Зрение. Пожалуй, поскольку это моя главная врожденная патология, с нее нужно было и начать, но до самого последнего времени она сильно меня не беспокоила, и я давно научилась с ней жить, правда, не всегда было мне легко. Помимо того, что у меня сильная миопия и астигматизм, у меня также врожденный мелкоразмашистый нистагм и до 9 класса я носила цилиндрические очки, правда, они почти не коррегировали. И вот в 9 классе я решила их снять навсегда, ни с кем не советуясь. Все бы ничего – но, когда в классе на английском нужно было читать художественную литературу на русском перед классом (так учительница без зазрения совести облегчала себе задачу преподавания английского языка! – (См. мое эссе «Мир непрофессионалов»), класс требовал меня. Конечно, можно было бы отказаться, но я люблю держать удар, поэтому сначала это была пытка – все прыгало перед глазами, но уже через несколько дней я барьер преодолела, и никто ничего даже не заметил. Я давно привыкла жить с легким туманом, но недавно туман усилился в правом (моем лучшем!) глазе, в глазах полились водопады, и я понеслась в платную клинику. Молодая особа принимала меня мягко-жестко (в целом, достаточно образованна, но, как это принято у врачей, настращала и запугала обнаруженной катарактой и еще другими патологиями – вылила пол-ампулы атропина, после которого больше суток я провела в ужасе (похожий ужас описывает и мой любимый Оливер Сакс – с ним это проделал его собственный друг-офтальмолог!). Через неделю я была на приеме у других офтальмологов – нашей знакомой (кандидат медицинских наук) и ее коллеги профессора, они немного смягчили удар. Через месяц пошла в другую платную клинику к доктору, который вызвал у меня доверие (она подбирала очки мужу 2 года назад), но, к огромному моему сожалению, доверие оказалось ложным, она провела меня по тем же кругам ада (с навязанным полным платным обследованием, которое стоит немалых денег), снова застращала, упорно навязывая цилиндрические очки (но мое сопротивление на следующий день по телефону поддержала наша знакомая-офтальмолог: если в течение более 50 лет вы прекрасно обходились без них – они вам не нужны! – спасибо умному врачу!).

И, как видно, не все офтальмологи такие безжалостные. Я не могу не поблагодарить ещё одного прекрасного врача-офтальмолога в Камышине, когда мы с сестрой пришли к ней на прием и попросили ее освободить нас от трудных упражнений по физкультуре (учительница была невероятно грубой!), а она, улыбнувшись, сказала: «Девочки, не волнуйтесь, я вас от физкультуры освобожу совсем!». Надо было видеть ярость физручки, когда мы ей вручили справки об освобождении от занятий (для меня это был один из самых счастливых дней в моей жизни!)

Мои размышления о том, почему в юности я не захотела стать врачом, сводились к одному ответу – чтобы не видеть страдания людей, а врачами, думала я тогда, становятся очень мужественные люди. НО теперь мои размышления приняли неожиданно другой и очень интересный поворот: видя на протяжении всей своей жизни злобно-равнодушное отношение врачей к своим пациентам, я убеждена, что многие становятся врачами (помимо желания приобрести неоправданно завышенный статус) не для того, чтобы помогать людям, а для того, чтобы получать удовольствие от страданий других – так часто они бывают жестоки! 80 % врачей перед собой не видят человека с его внутренним миром, образованностью, подчас с не меньшим профессиональным статусом, а видят растерянного, подавленного и абсолютно беззащитного человека (такова участь пациента) со своей проблемой, или – видят только болезнь и не видят человека вообще (но, может быть, равнодушие даже и лучше, чем издевательства!).

Так, например, недавно одна относительно молодая женщина (49 лет) пришла на приём к платному врачу по поводу своей больной ноги, которая беспокоит её уже давно (до этого визита никто из врачей ничего не предлагал). Зато этот визит она запомнила надолго. Врач безапелляционно изрекла: «Только операция. И не факт, что Вы после неё, вообще, сможете ходить!». Непревзойденная издёвка!

Именно об этом по горькой иронии судьбы в этом году я прочитала в очень автобиографических книгах («Нога как точка опоры», «Глаз разума» – эссе «Остаточное зрение» и «В движении. История жизни») Оливера Сакса, который полухамское, а иногда откровенно хамское к себе отношение со стороны врачей – своих коллег! (и в случае поврежденной ноги в горах Норвегии, когда ему было 40 лет и в случае меланомы глаза, когда ему уже было 72 года) комментирует как-то растерянно мягко (даже оправдывая такое отношение!!!). А вот Пол Каланити (умирающий от рака легких в 37 лет американский талантливый нейрохирург) написал пронзительную автобиографическую книгу в последний год своей жизни «Когда дыхание растворяется в воздухе») – терпеть хамство со стороны врача-молокососа (как Пол справедливо выразился), отменившего основное лекарство, которое поддерживало Пола многие месяцы, не стал и вступил с ним в спор, но – «молокосос» так и не вернул лекарство в список обязательных! Более того, прозвучала фраза «Если бы Вы не были врачом, разговор вообще бы даже не состоялся!» То есть это надо понимать так «Если ты не врач, то ты – никто!»

В последнее время я очень много размышляю (и не только я) о том, сколько чудовищных ошибок (часто катастрофических) навязывает нам современная цивилизация: дорогие бесполезные лекарства (капкан от фармацевтики), навязанные или ложные диагнозы, принуждение ложиться непременно в больницу (ловушка от медицины). Как-то в интернете прочитала статью «Почему не надо ставить капельницы. Откровения врача» Антона Родионова (она недавно была перепечатана в журнале «О чем вам врачи не говорят»). Убийственная информация, подтвердившая все мои опасения в отношении чрезмерного использования капельниц в больницах (очень часто в случаях, когда в этом нет абсолютно никакой необходимости (таблетки справляются в этих случаях весьма эффективно), а в некоторых случаях – капельницы вообще противопоказаны, как указывает автор статьи: при сердечной недостаточности (и я, наконец, поняла, почему моему мужу от этих нескончаемых капельниц в военном госпитале становилось всё хуже и хуже, пока я не забрала его своим волевым отчаянным решением – домой), отеке легких, тромбофлебите, нарушении функции почек. Из других источников я узнала, что капельница может спровоцировать инсульт. Но! На капельницах держатся все больницы (таблетки пациенты могут пить и дома!!!). То есть без капельниц больницы пришлось бы все закрыть!!!???

А что сами больные? Многие по своей безграмотности испытывают к капельницам священный трепет (эффект плацебо). Но недавно я сделала любопытное открытие – многие в больницах лежат с удовольствием: ничего не надо делать, ни за что не отвечаешь, всегда накормлен, а персонал может быть даже внимателен. Но какие же это должны у людей быть их дома, что больницы им милее???

Вообще, складывается парадокс: с одной стороны, врачи, кроме медикаментозного лечения, ничего не предлагают (они об этом сами часто не знают и/или им это ни за что не выгодно!), а, с другой стороны, люди сами ничего не хотят знать, более того, им лень делать гимнастику, лень ходить гулять, лень принимать ванну или точечный душ, лень читать книги и лень узнавать много нового, лень учиться, лень заниматься каким-либо спортом, лень придерживаться здорового питания, лень делать качественную уборку в своем доме (вообще, Дом – это индикатор Души человека) и … этот список можно очень долго продолжать, к сожалению.

Может быть, действительно мы кем-то так устроены, то есть так запрограммированы, что все ответы нужно искать в нас самих (ведь не зря так часто срабатывает эффект плацебо). Более того, многое в себе мы разрушаем сами и потом – не умеем или не хотим всё восстановить.

Иными словами, стать самому себе и врачом, и психологом.

Но это требует и колоссальных знаний, и трудолюбия. В общем, ничего нового. Всё – как всегда.

Первый раз в очень необычную ситуацию я попала в Камышине в 1971 году, когда мне было 19 лет. Я возвращалась в первом часу ночи со второй смены на силикатном заводе (где я работала лаборантом). Был май месяц. Бархатная южная ночь! В городе ни души. И мне захотелось из центра пойти домой пешком (сначала по центральной улице старого города, потом подняться по своей Волгоградской улице), это заняло бы минут 30 неспешным шагом. Я вышла из автобуса и пошла по правой стороне улицы вдоль домов частного сектора (по левой располагались двухэтажные купеческие кирпичные дома). И вот иду я вдоль прекрасных деревьев (дома за ними почти не видны) и вдруг слышу настойчивый шепот за деревом: «Девушка! Девушка! Идите сюда! У меня бутылка коньяка и – 24 см!». Я сначала не поняла, в чем дело, пока не увидела ЕГО – выходящего из-за дерева – абсолютно голого! Он не успел ко мне приблизиться – через мгновение я была уже очень далеко (никогда в жизни так быстро не бегала!). Я бежала, не останавливаясь, до самого дома – мне казалось, что он все время за мной гонится (я ни разу не оглянулась) и уже дома почти упала в полном изнеможении. Ночью не могла уснуть. На следующий день более – менее пришла в себя, а через несколько дней даже осмелела и спросила у своей замужней приятельницы на заводе: «24 см – это много или мало?». Она опешила (пришлось рассказать): «Ну, это зависит от того, в каком он состоянии» – уже через три месяца, выйдя замуж, я поняла, чего я избежала. Но однажды, много лет спустя, я услышала возглас одной девицы: «Вот бы он мне встретился!!!».