днищем. Кусто не сводил глаз со счётчика метров и, когда пошёл последний десяток, взялся за багор.

— Держись, ребята, ща начнётся…

В семи метрах от лодки вода вспучилась горбом и опала. Трос загудел и резко сменил направление. Через секунду поверхность взорвалась фонтаном брызг и в воздухе мелькнула полуметровая лопата хвоста. Лебёдка надрывно заскрипела и лодка просела, будто пытаясь нырнуть.

— Крупный, сука, — прорычал Кусто, глядя на дымящуюся лебёдку.

— Ща посмотрим, — отозвался Пильгуй. — А там и поглядим.

Второй взрыв холодных брызг окатил всех с ног до головы. Из воды у самой лодки вылетела метровая тупая голова с маленькими злыми глазками. Дуплетом грохнули ружья. Кусто пинком выключил лебёдку и с размаху вогнал багор в продырявленную голову. Конвульсия гигантской рыбины в третий раз окатила «Калипсо» водой и чудовище затихло у самого борта. Дуремар потряс головой, утёр узкое лицо.

— Не ушёл, гад…

— Дык я ж те говорил, — проворчал Кусто. — С одной вертикалкой рыбачить — не комильфо. А вот от четырёх стволов хрен какой рыбец уйдёт.

Пильгуй отжал пятернёй мокрую бороду и, обернувшись к довольному Дуремару, вернул разговор в прежнее русло:

— А в самый первый раз Семецкий в «Доме отдыха» пропал. Они туда с Академиком пошли… Ну так как, сделаешь ребятам «компас»?

Холмы Северо-западного сектора.

Со стороны Промзоны донеслось скомканное ветром эхо выстрелов. Ждан пригнулся и, скользнув взглядом по ближайшему холму, махнул рукой вверх по склону.

— Давай наверх. Только под ноги смотри и не вылазь на ту сторону.

Макар бодро двинул в гору. За несколько шагов до верхушки упал на живот и оглянулся. Запыхавшийся Ждан повалился рядом и, тяжело дыша, прополз вперёд. Оказавшись на плоской вершине, отёр взмокшее лицо краем арафатки и осторожно высунулся из травы. Внизу как на ладони раскинулась примыкающая к Промзоне долина. По ней, беспорядочно паля во все стороны, двигались четыре человеческие фигурки. От них, как облако мошек от репеллента, отступала большая собачья свора. Животные держались на приличном расстоянии и то хаотично рассыпались по высокой траве, то стекались в вереницу и пытались обойти стрелков сзади. Стрелки не отличались особой меткостью, но патронов не жалели, пытаясь компенсировать низкую точность стрельбы высокой плотностью огня. Группа почти пересекла пустошь и смещалась к седловине.

— Вовремя мы оттуда убрались, — улыбнулся Ждан. — Ещё мал-маля и весь этот сабантуй будет между холмами.

— А кто это? — спросил Макар.

— Либо новички на тренировку вышли, либо мажоры с Материка пострелять приехали. Хотя, новички вряд ли столько боеприпаса по-глупому сливать будут.

Над их головами шмелём прогудел шальной рикошет. Ждан, дёрнув Макара за рукав, отпрянул назад.