— С ума сойти! Лея, ты…

— Не я, — качнула головой Салея. — Не я.

— А… я же видела!

— Не меня, Танюша. Ты видела тех, кто за мной. Связка: даэрте — Перводрево — Королева активна и полна силы сейчас. Потому что Дубовая Корона активировалась. Потому что во мне твоя кровь, потому что у меня связь с вашим Хранителем.

— Не понимаю?

— Сила даэрте — сила Леса. Эту силу в единый миг может потребовать себе Перводрево. И я — как самый ближний его потомок. Считай, дочь. Это ты и видела.

— Ага, — сообразила Таня. — Все, как один?

— Да. И этот один — я. Поэтому я и должна созревать постепенно. Незрелое сознание это просто не выдержит. Разрушится. Сейчас меня спасает Дубовая Корона. Но она же и погубит.

Таня хлюпнула носом, и Салея поспешила перевести тему.

— Ты пришла в себя?

— Д-да, наверное.

— Ноги держат?

— Да.

— Тогда идем. Нечего здесь задерживаться лишнее время.

— Да. А ты мне потом еще объяснишь, как ты работала? На что действовала?

— Я все расскажу по дороге. Обещаю.

Рассказала Салея чуть позже, когда они с Таней прикупили по мороженому, по бутылочке тоника, и уселись в тени деревьев, в парке. Так Салее было спокойнее. Она откинулась на ствол здоровущего вяза и смотрела перед собой, облизывая эскимо.

— Вкусно. Я так давно не ела ничего подобного…

— Там же химия.

— Знаю, но все равно вкусно. И тоник вкусный, там что-то древесное…

— Хинин. Против малярии.

Салея с блаженным видом сделала еще один глоток.

— Да… О том, что случилось. Я закрыла всем шестерым удовольствие от выпивки. Они теперь будут пить водку, будут получать похмелье и прочие симптомы отравления, будут от нее страдать. А вот удовольствия не будет. Опьянения не будет. Сначала будет питься, как вода, потом свалит с ног, потом похмелье и прочее.

— И все?

— Этого достаточно, ты уж мне поверь. Удовольствия не будет, выпивку придется бросить. Смысл пить, если нет радости?

— Тебе бы цены не было в лечении алкашей.

— Ты тоже можешь этому научиться. Да и остальные даэрте это сделают… пусть не рядовые, но сильные — без труда.

— Серьезно? Лея, это же золотое дно!

— Ты о чем?

— За излечение людей от алкогольной, табачной, наркотической зависимости к вам будут ехать лечиться черт-те откуда! И платить дикие деньги!

— Деньги… нам не были нужны.

— На родной планете? Безусловно. Но тут-то вы не одни. Кстати, вы совместимы с людьми?

— Генетическая структура даэрте пластична. Мы даже с ша-эмо совместимы.

— Вот. На своей планете вы были одни. Там можно было строить идеальное общество. Здесь вы не одни, здесь придется жить среди людей, и надо быть в курсе происходящего. Да и просто… одежда, обувь… лес вам ее даст? Наверное, но на миллион человек? Пища, вода… да много чего! Жилье, транспорт, как подумаю — голова болит и пухнет… я во всемогущество Леса, конечно, верю, но стоит ли так его с ходу перегружать? Лес-то не ваш родной… может и взбрыкнуть?

— Ты умничка, Таня. Мне так жаль, что мы знакомы ненадолго… и ты права. Надо попробовать то же самое на наркоманах, для разнообразия. И ты потренируешься еще, посмотришь. Потом у тебя еще будут и практики, и медитации, но это потом. А сейчас будем учиться в полевых условиях, на подопытных кроликах… то есть наркоманах. Только вот где их найти?

Таню мысль о подобном обучении уже не пугала. Все ведь остались живы? Ну и отлично! Может, и людьми еще станут.

— О, с этим я тебе помогу.

— Да?

— Да. И ходить далеко не придется. Над нами живет. Ирина Петровна Новицкая. Сама врач-психиатр, но вот сапожник без сапог. Дочь у нее подсела на наркоту. Причем… плохо так подсела. Понимаешь, мать она любит, поэтому старается и не приходить к ней, и денег не тянуть, но если уж вовсе плохо становится… а слезть с этой заразы она не может. Характера не хватает.

— Что значит — плохо становится?

— Наркотики попадаются некачественные, или еще что в таком духе. У нее девчонка-то умненькая, программистом могла бы стать. Меня на шесть лет старше. Диплом писала, а привыкла все на грани гениальности делать, ну и — затык. Ей подсунули таблеточку, сказали, поможет раскрепоститься.

— А потом еще одну.

— Да. И зависимость у нее оказалась быстрая. Есть такие, кто годами эту дрянь лопает, и вроде как ничего, а она вот, за пару раз крепко влетела. На героин она еще не перешла, держится, но… рано или поздно все плохо закончится. Ирина Петровна к бусе пару раз заходила, плакалась. И она понимает, чем это кончится, и дочка ее, но пока… считай — долгая агония. А у нас Оляшка с той же проблемой… почти той же.

— Поняла. Можем сегодня сходить и попробовать. С алкоголиками все просто. Я пользуюсь силой Дубовой Короны, так что могу вытягивать неограниченное количество людей. Даэрте пользуются своими внутренними ресурсами, так что не больше одного человека в сутки.

— И это — каждый даэрте?

— Нет. Только самые сильные, и не все из них, а те, кто ориентирован в медицину. Может, пара тысяч.

— Из миллиона?

— Мы же симбионты с Лесом. У нас это не так распространено — зачем?

— А, ну да… но даже так — вдохновенно! А остальные! Вы же наверняка, гении экосистем… вот и подумай, что проще. Прятаться от всех в лесу — или попробовать взаимодействовать с людьми на своих условиях?

— Взаимодействовать — зачем?

— Ну я не думаю, что рано или поздно все люди станут даэрте. Но как минимум для своей безопасности. А там — будет видно. Когда буся была маленькой, люди пели песню, в которой были слова: «И на Марсе будут яблони цвести…».*

*- И. Долматовский. И на Марсе будут яблони цвести. Прим. авт.

— Думаешь, будут? Это другая планета?

— Да. Неподалеку от Земли. Алая планета Марс. И кто знает, может быть, именно с помощью даэрте это станет возможно? У вас снова будет своя планета, а люди выйдут в Космос? Я мечтатель, я знаю. Но понимаю, что надо расти и развиваться… дальше и выше, а не как пауки в банке.

— Нам было хорошо на Дараэ. Но нас было меньше, чем вас.

— И вы симбионты Леса. Вы лучше понимали друг друга, у вас нет разных народов, нет различий, нет многого, из-за чего мы не можем найти общего языка. Вам было легче.

— И поэтому нас завоевали ша-эмо. Так легко. Так небрежно… словно жука убили. Нас ведь было в десять раз больше…

Таня молча погладила ее по руке. Она жила в мире, в котором были концлагеря. Были, и эту страничку не вычеркнешь из памяти. А число убитых тоже исчислялось миллионами. Мужчины, женщины, дети… прочувствовать она это до конца не могла, но вот понять и посочувствовать — вполне.

— Мы справимся. Лея, ты теперь не одна. Я не Бог весть какая помощь, но это лучше, чем ничего.

— Ты чудесная, Таня. И я рада, что ты у меня есть. Ты права — даэрте не смогут жить отдельно от людей. Мы должны будем не потерять себя, но нам придется пойти к людям. Что ж. Медицина, экология, лесоводство…

— Сельское хозяйство. Так, к примеру.

— Да, я согласна. Давай попробуем сегодня еще с наркоманами?

— А тебе точно тяжело не будет?

— Нет. Дубовая Корона это сила Леса. Всего Леса. Представляешь, на что она способна? Я способна?

— На все.

— И это — не преувеличение. Поэтому меня хотели сломать до инициации. Или убить — до нее. Я даже благодарна тому, кого называли Командором. Если бы не он, я бы точно или погибла, или сломалась. А он дал мне шанс.

— Предлагаю тоже дать ему шанс, — Таня спускать никому и ничего не собиралась. — Пусть помрет безболезненно!

За подругу она бы любого Командора загрызла. Даже того, из оперы «Дон Жуан», каменного. Не поддается? А мы приложим усилия и немножко динамита. Вот!

Как и говорила Салея, долго растения не продержались. Опали, съежились на земле, словно самая обычная трава. И шесть человек обрели свободу.

— Эта… эта че было-та? — выразил общее мнение Гусь.