– А это кто?

Парни посмотрели сначала на меня, потом на Томаса, затем опять вернулись ко мне. Явно не могли выбрать, как лучше нас представить. Но искреннее восхищение победило.

– Томас Холден, – объявил Руар. – С женой.

– Ведьмой, – дополнил наш семейный портрет Даг.

Я скромно помахала пальчиками парню, который лишь сильнее вжался в спинку отчаянно скрипящей кровати. И чего это он? Мы же красивые. Хотя нет, я красивая, а Томас… просто Томас.

– Нам бы побеседовать, – муж бесцеремонно уселся прямо на край кровати Дага. – Без свидетелей.

– Ой, как пить хочется, – обрадовался третий сосед, выпрыгивая из постели, одновременно надевая штаны, ботинки и рубашку. Я только моргнула, а он уже, полностью одетый, стоял у двери. – Заодно и перекушу. Да и ночной воздух полезен. В общем, можете не спешить.

– Какой вежливый мальчик, – умилилась я, устраиваясь на его кровати.

– Угу, – буркнул Руар. – Я бы тоже вежливым был, если бы вас не знал. Вы нам дверь так-то сломали. Ночью. В мужском общежитии.

– А мы сначала постучались, – спокойно возразил Томас. – Парни, к вам сегодня люди со странными вопросами не подходили?

– Не считая этого момента? – осторожно уточнил Даг, шаря рукой по полу, где аккуратно были сложены в комок его вещи.

– Были такие, – проворчал Руар, заматываясь в одеяло на манер тоги. – Два типа в неприметной серой одежде спрашивали про ведьму. Точнее, были ли мы с ней днем.

– А вы что? – прищурился Томас.

– А мы честные, – выпятил грудь колесом Руар. – Мы же с вами убирались в доме. Потом баню топили.

– И все? – уточнила я.

– Нет, конечно, – расплылся в пакостливой улыбке Даг. – Нам предложили заплатить, чтобы мы изменили показания.

– Много давали? – моя жадность, обделенная вниманием, ревниво подняла голову.

– Прилично, – фыркнул Руар. – Но мы за правду.

– Ну и за попадание в списки тех ребят, которые идут в программу обучения у боевых ведьмаков, – скромно добавил Даг. – У нас учения начнутся уже послезавтра. А вы куратор одного из потоков.

– Чего? – удивился Томас. – Это еще что за новости?

Парни дружно втянули головы. Я недоверчиво посмотрела на мужа. И почему его боятся? В темноте даже ничего так – лапочка. Особенно если молчит.

– Сегодня объявление было, – робко сказал Даг.

– Надо же, – задумчиво пробормотал Томас, – неужели кто-то посчитал, будто у меня много свободного времени, которое не стоит тратить на одну ведьму? Заботливый, однако. Обязательно нужно будет отблагодарить. Я так понял, вы некоторое время ждали Агнес у дома? Ничего подозрительного не видели? Может, приходил некто, назвавшийся Эдвином Нильсеном?

– Да нет, – после паузы пробормотал Руар. – Разве что… карета.

– Какая карета? – подался вперед Томас, становясь похожим на ищейку, чующую чей-то свежий труп.

– Возле дома Агнес была карета, – Даг посмотрел на приятеля, нахмурив лоб. Обычная такая. Черная. Когда мы прошли мимо, она тронулась.

– Хм, – муж потер подбородок, – и совсем ничего примечательного в ней не было?

Парни задумались. Комнату наполнило активное сопение, словно стая ежиков вышла на прогулку.

– Рука! – обрадованно вскрикнул Руар. – Рука, которая задернула штору. Мы как раз шли мимо, и я хорошо рассмотрел. На манжете рукава я видел запонку. Она бликовала на солнце. Два кривых перерешенных кинжала!

Новость Томаса в восторг не привела. Наоборот, он скривился и в сердцах выругался. Причем столь образно и с красивыми эпитетами, что мы даже заслушались.

– Пошли, Агнес, – он хлопнул себя по коленям и встал. – Ночь нас ждет долгая.

– А спать? – скромно напомнила я о времени суток.

– Сон для слабаков, – отмахнулся Томас. – Если мы сегодня не подсуетимся, то есть большой шанс, что завтра в какой-нибудь канаве найдут тело Нильсена. Угадай, на кого падет обвинение?

– Но у нас есть свидетели, – возразила я.

– Свидетели не панацея, – меня за руку сдернули с кровати. – Они смертны. И не надо кукситься. Я бы тоже предпочел провести ночь с удобной подушкой в виде пышной женской груди. А придется наносить визиты невежливости в компании тебя. – Его взгляд прошел по моей блузе, не соответствующей заявленным размерам.

Выходили мы из мужского общежития, как ни странно, через центральный вход. Комендант если что и хотел сказать, то от нашей наглости только хлопал ртом вслед.

Я робко поинтересовалась, зачем же тогда было залезать через окно, если попасть внутрь можно без моральной травмы для студентов? Томас ответил в своей манере, что если есть шанс легко выйти, это вовсе не означает простой вход. Нас могли не пустить, но не могли не выпустить. А бить пожилого человека при исполнении боевому магу несколько неудобно. Его и так жизнь студентами наказала.

В карету меня вежливо подсадили, причем с таким неуемным джентльменством, что будь бы в ней вторая дверь, я бы снова оказалась на дороге.

– Аккуратнее, – проворчала я, отлипая от стенки экипажа.

– Да я сама деликатность, – в тон ответил Томас, захлопывая за собой дверцу. – Несмотря на ситуацию.

Уточнять, что именно не так в нашем сегодняшнем вечере, я не рискнула. Не дура все же. Или не совсем дура. Вместо этого я скромно спросила:

– И куда мы едем?

– Сюрприз будет, – буркнул муж и широко зевнул. – В первую очередь для тех, к кому мы заглянем на огонек.

Интонация Томаса намекала, что вдаваться в подробности весьма чревато для здоровья, и я благоразумно промолчала. Есть во мне такая черта, особенно рядом с недовольным боевым ведьмаком в темном экипаже глубокой ночью. То, что его поездка не радует, это видно сразу. Мне так вообще полагается опечалиться.

Я скосила глаза на сложившего на груди руки мужа и тихонько вздохнула. Эх, такой момент пропадает. Ночь, луна, романтика. Но, видимо, это не наш случай. Без экстрима поцелуйчик мне не светит. Ну, а что? Я тоже живой человек, я целоваться хочу. Тем более не абы с кем, а с мужем, почти законным, наследственным. Вот что отдых с людьми делает. На работе таких непристойных, можно сказать, даже вульгарных мыслей меня не посещало.

– Так себе сюрприз, – недовольно заметила я, разглядывая обычный дом, ярко освещенный огнями. – Кто тут живет?

– Не живет, а отдыхает, – поправил меня с каким-то особым злым предвкушением Томас. – Тут людей много бывает, всех и не перечислишь.

Из открытого окна раздался звонкий женский смех.

– Ты привел меня в бордель? – еле слышно прошипела я.

– И все-таки тебе надо к врачу. Извращения – это психологическое отклонение. А я тебе диагноз еще при нашей первой встрече поставил. – У меня аж отлегло от сердца. Вот это уже привычная манера язвить. А то насупленный, как перед смертельной битвой. – Кто ж со своей женой в подобные места ходит? Тем более с такой… – мой помятый вид окинули придирчивым взглядом.

Да, одежда слегка намекала, что я боролась со стаей медведей. В одиночку. И победила их. Даже не заметила, как правый рукав блузы обзавелся большой прорехой на локте, а левый держался только благодаря усилиям трех последних нитей.

Мою ладонь крепко сжали:

– В общем, от меня ни на шаг.

– Поняла, – с серьезным видом кивнула в ответ. И помахала нашими сцепленными руками: – А это обязательно? Если вдруг заварушка начнется?

– Тогда тебе точно нужно спрятаться за меня и молиться.

– А? – удивилась я. – Молиться? А кому?

– Моему умению реагировать на всякие помехи, которое позволит ненароком не прибить тебя, – припечатал муж и потащил меня внутрь дома.

К моему разочарованию, ничего противозаконного на первый взгляд в простом зале я не увидела. Столы, скамейки, барная стойка, люди, предающиеся возлиянию. Только контингент как-то напрягся при виде нас.

– Это обычный кабак, что ли? – тихо просила из-за спины Томаса.

– Я уже говорил – место отдыха, – проворчал муж, обводя взглядом притихших мужчин. В углу вольготно устроился за щедро накрытым столом отряд стражи. При виде боевого ведьмака доблестные защитники людей смутились и предпочли сползти на пол. Уточнять, удобно ли им сидеть в засаде, я не стала. – Тут можно и поиграть, и выпить, и комнатку на пару часов снять. Все, что угодно для отдыхающих бандитов.