Дерек торопливо заявляет, что согласен. Обеспокоенно спрашивает меня в плащ:

— Ты же точно согласна?

— Угу…

— Она согласна!

— Громче! Я не слышу ответ невесты! — со смехом торопит Император.

— А-а-а… она не может громче! Она занята, она ревёт. Слушай, Злючка, ты там рукой что ли махни им…

Высовываю руку из-под плаща и машу. Никогда, и ни за что не покажусь никому в таком виде, как я сейчас. Только Дереку. Ему можно.

Посмеиваясь, Император говорит, что мероприятие несколько затянулось, поэтому раз все согласны, он предлагает пропустить всю длиннющую, предписанную строгим обычаем формулу.

И просто-напросто объявляет нас мужем и женой.

Свечение браслетов на наших с Дереком руках вспыхивает на мгновение, ослепляя. А потом разом стихает, впитывается под кожу без остатка. С удивлением и восторгом смотрю на то, как на моём запястье остается темно-синий узор, будто нарисованный синей краской. Такой не снимешь. Такой — навсегда.

Я не могла ещё пока осознать, что меня только что, вот прямо минуту назад, выдали замуж.

За человека, которого вчера вечером увидала впервые в жизни.

Разве могла я подумать о таком исходе, когда полная сомнений и страхов вступала в заснеженный портал в день своего восемнадцатилетия?

Разве могла предполагать, что буду так безумно, ослепительно счастлива?

Я притихла, реветь больше не хотелось. Хотелось… не знаю, чего-то. Может, прижаться щекой покрепче. Обнять — ещё совсем робко и несмело — обвить руками под плащом своего мужа, прижаться ещё теснее, ведь всё равно никто не увидит, а мне так нужно…

— Так. Эм-м… дорогие гости! Мы с моей женой чрезвычайно рады, что вы все здесь собрались поздравить нас с таким знаменательным событием в нашей жизни… но просим нас простить. Мы хотели бы всё же покинуть столь славное сборище. У нас с супругой… гхм… неотложные дела.

Разъярённый вопль моего отца ударил по ушам:

— Какие ещё дела, сопляк⁈..

Дерек невозмутимо ответил:

— А мы ещё не решили! Что-нибудь придумаем.

И осторожно поддерживая меня за талию, повернул и куда-то повёл.

Мне показалось, что прятаться дальше совсем уж неприлично. Да ещё и на ноги ему наступлю, чего доброго.

В конце концов — несправедливо, что всю бурю Дерек встретил лицом к лицу сам. Пора и мне получить порцию законного папочкиного гнева.

— С-стой. Я дальше сама.

— Уверена?

— Угу.

— И это… ты пока не решила вытираться об меня, возьми-ка из кармана платок. Ч-чёрт… выше, Рика! Не заставляй почтенных гостей ещё больше краснеть.

Вообще не поняла, о чём он, но в конце концов нащупала в кармане его штанов кусок белой отглаженной ткани. Вытерла зарёванную физиономию, которая если и напоминала сейчас принцессину, то разве что принцессы, укушенной парочкой пчёл. Пару раз вздохнула и решительно вылезла на свет божий, растрёпанная и нахохлившаяся, как мокрый воробей.

Дерек крепко стиснул мою ладонь, переплетя пальцы.

Мы вместе обернулись к моему отцу. Я поразилась, каким багровым, налитым кровью, перекошенным от бешенства было его лицо. Стало вдруг как-то горько и пусто. Он же мой отец! Неужели ему ни капельки за меня не радостно? Неужели совсем-совсем не видит, как я счастлива сейчас?

А, ну да.

Вряд ли счастливые невесты ходят с таким лицом.

И всё равно!

Обидно.

Отец вскинул руку и указал пальцем в нашу сторону.

— Вот сейчас вы всё выслушаете, что я думаю о вашем безответственном, возмутительном…

— О нет. Сейчас я буду говорить я, Иломер! А ты в кои-то веки помолчишь. Я и так слишком долго терпела.

И моя матушка с царственной грацией поднялась с трона, так и не спуская с рук кота, и взмахнула рукой.

Отец подавился гневными речами. Он открывал и закрывал рот, но тот не издавал ни звука. В его глазах отразился испуг.

К нему бросился кто-то из стражи, но моя мать-королева так на них зыркнула, что те немедленно ретировались.

Она вышла в круг и приблизилась к алтарю. Император дал ей дорогу, почтительно отступив и кивком предложив продолжать.

Мама ответила благодарственной улыбкой.

В который раз гости притихли, предвкушая очередной акт затянувшейся трагикомедии. У меня сердце заныло от нехорошего предчувствия. Ну что теперь? Что мне ещё предстоит узнать, прежде, чем чаша горечи будет переполнена? Я ведь так надеялась, что на сегодня уже мне точно хватит.

— Видят боги, я хотела молчать! Но меня вынудили. Та несправедливость, что творилась прямо на моих глазах!

Отец промычал что-то угрожающе.

Она пожала плечами.

— Ты сам виноват, дорогой! Надо было думать раньше. Больше я не намерена тебе потакать. Не после того, как ты обошёлся с нашей девочкой. Я скажу всё! Прямо здесь, во всеуслышанье. Потому что не хочу, чтоб даже малейшее пятно легло на её безупречную репутацию. Полагаю, моей малышке тоже причитается кое-какая компенсация после всего, что ей пришлось пережить по твоей вине.

А до меня наконец-то стало что-то доходить.

Наверное, я и раньше подозревала. Но не хотела замечать. Не хотела верить.

— О нет, Иломер! Я никогда тебе не прощу, что для тебя золото и собственный трон оказались важнее счастья и чести собственной дочери! Да-да, не удивляйтесь! Перед вами сейчас автор гениальнейшей аферы, который надеялся остаться в тени.

В Алтарном зале стало так тихо, что было бы слышно, как муха пролетит. Если б тут летали мухи.

— Напоминаю тем, кто возможно, забыл, и поясняю тем, кто не знал. В королевстве Западных стражей, увы, только одна принцесса. Мой муж заключил брачный договор на дочь почти сразу после её рождения, даже не посоветовавшись со мной, иначе, без сомнения, я бы отговорила его от этой бессмысленной затеи. Однако он посчитал иначе. В надежде, что наследников у него родится ещё много, поспешил поскорее заключить династический союз, который сулил множество выгод. Но просчитался. Увы, ни одного ребёнка у нас больше так и не родилось. А значит — Иллирика оставалась единственной наследницей престола. И вот тут-то ему бы одуматься, расторгнуть нелепый договор — но нет, его душила жадность! Ведь в порыве алчности сам же прописал в контракте весьма ощутимую неустойку. Такая сумма в золоте не должна была доставаться Северным королям за так. И тогда был придуман хитрый план.

Я уже понимала, что за план.

Все кусочки мозаики со щелчком одна за другой встали в моей голове в стройную картину. Лестар, отсутствующие на своём посту стражники… кто бы в здравом уме полез навязывать свои поцелуи принцессе? Кто бы в здравом уме рискнул оставить такой ответственный пост в чужой стране у порога собственной госпожи? Никто. Только если не были даны гарантии того, что за это ничего не будет.

Мне стало плохо.

Лестар был пьян в ту ночь. Наверное, налил себе для храбрости. А если бы он не остановился на поцелуях? А если бы в его пьяном мозгу что-то перещёлкнуло? Ведь мой отец не мог знать, что младшему принцу именно в эту ночь вздумается пойти искать кошку.

Мой визит в Северную страну мог закончится куда более печально.

Но отец всегда был уверен в том, что каждое его слово — закон, и будет выполнено безоговорочно. Такие мелочи, как наличие у людей и собственной воли, для него как будто не существовали.

— На словах мой супруг просил дочь вести себя так, чтоб ею все восхитились. Он не стал просить её разыгрывать «плохую невесту», чтоб от неё отказались добровольно. О нет, Иломер прекрасно понимал, что слишком честная Рика просто не сможет играть не фальшиво! Умудрённый житейским опытом будущий тесть непременно заподозрит, что принцессе приказано сорвать помолвку. Мой муж опасался, что обвинят его и заставят платить. Нет, он придумал нечто гораздо более тонкое! Чтобы на него никто и не подумал.

Мама бросила на меня сочувственный взгляд. Уж она-то должна была понимать, насколько мне унизительно всё это выслушивать. Но зачем-то решила заставить меня проглотить эту горькую пилюлю. Видимо, как врач, который сначала делает плохо, чтоб потом стало хорошо. Я не могла не признать, что мне бы хотелось, чтоб мою пошатнувшуюся репутацию восстановили. В конце концов, речь уже не только обо мне. Речь о чести моего мужа. Не хочу, чтоб все думали, будто ему досталась гулящая невеста.