Второй акт этого допроса не мог быть легким. Не после той бредовой истории, которой я поделилась. В моих мыслях всплывали обрывки уже состоявшегося разговора с Рохасом и его ближайшими офицерами, о котором я сама и попросила, совершенно не думая о том, куда это может меня завести. Я шла, с трудом поспевая за быстрыми и размашистыми шагами Полковника, на ходу выискивая в сказанных мною словах спасательный круг, за который могла теперь зацепиться. Была ли это попытка восстановить в памяти нить моего повествования или еще раз убедиться, насколько глубокую и широкую яму я сама себе вырыла, было не ясно. Но мне проще было думать о том, что уже было сказано, чем о том, что сказать предстояло.
– Итак, – начал Рохас, когда я вернулась на свое место за брифинговым столом, прямо напротив его пронзительного взгляда. – Вы утверждаете, что родились на Земле в 1986 году и жили на ней до 2011, после чего вдруг оказались здесь, на космическом корабле Приор, в 2303 году за тысячи световых лет Земли центральной. – Он произнес эти слова, будто пересказывал обычные, ничем не примечательные факты. Смотрел на меня так же спокойно и внимательно, как до момента, когда я рассказала ему эту восхитительно абсурдную историю. Его руки были сцеплены в замок и вольготно расположились на столе перед ним. Ничего в позе Полковника или в выражении его лица не выдавало ни волнения, ни страха, ни желания выбросить меня в открытый космос. Но это, конечно, не означало, что такие мысли ему в голову не приходили.
Я кивнула и опустила взгляд на поверхность стола. Мои ладони снова покрылись ледяной липкой пленкой, от которой я попыталась избавиться, проведя ими по бедрам.
– Кроме того, вы утверждаете, что знаете все об этом корабле с того момента, когда он двенадцать лет назад оказался на орбите Земли центральной, о нас, его экипаже и о его дальнейшей судьбе?
Я подняла на мужчину взгляд, осторожно скользнула по его лицу и, прикусив нижнюю губу, мельком глянула на сидящую по правую руку Рохаса Хлою. Та лишь еле заметно приподняла подбородок, встречая мой взгляд. На ее лице тоже не читалось ничего, кроме ожидания моего ответа. Выдержке этих людей можно было позавидовать. Даже такая фантастическая история, как у меня, не заставила дрогнуть ни одну мышцу на их лицах.
Только Старший лейтенант Рональд Аскариан, сидевший рядом с Хлоей, нетерпеливо поерзал на своем стуле. Этот слишком молодой для такой ответственной миссии человек выглядел скорее как кадет военной академии, чем член командного состава миссии Приора. На корабле он отвечал за координацию нижестоящих офицеров, сбор данных от всех служб корабля и навигацию, которая на Приоре, следовавшим только одному ему известному маршруту, была очень условным понятием. Рональд запустил в свои русые волосы пальцы и, перебирая ими, завязывал пряди в замысловатые узлы.
– Все верно, Полковник, – снова согласилась я и замерла. Мои щеки начали наливаться румянцем, а по телу прошел жар.
Снова возвращаться к бессмысленному обсуждению источника моих знаний, которые в моей голове выглядели как некий фильм, который я когда-то смотрела, резона не было. Это объяснение не устраивало ни присутствующих, ни меня саму. Но другого у меня не было.
– Полковник, разрешите? – В разговор вмешалась Майор Лиза Спенсер. Она вдруг вскинула голову, которую до этого держала сосредоточенно опущенной, и ее длинные платиновые волосы качнулись серебристой волной, расплескав пряди по изящным плечам.
Рохас сделал приглашающий жест рукой в сторону Лизы, откинулся на спинку своего кресла, будто немного расслабившись, и снова взглянул на меня.
– Единственной возможностью для вас доказать правдивость этой истории, как мне кажется, является раскрытие всего того, что вы знаете. – Голос девушки был звонким и ярким. В нем слышалась теплота и женственность. Но, несмотря на это, властность ее тона выдавала в ней опытного боевого офицера.
Лиза, повторив жест командира, облокотилась идеально ровной спиной на спинку кресла и устремила ко мне свои огромные голубые глаза.
– Спорить не буду, это единственная возможность доказать, что я говорю правду, – я лишь мельком глянула на нее и тут же опустила взгляд к своим рукам, сложенным на коленях под столом. – Но я не могу. Будущее – очень тонкая материя. – Я слишком убедительно замотала головой, будто хотела убедить в этом больше себя, чем остальных. – Неосторожное слово или даже взгляд могут изменить его навсегда. Может быть уже то, что я тут сейчас, и запустило механизм необратимых изменений, я не знаю. – Мои плечи нервно дернулись. Получилось что-то среднее между тем, как пожимают плечами в задумчивости, и вздрагивают от испуга. Как бы я ни старалась контролировать свои движения и слова, что-то все время выскакивало, выдавая меня с головой.
Сидя на полу в медицинской палате несколько дней назад, обняв колени руками и рыдая от бессилия и паники, я приняла это решение: не говорить о том, что ждет Приор и его экипаж. Почему-то эта мысль была единственной четкой и понятной моему растерянному разуму. Все остальное постоянно рассыпалось на песчинки и собиралось вновь, каждый раз в новым формах.
Я снова оглядела лица присутствующих, и уже наверно в тысячный раз провела потными ладонями по ткани своих брюк на бедрах, стараясь не обращать внимание на дежавю, которое стало неотъемлемой частью меня в последние дни. Взгляд Рохаса, голос Лизы, движения Хлои и то, как Рональд надувал губы, задумавшись о чем-то, отдавало в памяти странным волнением. Мне приходилось каждую секунду напоминать себе о том, что они меня не знают так, как их знаю я. Они видят меня, но не узнают, не понимают, не доверяют мне.
– Да и потом, многое, что происходило и произойдет с этим кораблем, переплетается с вашим прошлым, отсюда я знаю некоторые детали о вас. Знаю, что из себя представляет Приор, какой расе он принадлежит и куда держит путь. – Прервала я повисшую в помещении давящую тишину. – Но ответив на эти вопросы сейчас, я лишу вас возможности идти по этой истории естественным путем. И я боюсь представить, какими могут быть последствия этого.
В помещении все еще висела давящая на виски и барабанные перепонки тишина. Только яркие огоньки глаз слушателей обжигали мое лицо. Во мне боролись два противоречивых чувства: мой разум взывал к моему благоразумию, требовал солгать, увильнуть от прямых ответов, делать все, что могло защитить меня. Но вот сердце, испытывающее глубокое уважение и даже любовь к сидящим рядом людям, как к давним друзьям, совершенно не желало подобной осторожности.
– Еще раз повторюсь: это ничего не докажет. Да и доказывать что-либо я не собираюсь. – Мой взгляд снова переместился к рукам, которые лежали на коленях. Больше я не могла смотреть на этих людей, видеть равнодушие в их взглядах и неверие. Но больше всего я боялась увидеть ненависть… Ненависть в глазах тех, кто казался мне очень близким. Я никогда не хотела знать, какого это знать человека, испытывать к нему уважение и даже привязанность, но быть для него совершенно чужим.
– Тогда зачем вы здесь? – произнес Полковник. Его лицо из сосредоточенного вдруг превратилось в ровное, а брови поднялись вверх.
– Если бы я знала… – ответила я, пожав плечами, так и не подняв на него своего взгляда.
У меня самой в голове не укладывалось то, что я была на Приоре, да еще спустя более чем триста лет после моего рождения. Как я могла знать людей и инопланетян на этом корабле, помнить все события с тех самых пор, как Приор оказался на земной орбите и его будущее?
Приор был самым важным военным и научным объектом под юрисдикцией Земли. Инопланетный корабль, принадлежащий неизвестной расе, неожиданно оказавшийся в Солнечной системе десятилетие назад, так и не раскрывший тайны своего происхождения и технологий, сделал Земной союз колоний чуть ли не самой главной политической единицей в двух галактиках. Двигатели, которые не фонили никаким излучением, не оставляли гравитационный, ионный, фотонный или иной след. Совершенно «бесшумный», по меркам космоса, и почти не распознаваемый никакими сканерами корабль. Неизвестной природы защитное поле, способное выдержать взрыв сверхновой под самым боком, самый зверский уровень радиации и отбивающий мелкие метеориты как футбольные мячи. Военный и оборонный потенциал, о котором даже не мечтали на Земле. И совершенно не распознаваемые технологии. Секретность этого проекта была беспрецедентной, научная ценность – невообразимой. И вдруг какая-то странная девушка материализуется в его недрах и заявляет о том, что ей известны все его тайны, но делиться ими не спешит.
