Первая машина шарахнулась от нас через всю ширину дороги. Допускаю, что мы выглядели грязными и оборванными, но не настолько же. Зато со вторым повезло. Водителю было совсем не по пути, как он мне рассказал, пока вез нас в ближайшую больницу в тот самый райцентр, но как не помочь.

– Как вы так-то? Места-то здесь не такие, чтоб плутать. Лесок-то небольшой. Хотя вот если чуть подале, там да, мало ходят.

Мужичок попался разговорчивый, из тех, которым и отвечать не надо, лишь бы слушали. И хорошо, потому что на светский разговор сил у меня не было.

– Да и что там ходить, ни грибов, ни ягод. А охоту у нас уж сколько лет как запретили. Нынешний глава-то не жалует это дело. Вот и запретил. Так если теперь кому надо, в соседний район ездят, там в можно. Я сам-то на охоту не очень, вот грибы – это да. Часто хожу. А чего с пареньком-то? Съел что не то?

– Не знаю, видимо.

Язык поворачивался с трудом, мысли формулировались плохо. В машине было тепло, а кабина давала ощущение безопасности и какого-то привычного техногенного уюта. В мире, где есть железные машины, не может водиться никакой нечисти. С каждой минутой произошедшее казалось все менее и менее реальным. Да, наверное, так все и было – съели чего-то не того. Хотя мы же не ели ничего. А может, забыли просто? Внезапно дверь машины накренилась и ударила меня по голове.

– Приехали. Да ты задремала, что ль? Еще б, по лесу столько плутать. Натерпелись поди.

Мужичок распахнул дверцу и помог мне вылезти из машины. – Вон приемная. Надо врачей-то сюда позвать, как тащить-то его.

Сонное оцепенение отступило. Надо же срочно Дана к врачам. Я кинулась к приемной. Или захотела кинуться, потому что мужичок оказался у двери раньше меня и уже разговаривал с женщиной в белом халате. Видимо, он сказал что-то, что восприняли серьезно, потому что женщина быстро ушла и вернулась с носилками и двумя помощниками. Дана перетащили из машины на носилки и закатили внутрь приемного отделения. Меня же подхватили за руку и усадили рядом. Подошедший врач начал задавать стандартные вопросы. Как зовут, сколько полных лет, где были, что ели и пили. Когда и как все началось. Я начала рассказывать про прогулку, про то, что мы заблудились, хотя не должны были, а лес оказался странным, про то, как мы упали, а потом Дану стало плохо, про температуру и воду… И вдруг поняла, что не могу рассказать о том, что было в избушке. Не физически не могу, а… Он же мне не поверит. Мне никто не поверит. Но я все-таки попробовала.

– Знаете, в той избушке, где мы ночевали, там творилось что-то странное, шум и шорохи, кто-то стучал в стены, ходил вокруг, хотел пролезть внутрь.

Врач поднял голову и внимательно посмотрел на меня.

– И кто-то… смеялся. – у меня опять перехватило горло.

– Лена, подойди, пожалуйста, – позвал врач в коридор. – Надо дать успокоительное девушке. Стресс…

Мягкая белая Лена ласково взяла меня за руку и повела куда-то. Не верят. Мне никто не поверит. Сейчас мне дадут успокоительное. Если я повторю рассказ, мне дадут успокоительное еще раз. А потом еще, и посильнее. Где я закончу, в психбольнице? И я замолчала.

***

Мерзкое негромкое хихиканье прозвучало прямо у меня над ухом. Я попыталась убежать, но не смогла даже пошевелиться. От ужаса я начала задыхаться и… Кто-то дернул меня за плечо, и я с криком села на кровати.

– Не кричи, тебе просто кошмар приснился, – произнес кто-то рядом. В первые минуты я не могла понять, где я. Какая-то непонятная комната, две койки вдоль стены напротив. Мрачный Макс, сидящий на стуле. Картина никак не складывалась, остатки страшного сна мешали сосредоточиться. А потом вспомнила – в больнице. Мы приехали вчера, я сдала Даниэля врачам.

– Дан! – дернулась я на кровати. – Надо узнать, что с ним. Я вчера не успела…

Кое-как я сползла на пол, путаясь в завязках больничного халата. Когда я успела переодеться, где моя одежда? Не помню. Тело было словно деревянное и болело, казалось, все целиком, от макушки до пяток. Пока я оглядывалась в поисках своей одежды, вчерашняя Лена зашла в палату.

– Ты уже встала? Вот и замечательно. Сейчас измерим давление, температуру…

– Подождите, ме надо узнать, как Дан? С ним все в прядке? Вы знаете? – я безуспешно попробовала просочиться мимо Лены в коридор.

– Узнаешь, узнаешь, – медсестра мягко усадила меня обратно на кровать. – Сначала тебя посмотрим. Никуда твой Дан не денется. Вот и умница, – приговаривала она, сдавливая мою руку манжетой аппарата, – вот и все, все хорошо. Сейчас еще люди с тобой побеседуют, а потом можешь идти.

Только сейчас я заметила еще одного человека, зашедшего в комнату вместе с ней. Молоденький полицейский в форме, серьезный, с папкой и с телефоном в руках. А зачем полиция-то? Или Макс подал заявление на розыск?

Он уселся напротив меня, сменив медсестру и раскрыл папку. – Значит, вы Василиса Катина?

Я удивленно кивнула, а потом поняла, что, наверное, Макс успел рассказать, пока я спала.

– Расскажите, пожалуйста, с самого начала, как вы пошли на прогулку, как заблудились, что вообще произошло.

Я вздохнула, и начала рассказывать. Почти все то, что я уже рассказала врачам. Кроме того, что было в избушке. Мне все равно никто не поверит. Полицейский записал что-то в свою папку, сказал пару слов о том, что он рад, что мы благополучно нашлись, и попрощавшись вышел. Макс сидел молча на своем стуле. Я тоже молчала, события, о которых пришлось вспомнить, снова крутились в моей голове, не располагая к беседам.

Странный рокот за окном отвлек меня от этого неприятного занятия. Вертолет. Неужели кому-то так плохо, что вызвали вертолет? И тут я подскочила и, как была, босиком, кинулась в коридор. Даниэль же! А если это ему плохо? Я выскочила в холл первого этажа как раз в тот момент, когда Дана на каталке везли к выходу. Я успела заметить бледное лицо, закрытые глаза. Ни трубочек, ни маски, ни что еще там показывают в сериалах, не было. Наверное, это хорошо. За каталкой торопливо шагали врач, с которым я разговаривала вчера, и еще один мужчина в темной рубашке, которому врач что-то быстро говорил, показывая рукой вперед, на каталку. К ним я и побежала.

– Что с ним? Скажите, что с Даниэлем?

Я налетела на мужчину в темном и вцепилась в рукав, чтобы не упасть. Просто он оказался ко мне ближе, чем врач. Оба резко остановились, глядя на меня. Врач – с раздражением и удивлением, а второй – со странным недоумением. Так бы я посмотрела на таракана, вздумай он забежать ко мне на кофе. По крайней мере, именно тараканом я себя и почувствовала в это мгновение.

– Я прошу прощения, – Макс некстати вынырнул сзади и перехватил мои руки, оттаскивая от них, – Извините.

Прощения он не у меня просил, это точно. – Вася, пошли со мной, не мешай.

Несмотря на мое сопротивление, он утащил меня к диванчику в холле, не давая дойти до дверей. Через окно я видела, как врач и второй тип дошли до вертолета, куда уже загрузили каталку, тип коротко кивнул врачу и залез в вертолет. Дверь захлопнулась, лопасти винта дернулись и начали вращаться.

Макс крепко держал меня, видимо, опасаясь, что сделаю еще что-то противоправное.

– Отпусти уже, не собираюсь я вертолет ловить, – буркнула я, глядя, как машина поднимается и пропадает в молочно-белом небе. – Кто это? И куда его повезли?

– Дану плохо. Его везут домой, в больницу, к… своим врачам.

– Ох, – плечи у меня опустились. – Я все-таки надеялась, что он пришел в себя хотя бы.

– Нет, насколько я понял…

По Максу видно было, что ему эти сутки тоже нелегко дались, он весь как будто стал ниже ростом, лицо осунулось. Я никогда еще его таким не видела. Ноги у меня замерзли, и я вспомнила, что так и стояла босиком на кафеле.

– Я привез твои вещи, – перехватил мой взгляд Макс. – Отдал медсестрам. Наверное, можно забрать уже.

– Угу, – кивнула я, все еще изучая свои пальцы.

– Или, может, ты хочешь вернуться на базу? Можно машину поймать…