— Ну, мы просто применили не один, а три конструкта, снабдив их новыми функциями, быстрым ростом, защитой и плодовитостью, — посмотрел Игорь, на то, сколько цветов усыпало наши будущие патиссончики.

— Стесняюсь спросить, а что вы сделали с третьим экспериментом, долбанными кабачками? — указала она на самые большие и агрессивные растения, которые окружили первые и вторые эксперименты живой стеной, достигающей до потолка.

— Ну, мы не только добавили новых конструктов, но и пропитали их двумя энергиями, смерти и исцеления, — извиняясь, поправил очки Игорь.

— И что же за функции вы дополнительно вложили? — покачала головой учитель. Мне тоже стало интересно, что еще добавил Игорь, если растения теперь различают свой — чужой и обстреливают ядовитыми иглами непрошенных гостей.

— Чтобы они эволюционировали, могли атаковать и… — он засмущался от чего-то и покраснел.

— Вот теперь и мне интересно, что еще нас ожидает завтра в виде сюрприза? — внимательно посмотрела на напарника.

— Их плоды будут иметь эффект возбуждения, — тихо произнес парень.

— Охренеть, просто не встать, завтра у нас будет урожай афродозиаков, и куча неконтролирующих собственное либидо студентов, — нервно рассмеялась Ингрид представив такую картину.

— Не нааадо кормить этим учеников, — испугался напарник по экспериментам, — я просто хотел оставить парочку для себя, не думал, что вообще с моей энергией что-то вырастет.

Ингрид стояла и смотрела, как наши эксперименты незаметно уничтожают ростки других учеников, не трогая посаженные нами, защищая и оберегая, словно являлись близкими родственниками.

— Кому не расскажешь, не поверят, ректор этого еще не видел. Ребята больше никогда не смешивайте свои энергии, иначе могут получиться не предсказуемые результаты, — мы с Игорем переглянулись и нервно хихикнули, вспомнив Джихо и Хари. А Ингрид недоверчиво посмотрела на нас.

— Может быть незаметно избавимся от всего этого? — показала рукой на заросли.

— Ну уж ни за что, пока не исследую все функции и мутации этих растений, — впервые Ингрид улыбнулась за вечер, у нее проснулся азарт исследователя. — Да и урожая необходимо дождаться, — мечтательно произнесла, тоже имея виды на необычный продукт.

Закрыв комнату на ключ, мы отправились наконец-то спать.

За завтраком размышляла, почему смешение наших энергий с напарником дает странные эффекты. «Почему в тканях и органах начинаются мутации? Глядя на разговаривающие трупы, вначале ссылалась на восстановленные мной замкнутые нейронные цепочки. Хотя сама кожа и внутренние органы продолжают не функционировать, но и не разлагаются. Даже не теряют до девяносто процентов влаги, как мумии при бальзамировании. Они словно в стазисе, а это невозможно, если сами клетки не мутируют.

И с растениями произошло что-то аналогичное. Напарник при помощи некромантии должен по сути убивать все живое. На каком-то этапе он возможно и уничтожает изначально заложенную программу. Потом я, окутывая своей энергией, возрождаю или частично реанимирую ткани? А намерения, вложенные в конструкт, заставляют мутировать клетки? Бред какой то, пусть Ингрид ломает над этим голову, она все же ученый. Просто пока не будем вдвоем экспериментировать над одним объектом,» — постаралась выбросить сложные мысли из головы, ожидая Игоря, который опаздывал.

Ко мне за столик неожиданно подсели два одногруппника, даже не спросив разрешения. Иван Антоненко и Борис Ливанов, оба из купеческих родов, оба явно не жаловали меня до сегодняшнего утра.

— Здесь занято, сейчас ко мне подойдут друзья, — попробовала отмахнуться от них, как от назойливых мух.

— Ой ли, друзья? Ты Маша нам то не заливай в уши, знаем, как ты спала со своим хозяином до академии, — сразу перешел Борис черту моего терпения.

— Но, ты Маш, не злись, мы ведь к тебе по делу подошли, — тут же остудил градус моего накала Иван, наматывая на палец локон моих волос.

— Что вам от меня надо? — не нравилось мне общество вульгарных новых вуаришей, стремящихся на вершину власти.

— Ты нам нравишься, как девушка, и мы не против тебе приплачивать за согрев наших постелей, — нагло улыбнулся Борис.

— Я так понимаю, что вам вообще больше никто не дает, а на элементарный обогреватель не хватает денег, — решила не возмущаться, а поиграть с ними в их же игру.

— Назови свою цену, — остановил Иван начавшегося возмущаться Бориса, — думаю, что потянем.

А он не такой дурак, как первый, быстро подстроился. Просто парни не знали, что в своей прошлой жизни я отшивала наглецов в большом количестве.

— Деньги меня не интересуют, вы же заметили, что не нуждаюсь, мне нужна чистая и светлая любовь, — обожаю рвать шаблоны парням, считающих себя умниками. — Кто из вас готов сделать мне предложение?

— Да, ты сдурела, если думаешь, что тебя кто-то из благородных возьмет замуж, — Борис аж заскрипел зубами.

— Ну, на нет и суда нет, — мило улыбнулась, разведя руками. — А так хотелось встретить одного и единственного в своей жизни, особенно сейчас, когда стала свободной, — вздохнула тяжело и посмотрела на парней влюбленными глазами.

Они нервно сглотнули и подобрав свои подносы быстро ретировались за столик от меня подальше. Нет ничего страшнее для парней, чем девушка, которая ищет себе мужа и хочет влюбиться. Доев кашу, так и не дождавшись друга, пошла на первый урок, не придав этому подкату никакого значения, а зря…

На уроке танцев ситуация стала доходить до абсурда. Учитель предложила отрабатывать па с разными партнерами, поставив парней и девушек в два круга. Девушки образовывали внутренний круг, парни — внешний. И сегодня мне предстояло станцевать со всеми парнями с первого курса, с боевиками, стихийниками, артефакторами, алхимиками и целителями. И те трое отморозков, что испортили аппетит с утра были всего лишь первым звоночком. Пока мы кружились и натужно улыбались своим партнерам, мне поступило сорок шесть предложений весьма недвусмысленного характера. Поскромнее — звали поужинать, понаглее — погулять после уроков, а самые наглые — предлагали секс за деньги. И причину всему этому видела только в очень скверных слухах, которые распространила Орлова. Никто в целой академии меня так не ненавидел, как она. Но что она хочет и чего добивается, до сих пор не понятно. А почему бы мне это не спросить у нее напрямую?

— Ваше высочество, можно вас на пару слов, наедине? — подошла к герцогине и кучке ее прихлебателей.

— Со служанками я еще не общалась? Говори при всех или проваливай, — она не соизволила пойти на уступки.

— Ты точно этого хочешь, ведь не можешь знать, о чем пойдет речь и о каком недавнем конфузе? — немного надавила, понимая, что по-другому она мне не скажет причину ее ненависти.

Орлова кивнула свите, которая быстро ее оставила, и мы остались одни.

— Что ты хотела? — посмотрела надменно на меня сверху вниз.

— Узнать, чем я тебе не угодила с первого дня, что именно тебе от меня нужно? Понимаю, что если ты чего-то не получишь или не добьешься, то от меня не отстанешь? — не стала кружить вокруг да около, спросив напрямую. В высшем обществе такие вопросы не задают, так как считают их прямолинейными и бестактными, но мне было плевать, себя к этому обществу не относила.

— Что мне нужно от тебя? Ты такого высокого мнения о себе, что герцогине может что-то потребоваться от простой служанки, да еще и подстилки? — она фальшиво рассмеялась. — Если скажу, что хочу твоей смерти, ведь ты не побежишь и не повесишься? Вот такой вариант меня бы вполне устроил. Но если хочешь со мной договориться, чтобы я отстала от тебя, то мне нужна будет одна услуга, но о ней я скажу наедине, вечером в таверне «Синяя звезда» в семь часов.

Она демонстративно развернулась и пошла в сторону своей свиты, поджидающей недалеко и внимательно наблюдающей за нашими переговорами. И что-то мне интуиция шептала, что вечером меня ждет очередная подстава, но не прийти не могла. Хоть я и не сильно обращаю внимание на отношение ко мне посторонних людей, но репутация распутной девки точна была не приятна и могла навредить моим планам на будущее.