В эссе «Наши путешествия на машине» я расскажу про эпизоды, где мы с мужем были конструктивно осторожны (и – избежали ошибок), а где – нет (но всё, к счастью, обошлось!).

Все четыре стихии (землю, воздух, огонь и воду) я люблю. Но, если земля и воздух с нами всегда, огонь и вода – реже. Огонь мы ощущаем, в основном, визуально и в небольшой степени – тактильно: тепло (поэтому я предпочитаю газовую, а не электрическую плиту). На воду смотреть я люблю, но ощущать ее – в гораздо большей степени. Именно поэтому я люблю быть в воде, а не на воде. Именно поэтому я не люблю никакие плавсредства (лодки, катамараны, байдарки, корабли и прочее). Ни на какую яхту меня не заманить. Во-первых, качает. Во-вторых, огромные зеркальные водные просторы неприятны для глаз. К тому же довольно однообразный пейзаж (по сравнению с пейзажами из окна машины). Играет разными красками только небо (но небо – везде, нет необходимости куда-то на чем-то уплывать).

Только в воде (а не на воде) я испытываю наслаждение от кинестетических ощущений. И – как ни странно – только в воде (а не на воде) я всегда чувствую себя уверенно. Да, безусловно (врать не хочу) бывало и тревожно, и откровенно страшно, но я никогда – никогда! – не паниковала в воде. А случаи были разные.

За всю свою жизнь я плавала только в тринадцати водоемах. В трёх морях: в Черном море, в Азовском море и в Балтийском море (Финском заливе). В четырех реках: в Волге, на Дону, на Иловле и в Карповке (протекают в нашей Волгоградской области). В двух озерах (Суходолье – на Карельском перешейке) и на нашем речном острове Сарпинском. И в четырёх прудах – в нескольких километрах от нашего дома. Все они в моей памяти вызывают восхищение.

ЧЁРНОЕ МОРЕ. Плавать я научилась на Черном море летом далекого 1959 года, за два месяца до поступления в школу в первый класс. Мы с отцом поехали в Евпаторию. Сразу же в первый день я получила сильные ожоги с болезненными волдырями, но быстро восстановилась и с наслаждением погрузилась в морскую стихию, почти сразу отбросив круг. Я много ныряла (чего потом в жизни не делала никогда). На следующий год уже мама летом повезла нас в ту же Евпаторию, но почему-то часто штормило и я больше помню себя на берегу, где я на песке выделывала всякие гимнастические упражнения и даже «собирала вокруг себя толпу» (правда, больше в своей жизни я никогда этого тоже не делала). Зато мама в шторм далеко заплывала, оставляя нас одних на берегу. Однажды за это ее отчитали подошедшие женщины «Вы так рискуете – подумайте о своих маленьких девочках!». Но мама самоуверенно ответила, что она прекрасный пловец (что было правдой) и ничего с ней случиться просто не может (НО она даже не подозревала, какие волны могут ее неожиданно подстерегать – просто повезло!). В этом я лично убедилась сорок лет спустя. А печальной иллюстрацией в подтверждении этой грустной истины может быть эпизод прекрасного романа «Дальний край» Бориса Зайцева, в котором молодая, красивая, богатая, сильная женщина, превосходная пловчиха Ольга гибнет от волн в течение буквально нескольких минут прямо на глазах у главного героя романа в том же Черном море (которое, кстати, древние греки терпеть не могли за его холодную воду и за бесконечные штормы!).

В следующий раз я попала на Черное море только 20 лет спустя, в 1978 году, получив бесплатную путевку из института за хорошую учебу и работу (два года была председателем профбюро факультета (пирожки и раздевалки меня окончательно доконали), но – главное – по причине своего ревматизма сердца и гипертонии.

Сочи. Июнь. Я каждый день бегу в 6 утра на пляж плавать в холодной утренней воде (не понимая, что мне это противопоказано из-за моих почек – но так решила мама, ведь она меня уважать перестанет, если я не буду плавать в 6 утра!). Эти заплывы были запоминающимися. В первый же день я вошла в воду в шторм, но все же заплыла и покачалась на волнах, получив сказочное удовольствие. Но, когда стала выходить из воды, волны меня потащили назад. Нахлебалась конкретно! Так несколько попыток. И тут до меня дошло, что у меня нет техники выскакивать из воды в шторм и мне судьба приготовила сюрприз – утонуть у самого берега. Такого сценария своей жизни я уж точно не хотела и помню, что было тогда почему-то очень стыдно – утонуть около берега! Я поняла, что мне надо отплыть и, отдохнув на волнах и набравшись сил, выскочить на берег. Так я и сделала. Потом уже никогда с этим проблем не было. Проблема появилась с неожиданной стороны. Когда днем я пыталась уплыть в море, меня сразу же предупреждали гудки с военных сторожевых кораблей (я их не видела, но гудки хорошо слышала). Мне сказали с этим не шутить. Но так хотелось уплыть далеко! Однажды я попросила мальчика с ОСВОДа (береговой охраны) на лодке отвезти меня подальше, чтобы потом сопровождать меня на ней, когда я буду плыть рядом. Он согласился. Гудков не было (видимо, решили, что он уже меня спасает).

По утрам я регулярно продолжала бегать плавать. Когда был шторм, на нашем пляже от санатория «Золотой колос» никогда не выставляли запрещающих знаков. Рядом были санатории военного министерства и еще какой-то для обкомовских работников. Там эти запреты в шторм строго соблюдались. И часто я совершенно одна качалась на волнах, а на соседних пляжах в рупор слышала грозное: «Назад! Купаться запрещено!» Мужчины на берегу стояли и, наверное, меня тихо ненавидели. Ни тогда, ни сейчас я не радовалась, мне было их жаль.

Но был в Сочи один эпизод на воде, который мог закончиться трагично. Был обычный день. После обеда (не только по утрам) я тоже ходила плавать. В тот раз меня потянуло поплыть подальше (а вдруг не будет гудков?) Гудков действительно не было. Я прибавила скорость. Вокруг были сказочные просторы! Никогда еще я не чувствовала себя так свободно! Но потом решила, что сильно увлеклась! И – решила все-таки поплыть назад. Повернулась, но … берега я не увидела. Кругом была одна спокойная вода и огромное равнодушное небо. Я одна. Несколько секунд я была в ужасе и в оцепенении. Потом приказала себе успокоиться и «включить логику». Сразу поняла, что ориентиром для меня может служить только солнце, которое, к счастью, было и – было не в зените. Я вспомнила, что, когда я плыла туда, оно было справа от меня, значит, на обратном пути оно должно быть слева (в момент, когда я лихорадочно размышляла, солнце было сзади). Я резко развернулась в нужном направлении и очень быстро поплыла (и сейчас, спустя много лет, очень хорошо помню свое состояние!). Через несколько минут я уже видела берег. Кто оказывался в похожей ситуации, поймет, что я испытала не просто радость, а огромное облегчение. В прошлом году в одном из репортажей рассказывали о двух братьях из Саратова, которые в Сочи на море заплыли далеко, потеряли ориентир, поругались и, видимо, поплыли в разные стороны (один из них утонул). Жуткая история.

По-настоящему жуткая история произошла и со мной. Снова на Черном море. Но уже снова 20 лет спустя, в 1998 году. Джубга. Июль. Мы с приятельницами отдыхаем в доме отдыха повышенной комфортности (с изумительной изумрудной ванной в наших апартаментах!). Но я о другом. В первый же день вечером не так поздно около семи вечера на закате солнца я решила поплавать и отплыла не так далеко (метров 300) и, когда я возвращалась, и до берега оставалось метров 100, услышала очень странный гул. Начала вертеть головой. Ничего подозрительного не вижу. На море штиль. Внутрь закралась тревога. Вечером в холле решила расспросить дежурных. Одна из них про гул ничего мне пояснить не смогла (никогда не заплывала), но сообщила очень важную информацию: плавать нужно только прямо от пляжа, слева и справа от пляжа никогда не плавать (слева всегда идут высокие волны, а справа – очень острые камни). Я этому совету следовала все 8 дней (из 10). Заплывала достаточно далеко. Но проблема была из-за большого количества лодок, водных мотоциклов и всяких бананов, которые пролетали от меня в нескольких метрах (несколько раз – в нескольких сантиметрах). Было тревожно-неприятно, но я научилась их не замечать: намеренно поворачивалась к ним спиной, лишая их удовольствия меня пугать. Видя мое отчаянное мужество – вынужденно меняли курс.