Его старший коллега подал пилоту знак, оттопырив большой палец. Вертолёт начал подниматься.

— Как оно на том свете, Кросс? — спросил старший. — Сколько лет тебя не было в живых?

Почти четыре года. Четыре года одиночества. Погружения в себя. Переоценки пройденной жизни. Никто из ныне живущих не знал Кросса лучше, чем Демин. У него на руках был единственный козырь, который мог бы заставить Кросса вернуться. И сейчас он использовал этот козырь. Алекс Кросс всегда платит по счетам. Даже с того света.

Длиннющий чёрный лимузин встал, не глуша мотор, у лётного поля Объединённой базы морской авиации, ожидая прибытия транспортника — с Алексом Кроссом на борту. Вертолет приземлился, и Кросс — гладко выбритый и с иголочки одетый — в костюме и туфлях, сойдя с трапа, направился прямиком к лимузину. Дверцу пассажирского салона перед ним распахнул офицер полиции. Скользнув на обтянутое черной кожей заднее сиденье, Кросс оказался лицом к лицу с самим Демин, главой секретной службы. Водрузив очки на нос, который ломали так часто, что никакому пластическому хирургу было уже не по силам вернуть ему первоначальную форму, Демин оценивающе взглянул на Алекса. По возрасту директор НСС годился Кроссу в отцы, но годы не мешали ему сохранять хорошую физическую форму. Сложён как Стаффорд, голова до блеска выбрит… Завершал образ скрипучий голос, звучавший грозно, даже если его обладатель делал комплимент. А такое случалось нечасто.

— Чёрт, выглядишь много лучше, чем в нашу последнюю встречу!

— Трудно выглядеть хуже, чем тогда, — ответил Алекс. Лимузин тронулся с места, и направился в город. Кросс хорошо знал этот маршрут.

— Танжер, — буркнул Демин. — всё пошло не так, как мы планировали. Вышла полная жопа. Но, как бы там ни было, рад, что ты возвращаешься.

— Я не возвращаюсь.

— Брось, Кросс. Таким, как ты, нужен постоянный прилив адреналина. Ты же зачахнешь без ощущения опасности. Тебе до чёртиков надоела твоя Монтана, и в глубине души ты знаешь это. И я знаю. Ты ждал сегодняшнего дня всё это время.

— Ошибаешься.

— Чушь собачья. Ты пытаешься обмануть сам себя.

— Послушай, сейчас я здесь. Но когда сделаю то, о чём ты там собрался меня просить, я уйду. Рассчитаюсь с тобой — и всё. С меня хватит.

— Как насчёт Клары? — спросил он. — Она больше ничего для тебя не значит?

Алекс хорошо скрывал эмоции, без этого умения в его ремесле не преуспеть. Он не станет реагировать на этот выпад, не доставит старику такого удовольствия. Ни сейчас, ни когда-нибудь ещё. И всё же Демин сумел задеть его за живое. Кросс и Клара работали вместе. Она была идеальным партнёром. Она же стала одной из причин, по которым Алекс решил исчезнуть. Она оставалась одной из причин, по которым он предпочел бы остаться «призраком».

По иронии судьбы. Кларе тоже однажды пришлось умереть. Имелось даже выписанное свидетельство, подтверждавшее её гибель. Сообщил о трагедии Демин, ему Алекс не мог не поверить. Известие буквально ошеломило и раздавило его. Впервые на своей памяти он испытывал искреннюю скорбь. Смерть Клары стала для него катастрофической потерей. А потом он узнал, что всё это было ложью. Постановкой, спланированной и срежиссированной Демин. Так было нужно Конторе. Так было нужно стране. Но Кросс нуждался совсем в другом. Алекс никак не мог примириться с мыслью, что всё то время, пока он оплакивал гибель Клары, та продолжала дышать, есть, спать. Она и не пыталась дать знать о себе, позволив ему поверить, что мертва. Почему? Да, смерть — фальшивая или настоящая — это профессиональный риск, никто из тех, кто согласился работать на Демин, от неё не застрахован. Но эту смерть Кросс принял слишком близко к сердцу. Интересно, Клара так же отреагировала на известие о его гибели?

— Не беспокойся, — продолжилДемин. — Её нет в стране.

— Сделай одолжение, не сообщай ей, что я жив. Это все усложнит.

Демин оскалился, показав идеально ровные зубы. Интересно, Демин способен испытывать хоть какие-то чувства? Или это расчётливый и хладнокровный, готовый жертвовать всем и всеми в интересах Конторы? Проработав с ним немало лет, Алекс так и не нашёл ответа.

— Как скажешь, Алекс, — ответил Демин.

— Я хочу попросить ещё кое о чём. Пообещай, что после того, как я выполню то, ради чего ты меня вытащил, ты снова дашь мне умереть. На этот раз — окончательно.

Демин подался вперёд, протянув правую ладонь.

— По рукам.

— Мы будем в расчёте?

— Абсолютно. Сделаешь дело — и свободен. В конце концов, ты становишься слишком стар для всего этого.

Алекс улыбнулся.

— Итак, что заставило тебя вспомнить Танжер?

— Похищение.

— Что? — не поверил Алекс. — Всё дело в каком-то похищении?

— Это не просто «какое-то похищение».

С Демин всегда так. Пара слов — и мысль уже лихорадочно работает. Понятно, что Демин не стал бы прерывать устроенный им же самим бессрочный отпуск из-за похищения. Это не имело смысла. Расследованием похищений занимается Федеральное бюро расследований. Демин использовал любую возможность уязвить нынешнего директора Бюро Джексона.

— Кто похищен? — спросил Деррик.

— Пасынок губернатора. Мэттью. Его отчим — губернатор Тёрстон Уиндслоу.

Тёрстон Уиндслоу. Уиндслоу являлся одним из самых могущественных обитателей этого города. Он возглавлял комиссию сената по разведке — органа, контролирующего работу бюро и непосредственно Демина. Это объясняло интерес к делу. Но по его словам это больше, чем просто похищение. Возможно, дело в личности похитителей?

— И кто стоит за похищением?

— Мы направляемся в офис к Уиндслоу. Он и введет тебя в курс дела. Не хочу, чтобы ты приступал к расследованию, будучи предвзят.

Вот он — классический Демин. Кроссу был знаком его подход. Демин предпочитал, чтобы подчиненные сами оценивали ситуацию и сами же делали выводы. Возможно, им удастся разглядеть то, на что он сам не обратил внимания. Отправляя своих людей на задания, он давал лишь скупые вводные, и подкидывал дополнительную информацию тогда и только тогда, когда в ней действительно возникала необходимость. Он никогда не раскрывал все карты, и даже выполнив работу, ты никогда не знал, как именно она связана с другими частями грандиозного плана. Полную картину видел только Демин. Он действовал в мире лжи и дымовых завес, где всё является не тем, чем кажется, и достаётся не той ценой, что пишут в прейскуранте. Даже ближайшее окружение никогда не знало, что он затевает.

— А что Бюро?

— А что с ними? — Деминпожал плечами. — Они ведут дело. Расследование поручено агенту Эйприл Шауэрс.

— Эйприл Шауэрс? — переспросил Кросс.

— Так и есть. Должно быть, её родители отличались оригинальным чувством юмора. Как бы то ни было, она ждёт нас в офисе губернатора.

— А какая роль у меня?

— Ты — консультант по особым вопросам. Зовут тебя Стив Мэйсон — Алекс Кросс пусть остаётся в могиле.

— А если что-то пойдёт не так, окажется, что никакого Мэйсона никогда не существовало?

— Именно.

— Вытаскивать меня, придумывать фальшивую личность — как-то это всё чересчур сложно для расследования похищения.

Сквозь пуленепробиваемые стекла лимузина, двигавшегося на восток, Кросс глядел на возвышавшийся на фоне вечернего неба купол Капитолия, залитый светом прожекторов. Вид был впечатляющий. Лимузин подъехал к западному входу здания им. Дирксена, и офицер СОБР, сидевший на переднем сиденье, выскочил из машины, чтобы предупредить дежурных из полиции о прибытии двух VIP-персон. Демин и Кроссу не пришлось тратить время на прохождение досмотра. Не было ни рамки металлдетектора, ни выворачивания карманов, ни предъявления содержимого кейсов. Вместо этого гостей быстро проводили в офис Уиндслоу, где секретарь немедленно пригласил их в рабочий кабинет сенатора.

Как почти всё на Воробьином холме, здешние офисы распределялись по старшинству и степени значимости. Чем важнее птица, тем больше отведённая ей площадь. Уиндслоу получил самый огромный офис в здании. Потолки в его владении имели высоту пятнадцать футов, книжные полки вдоль стены украшала изысканная резьба, пол устилал ворсистый ковер. Роскошный диван, обитый натуральной кожей, мягкие кресла, рабочий стол красного дерева — всё это явно было доставлено сюда не со склада административно-хозяйственной службы. Фотографии в рамках на одной из стен, изображавшие сенатора, позирующего с главами иностранных государств и разными знаменитостями, свидетельствовали, что Уиндслоу был не чужд тщеславия, и не считает зазорным кататься по экзотическим местам на деньги налогоплательщиков. Губернатор поднялся, но не сделал и попытки выйти из-за стола, чтобы поприветствовать гостей, вынудив их пересечь весь кабинет с протянутыми руками.