— Мне плевать, что сейчас середина дня, и мы находимся в публичном месте. Я убью тебя и всех твоих людей. Отпусти ее.

По телу побежали мурашки. Не хотела бы я когда-нибудь вставать на пути Захарова Дмитрия.

Пальцы правой руки отца разжались, даря мне свободу. Захаров тут же посмотрел на меня.

— Ты хочешь пройти это унижение? — уже более мягким тоном спросил он меня о том, хочу ли я доказать отцу, что брак официален, что я больше не девственница.

Понимая, что по-другому отец от меня не отстанет. Если я откажусь, это даст ему повод считать, что он все еще может осуществить свой план. Если соглашусь, одну проблему точно можно будет вычеркнуть из списка проблем.

— Я согласна, — произнесла слова и одновременно кивнула, словно слов было не достаточно.

В нашем странном начатом браке с Захаровым с самого начала появилась одна явная традиция — ужинать вместе.

Пока я еще не хозяйничала на кухне. Мой статус жены составлял всего два дня. Захаров сказал, что я могу делать, что хочу и как хочу, но сейчас раз в неделю его дом убирает клининговая фирма, а готовит и следит за хозяйством приходящая экономка, которая к вечеру покидает дом.

Экономкой оказалась приятная женщина лет пятидесяти, по имени Наталья Степановна. За эти два дня, что я сидела дома, мы с ней виделись пару раз. Она ненавязчивая. Сон в чужие дела не сует, но при этом очень дружелюбная.

И вот сейчас, мы сидели за столом и ужинали. Не сказать, что мы вели душещипательные беседы, но почему-то молчать с мои новоиспеченным мужем мне было комфортно. Однако, один явный, нерешенный вопрос висел над нами — брачная ночь.

После того как мы расписались, Захаров сыграл в благородство, сказав, что мне стоит привыкнуть к моему новому статусу и его присутствию хотя бы сутки, но эти сутки уже перевалили за двое.

— Ты понимаешь, что нам нужно с этим просто покончить, — ковыряя свой ужин, произнесла я. Сквозь смущение подняла глаза на Захарова. Тот пристально смотрел на меня, подперев подбородок сцепленными пальцами. В простой черной футболке и спортивных штанах, он выглядел так по-домашнему. Словно мы и правда, семейная пара.

— Ты уверена в этом? — его голос звучал, словно он вел переговоры по бизнесу.

— Я же сказала тебе, что выбрала тебя и прекрасно понимала, на что я иду, — я была немного раздражена из-за того, что пришлось произнести следующие слова. — Как мужчина ты очень привлекательный.

Его брови взлетели вверх.

— Почту это за комплимент, — его губы растянулись в легкой улыбке. — Только я сомневаюсь, что ты действительно уверена в своем решении.

— Да сколько можно! — моя вилка со звоном была брошена на тарелку. — Я хочу, чтобы мы сегодня с тобой переспали. Как еще тебе сказать?

Черт! Не хочу я ему открыто говорить, что я до жути боюсь, что если мы не переспим с ним, то отец выкрадет меня, потащит меня к врачу, а затем продаст какому-нибудь отвратному старику. Моя наивность была только в отношении моей семьи. Это то место, где я не ожидала получить нож в спину. Во всем остальном, я прекрасно понимала, что меня может ожидать в сделке со взрослым мужчиной. К тому же врагом моего отца.

— Для начала, — неторопливо начал Захаров, пристально смотря на меня. — Назови меня наконец-то по имени.

Опешив от его слов, я, как глупая девчонка, просто смотрела на него и хлопала глазами.

А и вправду. За все время я ни разу не позвала его по имени. Обращаясь к нему, я обычно говорила «ты». Даже в мыслях своих, я звала его по фамилии. В то время, как он, уже неоднократно обращался ко мне по имени. И это каждый раз вызывало во мне какой-то трепет. Его «Аврора» звучало, так, словно бархат ласкает твою кожу.

— Дима, — чуть слышно произнесла я, но он услышал, потому что улыбка теперь коснулась и его глаз.

— Поднимайся к себе в комнату. Я подойду, через минут двадцать, — спустя минуту тишины, произнес Захаров.

Дважды мне говорить не нужно было. Стараясь сохранить спокойствие и невозмутимость, я встала из-за стола и пошла на второй этаж.

Зайдя в комнату, я рухнула спиной на закрывшуюся дверь, переводя дыхание. Внутри все трепетало в предвкушении и страха.

Я выбрала физмат, поступая в институт, потому что мне нравилось анализировать все вокруг. Это было моей стихией. Весь мой план был проанализирован мною от и до. Но, этот момент — не подлежал никакому анализу.

Быстро приняв душ (спальня была со своей личной ванной комнатой), я вернулась в комнате в халате, и присела на край кровати в полумраке ночника, включенного у кровати, не зная, куда себя деть. Я даже уже не знала, сколько прошло времени. Терзаемая волнением, я не заметила, как дверь спальни открылась.

На пороге стол Захаров. С влажными волосами, зачесанными назад, и в одном полотенце, повязанном на его талии.

Я непроизвольно сглотнула, когда увидела торс этого мужчины. Костюм действительно умело сдерживал всю мощь и скульптурность этого тела. Умерено накаченные мышцы, поросоль темных волос на груди, проработанный пресс, и убегающая дорожка волос, скрывающихся за полотенцем.

— Твой взгляд говорит, что тебе нравится то, что ты видишь, — его голос был хриплым.

Я не могла произнести и слова, поэтому лишь кивнула. Нет смысла врать. Мое тело меня выдает. Тонкая ткань халата не скрывает вставшие соски, как и плотно сжатые бедра. Я невинна, но мое тело само знает эту издавна известную всем песню.

Захаров остановился прямо передо мной. Наклонился, оказываясь лицом к лицу со мной, поставил руки на кровать по бокам от меня, тем самым заставляя меня немного поддаться корпусом назад.

— Ты красивая, — неожиданно нежно произнес мужчина.

Его дыхание обжигало мои губы, из-за чего я не произвольно их облизала. Захаров это заметил, от чего его глаза стали гореть.

— Аврора, — прошептал мужчина и его губы накрыли мои.

Это был поначалу мягкий, тягучий поцелуй. Его губы маняще скользили по ним, словно приглашая познакомиться намного ближе.

Я почувствовала, как пояс халата ослаб, и его полы разъехались в стороны.

Теплая ладонь заскользила по талии к ребрам, по ребрам к спине, поддерживая и помогая пробраться моему телу дальше по кровати. Захаров навис надо мной, а я сдаюсь — сталкиваю наши языки в более откровенном танце.

Его руки везде. Талия, грудь, талия, бедра, ноги. Он освобождает меня от халата, и сам избавляется от полотенца. Его губы целуют шею, ключицы, смыкаются на соске, заставляя меня выгнуть спину от пронизывающего наслаждения. Его правая рука скользит мне между ног, нежно касаясь пальцами пылающего местечка.

Мои глаза заворожено скользят по его лицу, груди, а руки следуют по груди к его шее и спине, обхватывая его лопаткию

— Скажи еще раз, — просит он, смотря мне в глаза, и мне не нужно разъяснений.

— Дима, — выдыхаю я, и его губы накрывают мои.

В этот самый момент он аккуратно толкается вперед, а я ощущаю давление, боль, крепкие объятия, и успокаивающие поцелуи.

Я выхожу из кабинета, накидывая бомбер обратно. В коридоре напротив двери, у окна стоит Дима и отец.

— Прошу, — недовольно обращаясь к отцу, давая понять, что он может зайти в кабинет для разговора с врачом.

Отец игнорирует мой тон и проходит в кабинет, закрывая за собой дверь.

Я подхожу к своему мужу, который пристально за мной наблюдает.

— Ты в порядке? — негромко интересуется он, всматриваясь в мое лицо.

— Да, — произношу я, поднимая к нему лицо, не пряча взгляда, чтобы слова звучали убедительнее. — Это было ожидаемо.

Несмотря на принятие ситуации, тело неприятно передергивает. Захаров это замечает, но ничего не успевает сказать. С той стороны кабинета раздается грохот и гневный вскрик.

Теплая ладонь Захарова обхватила мою, отвлекая от разносившегося за дверью шума.

— Пошли. Здесь нам больше нечего делать, — с этими словами он потянул меня за собой по коридору, подальше от этого кабинета.